— Чего-чего. Фамилию говори.
— Мою-то? — с идиотской улыбкой проговорил Женька.
— Забыл, как звать, что ли? — хмуро взглянул на него милиционер.
— Забудешь тут, — вмешался Темыч.
— А тебя-то кто так? — только сейчас заметил милиционер заплывший глаз Темыча.
— Ударился, — не стал вдаваться в подробности тот.
— Сейчас тебе помощь окажем, — решил проявить заботу милиционер. — Марья Ивановна! — крикнул он в глубь помещения. — Обработайте парню глаз, пока я с его братьями занимаюсь.
В коридоре возникла пожилая рыхлая женщина.
— Маленький мой! Кто ж тебя так? — едва увидав Темыча, запричитала она.
— Я не маленький, — злобно ответил тот.
— Да, да, мы большие. Большие мы, — засюсюкала рыхлая Марья Ивановна в белом халате, — у меня самой внучок ровесник тебе. Тоже в четвертый класс ходит. Или ты у нас в третьем? — ласково посмотрела она на Темыча.
— Я в девятом, — уже трясло от негодования Темыча.
— Во, Семеныч, — обратилась медсестра к милиционеру. — Такой маленький, а уже в девятом. Вундеркинд небось. За год два класса проходит.
— Я, между прочим, вполне нормальный, — раздраженно изрек Темыч.
— Ну, ну, нормальный, нормальный, — сделался еще ласковей голос у медсестры. — Звать-то тебя, миленький, как?
— Олегом, — неожиданно для самого себя соврал Тема.
— Гляди-ка, Семеныч! — воскликнула женщина в белом халате. — Ну, точно у него все, как у моего внучка. Даже имя. Пойдем. Сейчас глазик тебе обработаю. Глазику больше бо-бо не будет.
И Темыча увели в соседнюю комнату.
— Так, — вновь занялся Женькой милиционер. — Ты говоришь, как твоя фамилия?
— Я пока еще ничего про фамилию не сказал, — ответил тот.
— Тогда говори, — потребовал милиционер.
У Женьки от пережитого голова работала туго. Он уже понял, что собственную фамилию называть нежелательно. Даже его спокойные и уравновешенные предки, узнав, как их дорогой сыночек на самом деле провел выходные, наверняка прибегнут к крутым репрессивным мерам. Беда же заключалась в том, что Женька никак не мог подобрать достойного кандидата, чьим именем было бы хорошо назваться.
— Ну? — явно уже начал нервничать милиционер. — Чего молчишь?
— Боря Савушкин, — назвал Женька имя еще одного их соратника по девятому «В».
— Наконец-то! — принялся писать в блокноте милиционер. — Савушкин Борис… Отчество! — потребовал он у Женьки.
— Отчество у меня это… такое… — замялся Женька, никогда не знавший Борькиного отчества.
— Васильевич, — услужливо подсказал Пашков.
— Именно, — очень обрадовала его помощь Женьку. — Савушкин Борис Васильевич.
— Ты что же, сын? — покосившись на носилки, с большим сочувствием спросил милиционер.
— Нет, нет, — испуганно замахал руками Женька.
— А вы мое отчество забыли спросить, — вклинился Пашков, чтобы перевести разговор на другую Тему.
— Правильно. Говори, — повернулся к нему милиционер.
— Ахметов Марат Хамитяевич, — услужливо сообщил Пашков.
— Выходит, вы и не братья совсем, — посмотрел милиционер на мальчиков.
Тут к ним подвели Темыча с забинтованным глазом.
— Денек походишь, мой милый, — напутствовала его медсестра, — и полегчает.
Темыч, пробурчав в ответ что-то нечленораздельное, уселся на стул между Пашковым и Женькой.
— Теперь давай-ка с тобой выяснять, — немедленно повернулся к нему милиционер. — Имя не называй. Я запомнил. Олег.
— Спасибо! — вырвалось у Темыча, который сам успел забыть, кем назвался.
— За что спасибо? — удивился милиционер.
— Ну, — замялся Темыч. — Просто так спасибо. Вы такой добрый.
Милиционер от похвалы несколько смутился. Однако слова Темыча доставили ему удовольствие.
— Глаз-то получше? — участливо осведомился он.
— Нормально, — с бывалым видом проговорил Темыч. — Пишите. Беляев Олег Борисович. — И он уверенно продиктовал адрес Олега.
— Так вы, значит, не родственники? — снова спросил милиционер.
— Одноклассники! — выкрикнул Женька.
— А дядя чей в таком случае? — вновь покосился со скорбной миной в сторону носилок милиционер.
— Ничей, — ответил Пашков.
— Просто дядя Вася! — подхватил Женька. — В каземате с ним познакомились.
— В каком каземате? — потер озадаченно переносицу милиционер.
— В Петропавловской крепости, — объяснил Пашков. — Там мой родственник дальний сидел за дуэль.
— Зверски замучен! — почему-то вырвалось у Женьки.
— Погодите-ка, погодите, — покачал головой милиционер. — Еще один родственник?
— Родственник, — подтвердил Пашков. — Но из прошлого века. Его уже давно нет.
— Чего же ты мне тогда мозги пудришь? — посуровел милиционер.
— Я не пудрю, — отозвался Пашков. — Вы сами спросили.
— Меня другое интересует, — уточнил милиционер. — Что вам понадобилось в Петропавловской крепости?
— На экскурсии были. С классом, — вдохновенно соврал Пашков. — А пока каземат моего дальнего родственника искали…
— Который там за дуэль сидел? — решил уточнить милиционер.
— Именно, — кивнул Женька. — В общем, пока мы этот каземат нашли, ребята случайно без нас в Москву уехали.
— Неаккуратный у вас педагог, — с осуждением изрек милиционер. — Надо считать своих, прежде чем ехать. Или по крайней мере хоть перекличку произвести.
— Да мы ничего. Мы почти добрались, — поторопился сообщить Пашков. — И домой родителям позвонили из Питера. Они не волнуются.
— Тогда порядок, — сказал милиционер. — Ну, а дядя Вася-то этот при чем?
— Он нам помог до Москвы доехать. Вернее, почти помог, — решил не вдаваться в подробности Темыч.
— А звали-то его как? — поинтересовался милиционер.
— Василий Николаевич, — вздохнул Женька.
Остальным тоже сделалось грустно.
— А фамилия его как? — задал новый вопрос милиционер.
— Не знаем, — пожали плечами ребята.
— Он только успел нам сказать, что живет в Москве где-то на Сходненской, — вспомнилось Женьке.
Милиционер тут же записал это в блокнот.
— Может, все же фамилию-то говорил случайно? — с большой надеждой посмотрел на друзей Семеныч.
— Нет, — вновь повторили они.