Лукошин заметил:
– Зачем он пошел на такой риск?
– Безнаказанность, – ответил я горько. – Это же Россия.
– Да, – прорычал он зло. – Не люблю Америку, но там такие получают по триста лет без права пересмотра и смягчения. А у нас страна безнаказанности.
Я промолчал, воровство и коррупция достигли таких размеров, что никого не удивляет государственный служащий с мизерной зарплатой, приезжающий прямо на службу на шикарном бентли.
Лукошин поинтересовался осторожно:
– Что будем делать?
Я передернул плечами.
– Мы еще не присоединились к Штатам, где прав тот, у кого адвокат круче. Пошли туда ребят, пусть нарыв вскроют, а потом прижгут зеленкой.
– Лучше йодом, – сказал Лукошин. – Я, кстати, всегда подозревал, что у меня бабушка еврейка!
– Или йодом, – согласился я. – А в особо трудных случаях, когда нужно решать срочно, можно и каленым железом. Хотя, конечно, понять его можно…
Он кивнул, тоже понимая и даже восхищаясь жизненной силой Власова. В его-то возрасте воровать, проворачивать темные дела, развлекаться с бабами!
– Действуй, – сказал я.
Он отступил, не сводя с меня немигающих глаз, губы слегка раздвинулись в жесткой улыбке. Зубы не белые, неухоженные, похожие больше на клавиши старого рояля, что вытачиваются из крепчайшей слоновой кости, здоровенный, борода все так же веником, но вроде бы начал расчесывать, даже слегка подровнял ножницами края.
– Все сделаем, – пообещал он. – У нас в подспорье теперь очень неплохие ребятки! Мы сработались с Куйбышенко. И понимаем друг друга.
После его ухода Юлия принесла распечатку бумаг, которые надо подписать срочно, спросила:
– А хорошие новости тоже принимаете, Борис Борисович? Или они вас расслабляют, а вам нужны неприятности для тонуса?
– Шутишь? – выдохнул я. – Дай хоть что-то хорошее…
– Косиновский заинтересовал идеей насчет грандиозного фильма «Рюрик»… помните о таком проекте?.. еще одного достаточно богатого промышленника, Аркадия Штольдберга. Нет, тот не стал вкладывать деньги в фильм, у Косиновского своих хватает, зато в развитие темы через свои связи с Германией сразу же организовал издание монографии о присоединении ГДР к ФРГ. Это льет воду на нашу мельницу?
– Еще бы! – воскликнул я.
Она с улыбкой положила передо мной на стол брошюру, от которой все еще пахнет типографской краской. Я торопливо пролистал несколько страниц. Целый коллектив ученых с помощью графиков, диаграмм и статистических выкладок убедительно доказал, что от этого присоединения ГДР в целом выиграла, выиграла по-крупному, хотя в отдельных отраслях и были некоторые спады, их, впрочем, удалось выправить за три-пять лет, это много только для бабочек, человек же вполне может выждать, видя, как в остальных областях положение улучшается.
Уже через неделю по монографии о присоединении ГДР к ФРГ бойкие беллетристы Германии сделали с десяток популярных книжек карманного формата. Живым разговорным языком растолковали сухие выводы солидных ученых, с юмором и приколами описали множество смешных случаев по поводу этого слияния, а в конце каждой шла ссылка на очень интересную программу РНИ, быстро набирающей силу и сторонников политической партии в России. Немецкие авторы предсказывали, что если получится, как задумали эти безумные русские, то это принесет неисчислимые выгоды не только населению России, но и всему Западу. Причем Европе достанется немало очень лакомых кусков под концессии: Россия слишком огромная, чтобы Штаты сумели всю ее охватить сразу и начинать поднимать на ноги в одиночку.
Книги на эту тему вызвали огромный интерес в Германии, сразу взлетели на вершину рейтингов, что, в свою очередь, вызвало лавину статей, обсуждений, комментариев, выступлений по телевидению, множество откликов критиков: от осторожных до самых восторженных. Начались переводы на европейские языки, начиная с французского и заканчивая экзотическими баскскими. Я догадывался, что всей этой кампанией руководит Штольдберг, даже не он сам, а в связке с немецкими бизнесменами, тоже заинтересованными в победе нашей партии.
Лукошин восклицал обалдело:
– Вот это да!.. Нет, вы можете себе это представить?
Я переспросил:
– Это вы о чем?
– Дык ведь Косиновский совсем недавно приходил к нам!.. А вчера уже вышли первые книги и о Рюрике, и о присоединении ГДР к ФРГ!
Лысенко сказал покровительственно:
– Дорогой Глеб Васильевич, вы еще ленинскую «Искру» или Гуттенберга вспомните!.. Сейчас цифровые технологии. Это значит, что рукопись, которую мне принесут сегодня, мы сегодня же и сверстаем, программно проверив орфографию и грамматику, отправим в типографию, а завтра получим любой тираж, хоть миллион экземпляров!.. Можно даже с фотографиями и золотым обрезом. Но не это дивно…
– А что? – спросил Лукошин.
– Что взялся с таким жаром! Как будто сам давно мечтал, да трусил.
Лукошин бросил ревнивый взгляд в мою сторону.
– Ну это как раз понятно. Многие, оказывается, о таком мечтали! Но все втихую, погасив свет и еще накрывшись с головой одеялом. Но только Борис Борисович решился сказать вслух громко и внятно.
Еще через неделю пришли первые сообщения о фильме «Рюрик»: набраны актеры, режиссером согласился стать победитель прошлого фестиваля в Каннах, на Оскара тоже выдвигался шесть раз в номинации «Лучший иностранный фильм», но не получил ни разу, сейчас он ощутил, что с таким фильмом сможет разом взять высшие награды на всех кинофестивалях этого года, с утра до вечера подбирает команду, гоняет сценаристов, устроил смотр актерам, заодно сообщив, что гонорары у них хоть и не голливудские, но втрое выше, чем они привыкли получать.
Это, понятно, вызвало неподдельный энтузиазм, каждый готов костьми лечь, но выложиться на просмотрах. Насчет гонораров режиссер не соврал, ибо к проекту Косиновского подсоединилось еще двое меценатов, хотя мы все понимали, что никакие не меценаты, хоть и не обязательно воры, что отмывают грязные деньги, как сразу же предположил подозрительный Лукошин. Просто бизнесмены умеют заглядывать вперед, а победа нашей партии позволит им резко расширить поле деятельности. А то и кое-что прихватить.
У меня же произошел неприятнейший разговор с Романцевым, он у нас самый крупный авторитет по древним славянам, а Рюрик у него, естественно, самый что ни есть чистокровный славянин, варяг, что значит – вольный человек, князь из бодричей, могучего чисто славянского племени, что долго и мужественно боролись с германской экспансией, приняв на себя основной удар и, хоть и пали в конце концов в неравной борьбе, главным образом из-за того, что лютичи – другое объединение славянских племен – ударили в спину, но все же обескровили германский Дранг нах Остен и спасли только-только зарождавшуюся Русь.