— Да ты поверти, поверти, — подавал советы Герасим.
— Не вертится он больше. И не достается, и не тянется, — пояснил Луна.
— Дай я!
Отпихнув друга от двери, Муму попытался решить проблему сам, но не достиг никакого успеха.
— Что же нам теперь делать? — растерянно посмотрел он на Луну.
— Эй! — подошел в это время к ребятам Иван. — Долго вы ещё тут?
— По-моему, навсегда, — Герасим уже впадал в панику. — Ключ не выходит.
— Дайте я, — потянулся к замку Иван.
— Нет уж, — отпихнул его в сторону Герасим. — Еще сломаешь. А ключ, между прочим, мой. И вообще вы ничего не умеете правильно делать.
— Пожалуйста, — развел руками Иван. — Вынимай сам.
Герасим предпринял новую атаку на непокорный ключ. Тот, однако, не сдался. Герасим рванул сильнее. Вновь неудача. Муму, уцепившись обеими руками за связку ключей, сосредоточился и, собрав последние силы, рванул её на себя. Ключ наконец уступил. Муму, не удержав равновесия, отлетел вместе с добычей на середину коридора — и попал прямо в чьи-то жесткие и совсем не ласковые объятия. Герасим обернулся.
— Извини…
Голос у него сорвался. Герасима цепко держала в объятиях разъяренная…
Мона Семеновна Травкина.
Герасим попробовал вырваться. Тщетно. Биологичка держала его, как клещами. Муму удвоил усилия. В следующую секунду у него от боли вырвался вопль. Костлявые пальцы Монстра вцепились ему в плечо.
— Мона Семеновна, что же вы делаете! — поспешили другу на помощь Павел, Иван и обе девочки.
— Ах, значит, все вы тут, — не отпуская вырывающегося Герасима, пробасила биологичка. — Что же вы здесь делали?
— Мы… — Луна лихорадочно пытался сообразить, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
— Не я же! — ухмыльнулась биологичка.
— М-мы, в-вот… — Луна по-прежнему не мог придумать ничего путного.
— А это у тебя что? — И учительница с хищным видом схватила Герасима за руку.
Тот от неожиданности разжал кисть. Связка ключей со звоном упала на пол.
— Вот оно, значит, какие дела! — торжествующе воскликнула биологичка. — Явились пораньше, чтобы проникнуть в учительскую!
— Отпустите, — умолял Герасим. — Мы ничего плохого, мы только…
— Ах, ничего плохого? — с грозным видом переспросила Мона Семеновна.
Тучи сгущались. Луна понял, что биологичка вот-вот потащит несчастного Муму к директору.
— Мона Семеновна! Я вам сейчас все объясню! — закричал Павел. — Мы, понимаете, — не давая биологичке опомниться, затараторил он, — вчера нигде не нашли Афанасия Ивановича. Вот и решили сегодня пораньше… Но ведь нам разрешение нужно. Вы сами велели… Приходим, а тут закрыто… Вдруг слышим, а за дверью кто-то стонет…
— Ага! — Варвара уже поняла, куда клонит Павел. — Мы начали стучать. Никто не открыл. Ну, мы и решили, а вдруг там кому-то сделалось плохо.
— А если плохо, то надо спасать! — широко раскрыла и без того огромные черные глаза Маргарита.
— Что же вы раньше молчали! — возопила биологичка. — Где ключи от учительской?
— Мы не знаем, — откликнулся Павел.
Травкина, небрежно отшвырнув от себя Герасима, устремилась к запертой двери учительской. Ребята переглянулись. Учительница забарабанила кулаками в дверь.
— Есть кто живой? Отворите!
— Мона Семеновна, — вкрадчивым голосом проговорила Варвара, — если бы там кто-нибудь был живой, нам уже давно бы ответили.
— Тихо! — гаркнула на неё Монстр и прижалась ухом к двери.
Ребята напряженно ждали, что последует дальше. Лицо биологички принимало все более тревожное выражение.
— Действительно, кто-то стонет, — наконец сказала она.
Слова повергли пятерых друзей в полное изумление.
Им было прекрасно известно, что стонать в учительской абсолютно некому. Ибо единственный, кто появлялся в школе так рано, — это Тарас Бульба. А он на глазах у ребят только что направил стопы на волю. Видимо, за пределами школы Афанасия Ивановича ждали какие-то дела. Однако Мона Семеновна, не отрывая уха от двери, уверенней прежнего повторила:
— Да, да. Вы правы. Там стонут. Похоже, сердечный приступ. Ключи! Ключи! — повысила голос она. — Нужно срочно открыть!
— Может, они у уборщицы есть? — подсказала Варвара.
— Марш за уборщицей! — отдала приказ биологичка.
Ребята, радуясь, что можно наконец избавиться от её общества, кинулись на первый этаж.
— Что делать? Что делать? — в панике спрашивал на бегу Герасим.
— Уборщицу искать, — отозвался Луна. — Другого выхода у нас нет.
— И чего там Монстр могла услышать? — недоумевала Маргарита.
— Наверное, голоса из своего далекого доисторического прошлого, — усмехнулась Варвара.
— Доисторического, — проворчал Герасим. — Знали бы вы, как она дерется. У меня до сих пор плечо болит.
Уборщица стояла в вестибюле, задумчиво созерцая ведро с водой, из которого свешивались края мокрой тряпки.
— Куда вас черти несут? — уставилась на бегущих ребят она.
— К вам, тетя Лиза, к вам! — прокричала на бегу Варвара.
— Беда! Беда! — добавила Маргарита. — Там в учительской кто-то заперт и стонет! Надо открыть.
— Ах ты господи! — всплеснула руками уборщица. — Никак нашего Афанасия удар хватил! Ох ты, бедненький! Сейчас! Сейчас! — И, гремя ключами, которые, по всей видимости, лежали у неё в кармане, она побежала наверх.
— Что теперь бу-удет! — схватилась за голову Варя.
— Чему быть, того не миновать, — устремился Герасим следом за тетей Лизой.
Биологичку они застали в той же позиции. Прижимаясь ухом к двери, она повторяла:
— Сердечный приступ. Тяжелый сердечный приступ.
Не знавший истории вопроса, легко мог бы предположить, что Мона Семеновна впала в глубокий транс.
— Ну-ка, примись! Не закрывай скважину! — И тетя Лиза, к немалому удовольствию ребят, бесцеремонно отпихнула Травкину в сторону.
Пятеро друзей, затаив дыхание, молча наблюдали за действиями уборщицы. Сейчас она отопрет дверь. Монстр убедится, что её нагло надули. И репрессии с её стороны последуют по полной программе.
Нужный ключ отыскался на большой связке не сразу. Руки у тети Лизы от волнения тряслись. К тому же, перебирая ключи, она постоянно отвлекалась на причитания: «Держись, Афанасий! Держись, мой миленький! Мы сейчас!»
— Вы лучше дверь поскорее откройте! — не выдержала наконец биологичка. — Словами тут горю не поможешь. Нужна срочная медицинская помощь.