Особенной нелюбовью у бабки Кельмановны пользовались дети, из которых Олег и его друзья занимали первое место.
— Вот придут коммунисты к власти, Кельмановна тогда нам покажет, — засмеялась Катя.
— Не надо о страшном, — отмахнулся Олег. — До завтра. Мне еще Вульфа надо как следует выгулять.
Они расстались до следующего утра.
На другой день все получилось именно так, как наметил Олег. Услыхав, что пятеро друзей хотят продолжить самостоятельно репетицию, Варвара Борисовна с пылом воскликнула:
— Вот если бы все так горели искусством! В частности, и тебе бы, Пашков, не мешало самостоятельно порепетировать!
Лешка немедленно скинул овчину Пастушка и, не дожидаясь, пока Птичка Божья выскажет пожелание в утвердительной форме, смылся домой.
— Даже не знаю, с чем мы придем к премьере! — проводила его скорбным взглядом Варвара Борисовна. — Роль Пастушка сырая. У тебя, Школьникова, тоже роль жены хозяина Вифлеемской гостиницы совсем не выходит.
— Лучше на себя посмотри, — очень тихо пробормотала Моя Длина.
Варвара Борисовна не расслышала. Ей показалось, что Маша Школьникова повторяет роль.
— Молодец! — похвалила ее энтузиастка театра. — Я такой метод всем вам советую перенять. Учите роли везде. И тогда вы с ними сживетесь.
— Разбежалась! — процедила сквозь зубы Моя Длина.
— Вот и правильно, что старалась, — вновь не расслышала ее слов Птичка Божья. — Как известно, талант — это способности плюс работа. Ну, до завтра!
Она выпорхнула из класса. Восьмой «В» кинулся следом за ней по направлению к раздевалке.
— Так, — Олег дождался, пока они остались впятером. — Пошли быстро выберем реквизит.
Выяснилось, что грима Варвара Борисовна запасла столько, что его могло бы хватить спектаклей на сто. Недаром Пашков жаловался ребятам, что едва дотащил до школы две тяжеленные сумки.
— Знаете, мы, пожалуй, возьмем с собой один комплект, — принял решение Олег. — А то, что останется, возвратим потом снова в подсобку. Теперь парики, — задумался он. — Женьке парик необязателен. Его Венечка все равно не видел. А вот нам с Темкой необходимо что-нибудь себе подобрать.
Для Темы нашелся великолепный женский парик со спутавшимися и пропыленными космами.
— В нем когда-то старинных блондинок изображали, — пригляделась к парику Таня.
— Вполне вероятно, — напялил Олег на Темыча эту великолепную вещь. — Класс! — немедленно оценил он новый облик друга. — Остается тебя одеть похуже. Потом гримом под глазом фингал нарисуем. И готово. Отличный беженец.
— Беженец? — покосился на него Тема.
— А что такого, — отозвался Олег. — И я беженцем загримируюсь. И Женька тоже. Сделаем вид, будто просим по дому милостыню. Эдвард должен на это клюнуть. Американцы у нас вообще благотворительностью заниматься любят.
— Ну, Олег! — наградил его восторженным взглядом Женька.
— Нормальный ход, — согласились остальные,
Олег тем временем сосредоточенно разглядывал накладную бороду с проседью и темные очки.
— Я в точно такой бороде и почти таких же очках одного исламского террориста по телеку видел. Жуткий убийца из какой-то там их мусульманской фундаментальной мафии. С удовольствием бы изобразил его перед Эдвардом. Но, боюсь, пожилой восточный мужик с бородой у меня не получится. Лучше уж тоже сегодня буду мальчиком-беженцем.
И, натянув плотно на голову черный кудрявый парик, Олег жалобно прогундосил:
— Мы-и беженцы. Лишились жилья-а-а. Помоги-и-и-те, кто чем мо-ожет…
— Кончай! — перебила Таня. — А то твои стоны мне надрывают душу.
— Вот и прекрасно, что надрывают, — остался очень доволен ее реакцией мальчик. — Нам надо как следует разжалобить Эдварда. Иначе он нас в квартиру к себе не пустит. Кстати, Женька, — выхватил Олег из груды вещей барашковую папаху, в которой однажды играли спектакль о борьбе с басмачами. — Померяй. Мне кажется, тебе это очень пойдет.
Женька нахлобучил папаху и стал со свирепым видом вращать глазами. Ребята придирчиво оглядели его.
— Хорошо, — первой высказала мнение Катя. — Если бы мне такой позвонил в квартиру, я ни за что не открыла бы дверь.
— А вдруг Эдвард тоже его испугается? — заволновался Тема. — Тогда весь поход наш насмарку.
— Не суетись, — тут же успокоил его Олег. — У американцев насчет всяких беженцев психология совершенно другая. Они очень любят им отдавать старые вещи. У них в Штатах даже Армию Спасения с этой целью создали.
— Тогда под твою ответственность, — согласились друзья.
Еще часа через два с Большой Спасской улицы свернула на Сухаревскую площадь очень странная компания. Две девочки выглядели вполне прилично и благополучно. Чего никак нельзя было сказать об их спутниках, которые по всем признакам принадлежали к сословию бомжей и нищих. Это были ужасные оборванцы. Засаленная одежда с чужого плеча болталась на них. Лица грязные. У одного из бомжей на левой щеке красовался шрам. Другому в какой-то драке подбили глаз. Третий нахлобучил на самые уши папаху. Прохожие в панике шарахались от пятерых друзей в разные стороны.
— Вроде бы мы нормально подготовились, — проводил Женька взглядом молодую женщину в норковой шубке, которая явно раздумала ехать с ними в одном троллейбусе.
— С одной стороны меня это радует, — отозвался Олег. — А с другой не очень. Как бы не угодить в милицию. Пожалуй, я правильно решил до Тверской на троллейбусе добираться. В метро все равно бы не пустили.
Когда они проникли в троллейбус «Б», вокруг, несмотря на столпотворение, моментально образовалось свободное пространство.
— Довели страну! — услыхали друзья возмущенное восклицание одной из пассажирок.
— Да уж, сироты эти несчастные, — подхватил ее спутник.
— Девочки еще вроде бы как ничего, — заговорила вновь женщина, — А на мальчишек смотреть невозможно. Грязные. А главное, запах жуткий.
И женщина с шумом потянула носом.
— У самой у тебя запах, — обиженно пробормотал Тема.
— Тихо, — потряс у него кулаком перед носом Олег. — Неужели не понимаешь? Это волшебная сила искусства. Они на нас смотрят, вот им и кажется, будто запах кошмарный.
Друзья засмеялись.
— Еще хорошо, что веселенькие, — тут же сочувственно проговорила женщина. — Ничего. Скоро их жизнь обломает.
— Это уж точно, — радостно подтвердил мужчина. — Потенциальные преступники.
— Может, они и сейчас уже, — покрепче прижала к себе сумочку еще одна женщина. — Вон у них девки какие с виду приличные. Наверняка для отвода глаз.
— Воротниковский переулок. Метро «Маяковская», — наконец объявил в микрофон водитель троллейбуса.