Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не Роман Иванович. Когда-то очень давно он работал в Суворовском училище и именно там научился, по его собственному выражению, «управлять критическими ситуациями».
— Стоять! Смирно! — рявкнул он гренадерским басом.
Класс повиновался.
— Разобрать баррикаду! — не упускал инициативы пожилой литератор.
Ребята, потирая ушибленные места, потихоньку отошли от двери. Алевтина Борисовна, охая, продолжала возлежать на Арсении Владимировиче. Роман Иванович хотел поднять ее на ноги, когда в дверях класса возник директор две тысячи первой школы Михаил Петрович.
— Что тут у вас происходит? — строго взглянул он на Романа Ивановича.
— Чем спрашивать, лучше беги, Петрович, в подвал и перекрывай стояк центрального отопления! — завопил Арсений Владимирович.
Директор, мигом оценив ситуацию, крикнул:
— Роман Иванович! Срочно эвакуируйте класс!
— Слушаюсь! — вытянулся в струнку пожилой литератор.
Михаил Петрович унесся перекрывать отопление. Роман Иванович наконец смог поставить на ноги доблестного заместителя директора. Затем они вместе выволокли в коридор Алевтину Борисовну. Едва почувствовав себя спасенной, та снова лишилась чувств. Оставив ее на руках у совершенно обалдевшего Пашкова, учитель литературы скомандовал:
— Класс, стройся в проходах! Приступаем к организованной эвакуации! Сначала первый ряд. Затем второй. Потом третий!
Класс повиновался. Вскоре все благополучно вышли в коридор.
— Ас ней что делать? — продолжал держать на руках химичку Пашков. — Куда я теперь ее дену?
— Воды! Воды! — глядя на бледное лицо Алевтины Борисовны, крикнул Роман Иванович. — Принесите воды!
— По-моему, тут воды и так слишком много, — скорбно обозревал залитый пол кабинета литературы Арсений Владимирович. — Несите ее в медпункт, — перевел он взгляд на химичку. — Наша медсестра хорошо знает, что с ней делать.
Пашков и подоспевший ему на помощь Олег отнесли Алевтину Борисовну в медпункт. Предоставив ее заботам медсестры, ребята устремились наверх.
— Ну ты, Лешка, даешь, — говорил на ходу Олег. — На фига было батарею-то выводить из строя?
— С елки свалился? — покрутил пальцем возле виска Пашков. — Зачем мне это надо?
— Так это не ты? — удивился Олег.
— Естественно, не я, — подтвердил Лешка. — Наша с Сашком жидкость совершенно не едкая. И вообще, зря я истратил ее. Знать бы заранее, что батарея накроется, нечего было бы и стараться. Сочинению-то теперь все равно кранты.
— Это уж точно, — не было на сей счет никаких сомнений у Олега. — Роману теперь не до сочинений.
Сзади послышался топот. Олег и Лешка обернулись. По лестнице бежал весь перепачканный чем-то черным Михаил Петрович. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: борьба с вентилем центрального отопления далась директору нелегко.
— Ну как там? — с беспокойством осведомился он у ребят. — Воды-то поменьше стало?
— Не знаем, — ответил Олег.
— Мы носили Алевтину Борисовну в медпункт, — добавил Пашков.
— Носили? — испугался директор. — Ее что, обварило?
— Нет, — успокоил его Олег. — Она просто, как всегда, упала в обморок.
— Тогда порядок, — обрадовался Михаил Петрович. — Из класса-то никто не пострадал? Всех вывели?
— Всех, — кивнул Олег. — Только воды очень много.
— И пара, — подхватил Пашков.
— Опять ремонт делать, — обреченно махнул рукой директор. — Чувствую, эта школа меня доведет до инфаркта. Что ни день, то какая-нибудь авария.
— Ничего. Высохнет, — попытался ободрить его Пашков.
— Нет уж, само не высохнет, — послышался надрыв в голосе директора. — И денег на ремонт никто не даст. Если так дальше пойдет, придется нам с Арсением Владимировичем в каком-нибудь переходе побираться.
Усилия Михаила Петровича не прошли даром. Фонтан унялся. Роман Иванович объявил классу, что «урок литературы на сегодня отменяется». Поэтому он задает сочинение на дом.
— Нормалек! — обрадовался Женька. — До следующей литературы целых два дня. И вообще, дома писать легче.
— Естественно, — фыркнула Катя. — Можно подсматривать в книгу. Или вообще откуда-нибудь списать.
— Ну! — обрадовался непосредственный Женька.
Роман отпустил всех домой. Но десятый «Б» почему-то по-прежнему толокся в коридоре возле кабинета литературы. Все ждали дальнейшего развития событий.
— Сейчас аварийка прибудет, — объявил Михаил Петрович. — Ну-ка, ребята, — обратился он к классу. — Чем зря стоять, идемте за ведрами и тряпками. Будем собирать воду.
— Молодец, Петрович. Правильно мыслишь, — похвалил свое непосредственное начальство Арсений Владимирович. — За мной, ребята!
И он повел десятый «Б» на первый этаж.
Однако, дойдя до комнаты уборщицы, доблестный заместитель директора по хозяйственной части обнаружил, что ряды учеников значительно поредели.
— Без дезертиров не обошлось, — констатировал он. — Ну ничего. Справимся и такими силами.
Вскоре работа уже кипела. Мальчики ворочали парты и стулья. Девочки собирали успевшую остыть воду. Моя Длина, выжимая грязную тряпку наманикюренными руками, приговаривала:
— Пропадай мой Версаче! Кстати, Арсений Владимирович, — кокетливо обратилась она к заместителю директора. — Могли бы ради такого случая выдать нам резиновые перчатки.
— Вот пусть твоя мать спонсирует, — нашелся Арсений Владимирович, — тогда выдам.
— Я с ней поговорю, — пообещала Моя
Длина.
— Машка, давай я! — справившись с переноской мебели, хотел выхватить Пашков тряпку из рук у Школьниковой.
— Уйди, Ребенок, — стараясь, чтобы не услышал Арсений Владимирович, зашипела на него Школьникова. — А то сейчас, чего доброго, еще и пол провалится.
Лицо у Пашкова горестно вытянулось, и он побрел в сторону.
— Если хочешь, Лешенька, можешь моей тряпочкой поработать, — предложила Катя.
Но тот, буркнув, что пусть ее тряпочкой поработает Темыч, вернулся к ребятам.
К моменту прибытия аварийной бригады пол был почти сухим. Велев школьникам удалиться, аварийщики начали ремонт.
— Пошли ко мне, — предложил друзьям Олег.
Быстро одевшись, Компания с Большой Спасской вышла в Портняжный переулок. Дом Олега стоял перед зданием школы.
— Все-таки ты мне, Ребенок, признайся, — обратилась Школьникова к Пашкову. — Батарея — твоя работа?
— Да не моя! Не моя! — взвыл Пашков.