Как будто в подтверждение его слов, гулко ударил колокол, потом еще раз. Наблюдатели подняли свои деусы и при третьем ударе нажали на стержни, добавляя число.

– Вот и еще один день пути, – нараспев сказал Главный Наблюдатель, – и мы на один день ближе к Дню Прибытия. Мы можем отчитаться за каждый день каждого года.

– За каждый день каждого года, – эхом отозвались остальные.

– Кто я? – спросил Чимал. – Почему я не такой, как все?

– Ты – дитя, которому мы поклялись служить, ты сам – источник нашего существования, ибо разве не записано, что дети поведут нас? Придет День Прибытия, падет преграда, и люди освободятся. Они придут сюда и увидят звезды и узнают наконец правду. И в этот день Коатлики будет уничтожена у них на глазах, и им будет сказано, что они должны любить друг друга и что браки между кланами одной деревни запрещены, а истинный брак – между мужчиной из одной деревни и женщиной из другой.

– Мои мать и отец...

– Твои мать и отец были осенены благостью слишком рано и дали жизнь истинному сыну Прибытия. В своей мудрости Великий Создатель благословил ацтеков на неведение, выращивание урожая, счастливую жизнь в пределах долины. Это они и делают. Но при приближении Дня Прибытия благословение это будет снято, и дети станут делать вещи, которые даже не снились их родителям. Они будут читать книги, которые их ждут, они будут готовы к тому, чтобы навсегда оставить долину.

Конечно! Чимал не знал, каким образом, но он почувствовал, что эти слова – правда. Он один не принимал долину, он восстал против жизни в ней, он хотел убежать оттуда. И убежал. Он был другим и всегда знал это и страшился этого. Теперь это стало ненужным. Он выпрямился и посмотрел на остальных.

– Я хочу задать много вопросов.

– На них будут ответы, на все из них. Мы расскажем тебе все, что знаем, а потом ты узнаешь еще больше в местах, предназначенных для узнавания, которые ждут тебя. И тогда ты будешь учить нас.

Чимал громко рассмеялся.

– Значит, вы больше не хотите убить меня?

Главный Наблюдатель наклонил голову.

– То была моя ошибка, и я могу лишь проклинать свое невежество и молить о прощении. Ты можешь убить меня, если желаешь.

– Не будь таким скорым, старик, ты должен еще о многом мне рассказать.

– Это правда. Тогда – начнем.

2

– Что это? – спросил Чимал, глядя на дымящуюся коричневую плитку мяса, помещенную перед ним на блюде. – Я не знаю животного, которое было бы достаточно велико для того, чтобы из него можно было выкроить такой кусок мяса. – Подозрительный взгляд, устремленный им на Главного Наблюдателя, красноречивее всяких слов говорил о том, что вообще-то такое животное ему известно.

– Это блюдо называется бифштексом, и мы едим его только по праздникам. Но ты, если пожелаешь, можешь есть его каждый день, мясное хранилище обладает достаточными запасами.

– Мне неизвестно животное, называемое «мясное хранилище».

– Позволь мне показать тебе. – Главный Наблюдатель сделал чтото с настройкой висевшего на стене телевизора. Его личный отсек совершенно не походил на тесные клетки других наблюдателей. Здесь из какого-то скрытого источника лилась музыка, на стенах висели картины, а на полу лежал толстый ковер. Чимал, чисто выбритый с помощью средства для уничтожения волос, сидел в мягком кресле, а перед ним было разложено множество приспособлений для поглощения еды и стояло множество блюд. И лежал по-каннибальски огромный кусок мяса.

– Опиши свою работу, – велел Главный Наблюдатель появившемуся на экране человеку. Тот послушно кивнул.

– Я – Наблюдатель за питанием, и одна из главных моих обязанностей связана с мясным хранилищем. – Он отступил в сторону и указал на стоявший за его спиной огромный чан. – Здесь, во внутренней ванне, вырастает определенное количество частей животных, годных в пищу. Эти животные помещены сюда Великим Создателем. Нутриеты подаются постоянно, рост ткани не прекращается, и куски удаляются для потребления.

– Значит, эти куски животных бесконечны, – сказал Чимал, когда экран потемнел. – Хотя часть их удаляется, они никогда не умирают. Интересно, что же это было за животное?

– Я никогда не думал о временных аспектах мясного хранилища, Благодаря тебе я теперь займусь изучением этого вопроса. Он кажется мне очень важным. Я знаю только, что животное называли коровой.

Чимал нерешительно проглотил кусочек, потом еще и еще. Ничего вкуснее ему раньше пробовать не приходилось.

– Единственное, чего здесь не хватает, это красного стручкового перца.

– Завтра будет, – сказал Главный Наблюдатель, делая пометку.

– Вы даете это мясо хищникам? – с внезапным пониманием сказал Чимал.

– Да. Наименее удачные куски. Долина не дает им достаточно пищи для поддержакия жизни, и мы должны подкармливать их.

– Зачем тогда они вообще нужны?

– Потому что так записано и так пожелал Создатель.

Чимал уже не в первый раз получал подобный ответ. На пути в этот отсек он продолжал задавать вопросы, и от него ничего не скрывали. Но во многих случаях Наблюдатели оказывались столь же несведущими в вопросах, касающихся их судеб, как и ацтеки. Вслух он своих подозрений не высказывал. Нужно было так много узнать!

– Значит, вы заботитесь о хищниках, – сказал он, и в нем ожило страшное воспоминание, – но зачем гремучие змеи и скорпионы? Когда Коатлики вошла в пещеру, множество их вышло наружу. Зачем?

– Мы – Наблюдатели и должны неукоснительно исполнять свой долг. Если у отца слишком много детей, то это не значит, что он плохой отец, если не может обеспечить пищей всех своих детей. То же самое и с долиной. Если бы людей было бы слишком много, для них не хватило бы еды. Поэтому змеям и насекомым, чье количество рассчитывается по специальным таблицам, разрешен вход в долину. С их помощью число людей обоего пола регулируется.

– Но это ужасно! Ты хочешь сказать, что эти ядовитые твари предназначены специально для того, чтобы убивать людей?

– Иногда очень трудно принять правильное решение. Вот почему мы обучаем тому, чтобы быть сильными и непреклонными. Только тогда мы сможем исполнить волю Великого Создателя.

На это он не получил никакого ответа. Чимал ел и пил то, что стояло перед ним, и пытался переварить услышанное. Он указал ножом на ряды книг:

– Я попытался читать ваши книги, но они очень трудные, и многие слова мне не знакомы. Если где-нибудь более простые книги?

– Есть, мне следовало подумать об этом раньше, Но я старик, и память моя уже не та, что была раньше.

– Могу я спросить... сколько тебе лет?

– Я перешагнул грань сто девяностого года. Если на то будет воля Великого Создаталя, я надеюсь увидеть и свой двухсотый год.