Об этой встрече стоит рассказать поподробнее.
В начале 70-х годов, работая в Париже, мне довелось присутствовать на одной сколь торжественной, столь и приятной церемонии: на верфи Ла-Сен близ Тулона готовили к спуску на воду транспортный рефрижератор «Нарвский залив», построенный французами для нашей страны. Прибывших из Парижа участников церемонии разместили в старомодной, но очень удобной и оригинально оформленной гостинице. Вход в нее напоминал борт корабля: круглые окна-иллюминаторы, вывеска с романтическим названием «Наутилус», массивный якорь у порога. Увидев в холле портрет Жюля Верна, выполненный маслом в доброй старой манере, а также несколько литографий XIX века, созданных по мотивам его произведений, я, естественно, поинтересовался у хозяйки, откуда такая приверженность памяти великого фантаста.
— Все очень просто. — Пухлые губки мадам изобразили любезную улыбку. — Этот дом некогда принадлежал Жюлю Верну.
— Простите, — смущенно возразил я, лихорадочно перебирая в памяти факты биографии писателя, — но ведь автор «Вокруг света в восемьдесят дней» никогда не жил в Тулоне.
К тому времени мне уже привелось побывать и в родном го-роде писателя Нанте, и в Амьене, где он окончил свой жизненный путь.
— К сожалению, вы ошибаетесь, месье. — Хорошенькие губки вытянулись в сердитую ниточку. — В нашем городе до сих пор живет внук писателя Жан Жюль-Верн.
... Через час я уже был на окраине Тулона в сонном, разомлевшем от жары поселке со странным названием Вьей Юба и стучался в двери небольшого утопавшего в зелени коттеджа. Самого хозяина застать тогда не удалось, но меня любезно приняли его домочадцы. Они подтвердили, что Жюль Берн действительно никогда не жил в Тулоне и что очаровательная владелица отеля просто-напросто «слегка преувеличивает». Затем гостю из России родственники Жана Жюль-Верна показали дорогие семейные реликвии: старинные двухметровые часы-ходики, принадлежавшие замечательному фантасту, намного опередившему свое время, еще кое-какие вещи и наконец — одну из рукописей писателя. С волнением перелистывал я пожелтевшие странички романа «Михаил Строгов», исписанные мелким почерком Жюля Верна, проделавшего, казалось, вместе с героем своей книги увлекательнейшее путешествие по Сибири. И снова, уже не в первый раз, меня поразило, как досконально знает этот автор не только историю, географию, этнографию, но и мельчайшие детали быта и нравов всякой описываемой им страны. Потому-то его романы не только занимательны, но и очень информационно насыщены, как принято говорить теперь.
Оставив новым знакомым визитную карточку, я вернулся в Париж и уже через несколько дней принимал у себя невысокого, немолодого и хрупкого на вид господина, который представился Жаном Жюль-Верном. За чашечкой кофе завязался неторопливый разговор о Жюле Берне, о его жизни и творчестве.
В то время Жан Жюль-Верн, которому было уже под восемьдесят, давно завершил карьеру Председателя трибунала высшей инстанции в Тулоне и, выйдя на пенсию, посвятил себя составлению биографии своего знаменитого предка. Он перерыл уйму архивов, не вылезал из библиотек, проштудировал все произведения Жюля Верна и был поражен гигантскими, поистине фантастическими масштабами труда своего деда: 83 романа, вошедших в основном в серию «Необыкновенные путешествия»! А в целом, по словам моего собеседника, все, написанное Жюлем Верном, включая не самые удачные ранние опыты в области драматургии. могло бы составить 120 — 130 томов. Причем многое вышедшее из под пера романиста до самого последнего времени оставалось неизвестным широкому кругу читателей, в особенности за пределами Франции.
— Доводилось ли вам, месье, читать «Зеленый Луч» или «Замок в Карпатах»? — спросил меня во время очередной нашей встречи Жан Жюль-Верн. — Нет? А ведь эти романы, помимо всего прочего, помогают пролить дополнительный свет на судьбу их автора.
