— Вы успеете? — спросила Гисхильда.
Князь поднял козий бурдюк, висевший на стене рядом с ним, и сделал большой глоток. Вздохнул.
— Нет, госпожа. Это непростая работа — делать подковы с шипами. Большинство моих ребят знают толк в кузнечном деле, но в этом городе всего пять наковален. Везде работают без передышки. Если бы у нас было хоть днем больше…
Гисхильда покачала головой.
— Это должно произойти сегодня ночью. Новолуние. Это поможет нам бежать. Завтра уже будет слишком поздно.
Аппанасиос негромко выругался.
— Ты когда-нибудь видела лошадь на льду? Моим ребятам придется держаться за сани. Не лучше ли остаться здесь и сражаться? Да и лед не очень прочен… Как далеко мы сможем уйти по нему?
— Бой безнадежен. Мне приходится думать о женщинах и детях. А что касается льда, то не думай об этом. Он выдержит. Нам поможет сам Фирн. — Она помедлила, а потом решила ничего больше не говорить.
Чем меньше народу знает ее тайну, тем лучше. Она была уверена, что они смогут выйти из гавани и пройти довольно далеко в море. Затем им нужно будет повернуть и вдоль берега идти на север. Насколько хватит льда, сказать не мог никто. Обычно море не замерзало так рано зимой. Выходить означало очень сильно рисковать, но они не могли бросить жителей Альдарвика. Даже если она сама придет к Эрилгару, сложит меч к его ногам и сдастся, это не поможет народу. Конечно, маршал Древа Праха станет обещать многое. Но катастрофа во время высадки и долгая осада во льду и снегах ожесточила солдат. Не важно, что прикажет полководец, город захватят огнем и мечом. Солдаты слишком долго страдали. Они будут мстить. И никто не сможет помешать им.
Кентавр повесил бурдюк на стену и вынул из горна новую подкову.
— Ты королева. Тебе решать.
Она выпрямилась.
— Если они нападут, защищать нас придется именно кентаврам. Эльфов слишком мало, а друснийцы и фьордландцы слишком устали.
— Можешь на нас рассчитывать.
Воздух вокруг раскаленной подковы напоминал жидкое стекло. Снова зазвучала песнь кузнечного молота. Гисхильда замерла в дверях. Что правильнее? Отдаться на иллюзорную милость врага или бежать по льду, который появился слишком рано и который подарила не зима?
Раффаэль нервно теребил красный набрюшник с золотыми кисточками, символ своего нового звания. За то, что он захватил знамя на бастионе, его повысили до капитана. Он теперь замещал капитана Артуро Дуарте, который был ранен в бою два дня назад. Тем самым Раффаэль принял командование над андаланским полком, с которым когда-то в Валлонкуре Львы были на учениях. То были ветераны друснийской войны, все носили зеленые перья лесных бойцов. Крепкие ребята, не особенно ценившие его. Он взял с собой некоторых своих братьев-рыцарей в качестве штаба.
Раффаэль хотел отказаться от награды за захваченное знамя. Они все храбро сражались на бастионе. Особенно когда эльфы стали загонять их, словно волки — овец. Раффаэль полжизни учился фехтованию, и тем не менее по сравнению с Другими он был сущим ребенком, который вышел с палкой в руке против опытного фехтовальщика.
Мишель настояла на том, чтобы он принял повышение. Битва прошла достаточно бесславно. И рыцарям были нужны герои. Нужны были истории успеха, которые солдаты смогут рассказывать друг другу вечерами у костров.
— Внимание!
Офицеры вытянулись по стойке смирно.
В палатку вошел Эрилгар. Его сопровождали Мишель и Игнациус.
— Вольно, товарищи. — Маршал ордена Древа Праха подошел к модели Альдарвика, стоявшей на столе в центре палатки.
— Все мы знаем, что королева Фьордландии провела несколько лет в школе Валлонкура. Впервые мы противостоим войскам язычников, возглавляемым кем-то, кто знаком с правилами цивилизованной войны. Она не мясник с топором в руке. Она сражается рапирой. Ее стиль элегантный, не грубый. Ее финты и парирования ловки, а выпады — смертоносны. Она знает, что нам срочно нужны зимние квартиры. Поэтому она приказывает жечь все дома в кварталах города, которые мы захватили. Она знает правила войны. Она изучала их, как и все здесь присутствующие Она знает, что перед крупной битвой, если не нужно преследовать уже разбитого врага, необходимо отдохнуть два дня, чтобы войско снова набралось сил. Она рассчитывает на атаку на рассвете, и я гарантирую вам, что она хорошо подготовилась.
Раффаэлю не понравилось, как Эрилгар говорил о Гисхильде хотя правдивость его слов была очевидна.
— На этот раз мы удивим язычников. Мы нарушим свои правила и больше не будем пленниками учебников по войне. Этой ночью новолуние. Наши действия будут скрыты от врага. — Он сделал паузу и на мгновение задержал взгляд на каждом из них. — Братья и сестры. Ночью осада закончится. Только один этот раз зима станет нашим союзником. Лед на каналах уже настолько прочен, что выдержит всадника. А будет еще холоднее. Каналы станут улицами, по которым мы пройдем в город. И гавань. Мы атакуем по льду. Я хочу, чтобы к этой атаке мы подготовились особенно тщательно. К завтрашнему восходу у каждого должна быть теплая квартира. Мы должны удивить врага, чтобы ему больше не удалось разжечь такой пожар, как два дня назад. Оставшиеся дома нам нужны в хорошем состоянии. Скажите своим людям, что еще до рассвета Альдарвик будет наш. После этого я жду порядка и дисциплины. Тот, кто подожжет что-либо, будет казнен на месте своим офицером.
Мысли Раффаэля смешались. Этого не может быть! Он знал, что бывает, когда город отдают солдатам.
— Брат гроссмейстер.
Эрилгар удивленно посмотрел на него.
— А, наш молодой герой. Что ты можешь сказать?
— Разве не по-рыцарски — быть милосердными захватчиками? Мы ведь собираемся править в этой стране. Разве мы не должны защитить жителей от мести наших солдат? Я думал…
Некоторые офицеры рассмеялись.
— Брат Раффаэль, твои рассуждения делают тебе честь, но скажи мне: ты когда-либо присутствовал при захвате крупного города? Города, который отчаянно сопротивлялся своей судьбе и потребовал от осаждающих высокой платы кровью?
Раффаэль вынужден был ответить отрицательно.
— Просто невозможно держать тысячи солдат ночью, во время битвы, на необозримой местности в узде. Как только они окажутся в городе, они начнут грабить и убивать. Ни одна сила в мире не сможет помешать этому. Разумнее будет предоставить их самим себе и надеяться на то, что нам удастся на рассвете снова призвать их к порядку.
Раффаэль понял холодную логику полководца, но все еще не хотел признавать себя побежденным.
— А если мы нападем только на рассвете?
— Именно этого от нас и будут ждать язычники. Наши потери будут значительно выше, капитан. На чьей ты стороне? Хочешь принести в жертву сотни наших ребят ради того, чтобы спасти девственность парочки баб-язычниц? — Эрилгар обвел взглядом присутствующих. — Еще вопросы будут?