– У Ларионова на уровне талии имелось довольно большое родимое пятно, – продолжил Ваня. – Оно ему никогда не мешало, но за неделю до смерти он надел слишком тесные брюки и травмировал родинку. Она закровила, начала чесаться. Глеб Лукич мигом кинулся к врачу. Доктор его успокоил, мол, ничего особенного, все доброкачественное, но лучше удалить. Холодный, расчетливый бизнесмен, одно время путавшийся с бандитами, человек, который в советские времена, я подчеркиваю, в советские времена, сумел заработать миллион, перепугался, как ребенок.
Для начала он решил ничего не рассказывать домашним. Рада бы принялась суетиться, кудахтать, навязалась бы с мужем в больницу. А Глеб Лукич совсем не хотел, чтобы жена видела его слабым, беспомощным и испуганным. Поэтому собрался поехать в клинику один. Доктора предлагали расправиться с противной родинкой в два счета, под местным обезболиванием. Но Ларионов боялся и потребовал общий наркоз. Врачи только пожали плечами, по нынешним временам, кто платит, тот и заказывает музыку. Но все же хирург предупредил: «Общий наркоз сильный удар по организму, мало ли что…»
Глеб Лукич окончательно перепугался, но еще больше он боялся боли. Помучившись денек, Ларионов решил рискнуть и поехал составлять новое завещание, так, на всякий случай. Прежнее он подписывал давно, с тех пор многое изменилось. Ефим, Кара и Макс его раздражали. И вообще, они могут и должны сами работать, вот Рада и Тина, те другое дело. Им оставалось все, остальным мелочи и ерунда, даже внучке Анжелике.
Когда прочитали завещание, Кара чуть не лишилась чувств. С Глебом Лукичом еще можно было договориться, но с Радой! Женщин не связывало даже подобие дружбы. Карина недолюбливала «свекровь», та, в свою очередь, платила ей тем же. А теперь получалось, что все финансовое благополучие зависит от девицы, выходило, что Кара зря затеяла «шутку» с пистолетом, сама же и проиграла больше всех. Но она решает не сдаваться и звонит из телефона-автомата следователю. Кара сообщает, что убийца Рада, а пистолет спрятан у госпожи Ларионовой под подоконником. Кстати, о тайнике знают все домашние. В доме, даже очень большом, трудно сохранить в тайне от членов семьи свои привычки, пристрастия и секреты. А Тина и Рада думали, что о потайном отделении никому не известно.
Но не только одна Карина чувствует себя ужасно после оглашения бумаги. Есть еще один человек, который просто холодеет, поняв, что отныне его жизнь круто изменится. Это Макс. Если Ефим, как родной сын Глеба Лукича, еще может хоть как-то оспаривать завещание, подавать в суд, в общем, бороться за свои деньги, то Максу, всего лишь племяннику, ничего особо не светит, он это великолепно понимает! Причем Макс надеется, что Рада его не обидит. Жена Глеба Лукича, конечно, глуповата, но отнюдь не зла, а Макс никогда с ней особо не ссорился, даже пару раз принимал участие в розыгрышах. Макс опасается Ефима. Парень великолепно понимает, что двоюродный брат его ненавидит и постарается выжить из Алябьева. Возвращаться домой к занудной маменьке нет никаких сил… Макс растерян, подавлен и не слишком хорошо понимает, что делать. И тут арестовывают Раду. Вечером того же дня Макс сталкивается с Ефимом в коридоре. Сын Глеба Лукича шипит:
– Ну, дармоед и спиногрыз, не пора ли тебе паковать вещи!
– Здесь Рада распоряжается, – пытается отбиться Макс.
Ефим ухмыляется:
– Нет, ошибочка вышла. Рада убийца, значит, в силу входит предыдущее завещание, а по нему я хозяин.
– Ты не вступил в права наследства, – блеет Макс.
– Насрать, – рявкает Ефим, – чтобы завтра духу твоего тут не было!
Максу приходится умолять двоюродного брата разрешить ему пожить еще недельку в Алябьеве.
– Черт с тобой! – роняет сквозь зубы Ефим. – Но имей в виду, по завещанию тебе вроде отходит отцовская квартира? Так знай, я подам в суд: с чего это такие подарки лентяю, тунеядцу и не прямому родственнику?
Ох, зря он, кипя от злости, выкладывает Максу свой план действий, очень, очень зря! Племянник Глеба Лукича решает, что у него нет другого выхода, кроме как убить Ефима.
…Ваня замолчал, вытащил сигареты, потом, вспомнив, что находится в больничной палате, с сожалением сунул пачку в карман и продолжил:
– Сколько работаю, про такое и не слышал.
– Я тоже, – подхватил Володя, – хотя, сам знаешь, есть киллеры, специалисты по… несчастным случаям. Ну, взорвался газ в плите, ударило током от электробытового прибора… Никто не заподозрит ничего плохого, сплошь и рядом такое, но чтобы собака…
– Как он заставил Эми кинуться на Ефима? – тихо спросила я.
– А ты не сообразила? – удивился Володя. – Зачем же диктовала номер джипа, на котором разъезжал киллер?
– Я поняла, что пульт, найденный в коридоре, каким-то образом «включает» Эми, но не могу сообразить, как он действует!
Ваня опять вытащил сигареты.
– Да встань у окна и дыми туда! – предложила я.
Следователь обрадованно чиркнул зажигалкой и пустился в объяснения:
– Макс большой любитель собак. Одно время он хотел пойти учиться на ветеринара, но мама была против, потребовала, чтобы юноша получил «приличную» профессию. Так Максим, вместо того чтобы превратиться во вдохновенного Айболита, стал весьма посредственным экономистом. Но любви к братьям меньшим не потерял.
Он ходит на выставки, ему приятно толкаться среди собачников, заводить знакомства с самыми разнообразными людьми. Макс не угрюмый Ефим, он веселый, приветливый парень и поэтому мигом обрастает знакомыми. Вот один из них и рассказывает ему об Эми.
Разговор завязался полгода назад, после очередной собачьей выставки. Приятель, заводчик овчарок, только что отхватил кучу призов и поэтому пребывал в великолепном расположении духа. Они с Максом заехали в кафе, выпили, поели… И бармен включил телик. Шли новости, как всегда, сообщалось о каком-то заказном убийстве. Георгий, приятель Макса, уже основательно к тому моменту поднабравшийся, хмыкнул:
– Ну не глупо ли?
– Что? – спросил Макс.
– Да вот так, стрелять в человека на улице, сразу понятно, что убить хотели. Хитрее надо быть. Отравить по-тихому или по-другому как!
– Вскрытие сделают и все мигом поймут, – возразил Макс.
– Э, нет, – еле ворочая языком, сообщил Георгий, – так можно обстряпать, что и комар носа не подточит!
– Это как? – спросил менее пьяный Макс.
Георгий навалился на столик и принялся выбалтывать чужие секреты.