По свидетельству внука писателя, в личной жизни Жюль Верн не был счастлив. В ранней молодости он влюбился в молоденькую и прехорошенькую жительницу Нанта Каролину. Однако эта первая и конечно же самая пылкая и искренняя любовь оказалась отвергнутой своенравной красоткой. Жестокий отказ оставил глубокую рану в чувствительной душе юноши. Потом было еще одно платоническое увлечение — и снова фиаско. Наконец молодой Жюль Верн «спустился с неба на землю»: встретив вдову с двумя детьми, он сделал ей предложение. К сожалению, этот брак также не принес неисправимому романтику подлинного счастья: эгоистичная Онорина де Виан не понимала и не разделяла литературных увлечений супруга, предпочитая отдавать все свое время нарядам и развлечениям. Стоит ли удивляться такому наблюдению: когда в произведениях Жюля Верна заходит речь о любви, в них появляется затаенная грусть — след несбывшейся мечты о счастье.
Думается, что с подобной интерпретацией можно согласиться. Роман «Зеленый Луч», написанный в 1882 году, в какой-то степени автобиографичен. В основе его — путевые записки Жюля Верна, сделанные в 1859 году, во время путешествия в Шотландию, а главный герой художник Оливер Синклер во многом напоминает самого автора.
Что же такое Зеленый Луч? Это — последний луч заходящего солнца, который можно увидеть только при особо благоприятной погоде в открытом море, в точке горизонта, где солнечный диск встречается с водной стихией. Однако Зеленый Луч — это еще и символ. Согласно старой шотландской легенде, тот, кому хоть однажды посчастливится его увидеть, обретет неоценимое сокровище — высшую прозорливость и сможет легко читать в собственном сердце и в сердцах других людей. Иными словами, Зеленый Луч — это трудноуловимое счастье, к которому извечно стремятся люди.
Вот почему героиня романа мисс Хелина Кэмпбелл и художник Оливер Синклер во что бы то ни стало хотят увидеть Луч. Но по всем законам приключенческого жанра их преследуют неудачи: то против молодых людей ополчится морская стихия, то появится, весьма некстати, и все испортит малосимпатичный Аристобулус Урсиклос.
Этот антигерой — сухой, ограниченный педант, который все в жизни, в том числе и человеческие чувства, пытается объяснить с точки зрения науки, — противопоставлен в романе лирическому герою, мужественному и благородному Оливеру Синклеру, тонкому ценителю красоты.
Писатель, прошедший уже более половины жизненного пути (к моменту создания романа ему исполнилось 54 года), как бы подводит некий итог. Он словно переосмысляет, подвергает критике свое давнее самозабвенное увлечение достижениями науки и приходит к выводу: ничто не может сравниться с подлинными, непреходящими ценностями — сокровищами человеческой души.
Символичен конец романа. Кажется Хелина и Оливер вот-вот увидят Зеленый Луч, но «в тот миг, когда солнце метнуло в пространство свой последний луч, взгляды влюбленных встретились, и они, позабыв обо всем на свете, утонули в глазах друг друга».
Хелина Кэмпбелл, ставшая женой Оливера Синклера, как бы ставит последнюю точку над «i»: «Мы, дорогой Оливер, нашли свое счастье, которое так долго искали. Быть может, теперь и другие отыщут его».
В романе постоянно присутствует еще один герой — море. Бывая на берегах Атлантики, в Нанте, я всякий раз пытался представить себе мальчугана с душой моряка, родившегося в этом городе в далеком 1828 году. Однажды, предвкушая необыкновенные приключения, он тайно пробрался на судно «Коррали», чтобы отправиться в далекую Индию, но вскоре был настигнут и высажен на берег разгневанным отцом, адвокатом Пьером Верном. Впоследствии, уже став известным писателем, Жюль обзавелся собственной яхтой и с того дня отрывался от письменного стола только для очередного морского путешествия. Помимо ни с чем не сравнимого наслаждения, эти плавания дарили писателю новые, очень сильные впечатления.