— Ну, что? — исподлобья взглянул на четверых друзей маленький щуплый Тема.
— Любит наш Темочка задавать пустые вопросы, — насмешливо сощурилась Катя.
— А я вообще, между прочим, не к тебе обращаюсь, — проворчал тот.
— Начинается! — всплеснул руками Олег. Разговор происходил около его дома, где
все пятеро встретились перед уроками. Родная две тысячи первая школа, в которой они учились уже девятый год, стояла сразу же за железной оградой дома Олега.
— Лучше пошли скорей, — тихим голосом поторопила светловолосая Таня. — Пятнадцать минут до урока, ^ взглянула она на часы. — А в раздевалке у вас, сами знаете…
Раздевалка две тысячи первой школы представляла собой серьезное испытание даже для тренированных питомцев бурного девятого «В», где учились пятеро друзей; Перед уроками в гардеробе возникала такая давка, что лишь немногим удавалось проникнуть внутрь и выйти наружу без синяков и оторванных пуговиц.
— Подумаешь, раздевалка, — никогда не отягощал себя лишними проблемами долговязый Женька. — Лучше на улице поторчать. Смотрите, утро какое классное!
Утро и впрямь выдалось на славу. После затяжной слякотной и промозглой осени к середине декабря наконец настала зима. Портняжный переулок был весь в снегу. Деревья белели от инея.
— В общем-то, можем немного и постоять. — Олег поправил очки на переносице и с удовольствием вдохнул морозный воздух..
— Не простудиться бы, — сказал маленький Тема.
— Мальчик у нас осторожненький, — немедленно отреагировала Катя.
Темыч с самого раннего детства был в нее тайно влюблен. Катя это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Тема страдал, но, несмотря на ветреность Кати, верил в лучшее будущее.
— Между прочим, напрасно смеешься, — с обидой отозвался он. — Сейчас каждый второй в Москве болен вирусным гриппом. Температура очень высокая. И уже есть несколько летальных исходов.
— Каких? — Женька, в отличие от Темыча, не был силен в медицинской терминологии.
— Смертельных, — объяснил Тема.
— Ужас какой, — тихо сказала Таня.
— А переохлаждение — это прямой путь к вирусу, — назидательно продолжал Темыч. Он очень заботился о своем здоровье и всегда был в курсе медицинских проблем.
— Кстати, ребята, а где Пашков? — поглядел на друзей Женька. — Его всю неделю не было.
— Тоже, наверное, грипп, — снова принялся за свое Темыч.
— Секреты-секретики! Детективы-детективчики! — именно в этот момент раздалось за спинами пятерых ребят.
Они обернулись. Перед ними, широко улыбаясь, стоял румяный от мороза Лешка Пашков.
— Признавайтесь, — потребовал он. — Опять новое дело расследуете?
— Нет, нет, Лешка! Даже и не думаем! — поторопились заверить его пятеро друзей.
— Жалко, — сказал Пашков.
— Нам тоже, — ответил Олег.
Пашков набивался к ним в помощники с тех самых пор, как Олег, Тема, Женька, Катя и Таня сумели за последний год с небольшим раскрыть целых семь опасных преступлений. Последнее из них пятеро друзей распутали меньше месяца назад. Однако принимать в свою команду Лешку никто из них не хотел. Парнем вообще-то он был неплохим. Беда заключалась в том, что изобретательного Лешку распирало от рискованных замыслов. При их осуществлении уже не раз страдал не только родной девятый «В», но и многие преподаватели две тысячи первой, а также ни в чем не повинные жители близлежащих домов.
Правда, к воплощению в жизнь своих планов Пашков подходил весьма серьезно. Экспериментам предшествовали четкие расчеты. Но жизнь вносила свои поправки, и расчеты почти неизменно давали какие-нибудь сбои, что приводило к почти катастрофическим последствиям. Вот почему Олег и его друзья во время расследований старались держаться от Пашкова подальше. Правда, сейчас им и скрывать было нечего. На горизонте не маячило ни единой тайны.
— Значит, в простое находитесь? — решил еще раз уточнить Пашков.
— Именно, — подтвердили ребята.
— Тогда я жду, — продолжал Лешка. — В следующий раз мы с Сашком обязательно вам поможем.
Сашок — младший брат Лешки. Когда они объединяли усилия, результаты становились подобны стихийному бедствию. Особенно сильное впечатление на обитателей многоэтажного дома, в котором жило семейства Пашковых, произвел эксперимент братьев по обезвреживанию вооруженного террориста в кабине лифта. Террориста изображал Лешка. Сашок его обезвреживал. Впоследствии Лешка утверждал, что все прошло как надо и теперь им с братаном ни один террорист не страшен. Другие жильцы подъезда придерживались несколько иного мнения. Ибо лифт с той поры не ходил, и мастера говорили, что дело плохо, надо менять мотор.
Пашков продолжал внимательно смотреть на Олега.
— Так что мы в следующий раз вам с Сашком поможем, — повторил он. — Держите нас в курсе дела.
— Обязательно, — пришлось покривить душой Олегу.
— Ты чего, Лешка, на прошлой неделе не ходил в школу? — спешно перевела разговор на другое Катя. — Гриппом болел?
— Какой грипп?:— улыбнулся Пашков. — Просто времени на школу не оставалось.
— Чем же ты так был занят? — не скрывала иронии Катя. — Очередной эксперимент?
— Нет, — покачал головой Пашков. — В лотерею играл по радио «Экспресс».
— Всю неделю? — удивились ребята.
— Иначе не выиграешь, — очень серьезно ответил Пашков. — Там как конкурс объявят, нужно тут же на телефон садиться. И обязательно попасть на студию объявленным номером. Например, третьим, или двадцатым, или седьмым. В общем, какой назовут. Да и сам конкурс приходится караулить. Его объявляют в разное время.
— И ты попадал? — с недоверием покосился на него Тема.
— А то! — заверил Пашков. — Сперва случайно вышло. Я компакт-диск у них выиграл. А потом они стали разыгрывать два билета на концерт Вики Венгерской…
— Ясненько, — проговорила нараспев Катя. — Школьникову решил на концерт пригласить.
— Ну! — немного смутился Лешка.
— Зря стараешься, — продолжала Катя.
— Пашковы никогда не сдаются, — отвечал со стоическим видом Лешка.
— А ты не лезь не в свои дела, — свирепо глянул Тема на Катю. Он всегда был на стороне несчастных влюбленных.
Лешка влюбился в пухлую блондинку Машу Школьникову еще в младших классах. Та на него не обращала внимания. А начиная с пятого класса для нее на свете существовал только один мужчина — классный руководитель Андрей Станиславович. Тот, напротив, воспринимал настойчивые намеки Школьниковой с нескрываемым ужасом. Машу это, однако, не останавливало. На уроках Андрея Станиславовича она всегда усаживалась напротив учительского стола.