– И поджарка по-монастырски, – удалось Валерию Петровичу отыскать еще одно сравнительно приличное блюдо.
Поджарка тоже была единогласно принята. Подозвали официанта.
– Бояре тешатся – народу радость, – немедленно изрек он.
– Тогда восемь поджарок, – принялся диктовать Валерий Петрович. – Столько же картофеля по-радонежски. Попить что-нибудь есть?
– Очень рекомендую горькую настойку «Веселый монах», – решил еще раз попытать счастья официант. – Как говорится, – залопотал он вдруг на деревенский манер, – освежительно и приободрительно. Выпил чарку – душа ликует.
– Говорим же: мы за рулем и у меня язва! – напомнил Арнольдик.
– Тогда пепси-кола, – опять поскучнел официант.
– Слушай, Валера, – кинул Владислав Андреевич заискивающий взгляд на Петькиного отца. – Ты машину еще вести в состоянии или мне подменить тебя надо?
– Естественно, в состоянии, – отвечал Валерий Петрович.
– Тогда я, с твоего позволения, этого «Веселого монаха» тяпну граммов сто пятьдесят. У меня после вчерашних происшествий совершенно тонус упал.
– Парубки гуляют, у дивчин кровь играет, – почему-то перешел на украинский язык монахоподобный официант. – Значит, сто пятьдесят настойки, – с большим удовольствием записал он.
Уточнив еще кое-какие мелочи, официант удалился на кухню.
– Пошли мыть руки! – скомандовал ВалерийПетрович.
Вся компания снялась с места и прошествовала в коридорчик, где нашлись вполне чистые туалеты со свежими кусками мыла и даже работающими электрическими сушилками. Едва путешественники возвратились в зал, к ним заспешил официант. Быстро перегрузив с подноса на стол поджарку, картофель, пепси и графинчик с горькой настойкой «Веселый монах», он изрек еще одно русское народное пожелание:
– Ешь, дружки, набивай брюшки по самые ушки, точно камушки.
– Наверное, все-таки было бы правильней сказать: «Ешьте, дружки», – поправил Владислав Андреевич.
– Вы, между прочим, меня не учите! – покраснел от обиды монахоподобный служитель харчевни. – Я кандидат филологических наук. И диссертация у меня была по фольклору.
– Хорошо, хорошо, милейший, – хищно взирал на поджарку Валерий Петрович. – Мы вас учить не будем. Только дайте, пожалуйста, нам спокойно поесть.
Официант, покорно кивнув, тем не менее продолжал стоять возле столика.
– Баба с возу, кобыле легче! – крикнул Арнольдик.
Кандидат филологических наук немедленно удалился.
– Клинический случай, – уплетая поджарку с картофелем, пробормотал Петька. – Реагирует только на пословицы и поговорки.
– Наверное, с докторской диссертацией перенапрягся, – сказала Маша.
Вскоре каждый был занят своим завтраком. За столиком царила тишина. Восемь путешественников утоляли еще вчерашний голод. Порции оказались обильными. Где-то на середине Дима почти наелся. Лениво жуя, он уставился в окно, возле которого стоял серебристый трейлер. Как раз в это время в кабину залез шофер. Он завел свою машину, и она медленно отъехала. «Хоть в окно теперь можно посмотреть нормально», – подумал Дима. В следующий момент он увидел такое, что едва не поперхнулся. За окном чуть поодаль от места недавней стоянки трейлера поблескивал зеленоватым металликом «БМВ» последней модели.
«Номера! – пронеслось в голове у Димы. – Надо немедленно посмотреть на них!» Он попытался поймать Петькин взгляд. Тот уж наверняка придумает, как незаметно выйти из-за стола. Но Командор, склонившись над поджаркой, продолжал сосредоточенно уплетать ее. «Все-таки некоторые люди ужасно много едят, – осудил Димка старого друга. – Теперь приходится рассчитывать только на собственную изобретательность. Положение осложнялось тем, что от друзей Димку отделяли с одной стороны Петькин отец, а с другой – Арнольдик и Владислав Андреевич. Не придумав ничего лучшего, Терминатор вытаращил глаза и вскочил на ноги.
– Куда? – тут же повернулся к нему Валерий Петрович.
– В туалет, – выдохнул Димка.
– Господи! – возмутился Петькин отец. – Не ужели нельзя было, когда мыли руки?
Но Дима, не вступая в дальнейшие дискуссии, кинулся со всех ног в короткий предбанник, где располагались уборные. «Только бы не упустить», – вертелось в голове у мальчика.
Задача по-прежнему оставалась нелегкой. Выход из индивидуально-семейной харчевни находился посредине между туалетами и столиком с путешественниками. Дима хотел выскользнуть незаметно на улицу. Но едва он направился к двери, Валерий Петрович заботливо подсказал:
– Дима, тебе в другую сторону!
«Теперь прись в этот чертов сортир». – Терминатор вынужден был повернуть в указанном направлении.
Дойдя до предбанника, он озадаченно остановился. Вместо привычных «М» и «Ж» на дверях туалета виднелись две совершенно одинаковые таблички с фигурками в длинных рясах.
– Поди тут разберись, кто из них монахиня, а кто монах, – пробормотал мальчик. – Вроде бы мы вот в эту дверь заходили.
После недолгого размышления он избрал второй туалет.
Закрыв за собой дверь, Дима решил выждать пару минут, чтобы затем, проскользнув на улицу, заняться наконец «БМВ». Он уставился на часы. Когда секундная стрелка завершила уже второй круг, в кабинке послышался шум воды. Дверь отворилась. Дима увидел толстую женщину средних лет.
«Фраернулся я все же с этими табличками», – пронеслось в голове у Димы. Стремясь побыстрее выскочить, он резко нажал ручку двери. Ручка упала на пол. Дверь напрочь заклинило.
– Хулиган! – взвизгнула женщина. – Убирайся!
– Тише! Тише! – попытался схватить ее за руку Дима.
– Помогите! Грабят! – послышался новый вопль.
Тесня мальчика всей мощью своего тела, женщине, пробивалась к двери. Дима изловчился и сумел зажать ей ладонью рот.
– Вы не кричите, – жарко зашептал он ей на ухо. – Давайте-ка с вами по-хорошему договоримся.
Женщина укусила его за ладонь. Затем заверещала куда громче прежнего:
– Маньяк! Помогите!
Впрочем, не дожидаясь помощи со стороны, незнакомка от обороны перешла в наступление. Сперва Димка получил ощутимый удар сумкой по голове. Затем разъяренная тетка бешено затрясла его за плечи.
Тот, наугад цепляясь за самые разнообразные части пышного тела противницы, пытался ее от себя оторвать, но силы были неравными. У Димы от бурной тряски рябило в глазах. Но разъяренной женщине, по-видимому, этого было мало. Продолжая трясти мальчика одной рукой, она другой вцепилась ему в длинную светлую шевелюру и заколотила Димкиной головой о дверь.
– Спасите! – перекрикивая истошные вопли женщины, заорал Дима. – Убивают!
На призыв о помощи уже неслась из зала целая группа монахообразных официантов.