— У нее слишком сильное кровотечение.

Кто это прошептал? Гисхильда оглядела лица вокруг. Стоявшей рядом повитухе было страшно. Почему она не может взять себя в руки?

Вот опять. Она закричала. Такое ощущение, что ее вот-вот разорвет.

— Она слишком сильная. Она раздавит ребенка во время родов.

Это Морвенна! Она узнала акцент эльфийки. Каждый раз, когда она смотрела на кого-то, все замолкали. Или шептались. «Но ведь у меня со слухом все в порядке, — зло подумала Гисхильда. — Я очень хорошо слышу, что они говорят!»

Боль вернулась. Женщина выгнулась дугой. Закричала.

Внезапно рядом возник Эрек. Склонился над ней. Он смотрел на нее, улыбаясь. Он был единственным здесь, кто улыбался. Погладил ее лоб.

— У тебя получится, — уверенно произнес он. — Ты побеждала и не в таких сражениях.

На глаза Гисхильды навернулись слезы. Она не хотела плакать, Но поделать с собой не могла ничего.

Теперь он взял ее за руку.

— Я с тобой.

Гисхильде показалось, будто она падает. Она не боролась с этим. Слишком слабой она себя чувствовала. Над ней склонилась Морвенна. Эльфийка коснулась ее живота. Одна из повитух подняла полотенце, чтобы она не видела, что с ней делают. Она испуганно взглянула на Эрека. Он излучал уверенность, которая была лучше тысяч слов. Один его вид придал ей сил. Он — ее судьба. И он хороший муж. Нужно лучше обращаться с ним, быть ласковее. Он так часто помогал ей. Где, интересно, Люк? Пустят ли его к ней? Вероятно, это будет решать Эрек. Она скучала по Люку, по его объятиям… Но нельзя просить Эрека, чтобы он впустил ее рыцаря. Не теперь. Нет, никогда! Нужно лучше обращаться со своим мужем…

Внезапно она услышала крик. Какой-то крякающий. Сначала слабый, потом решительнее.

Она увидела, как судорожно сглотнул Эрек. Его глаза влажно блестели. Он сжал ее руку.

— Ты сделала это! У нас сын!

Гисхильда попыталась подняться, чтобы посмотреть на ребенка, но была слишком слаба и не смогла поднять даже голову. Они уносят ребенка! Что происходит?

— Они купают его, — спокойно произнес Эрек, словно прочтя ее мысли.

Убрал с ее лица мокрые от пота пряди волос. Наверное, она ужасно выглядит. И, несмотря на это, он смотрел на нее, преисполненный светлой любви. Она отвела взгляд. Она не заслужила его.

Морвенна вернулась к ней.

— Если не считать ушей, то это воистину красивый ребенок. — Она протянула ей маленький сверток.

Гисхильда впервые услышала шутку из уст мрачной эльфийки.

Королева взяла ребенка на руки. Лицо у него было совсем красное. Глаза открыты. Один смотрел на нее, второй — куда-то в потолок.

— Он здоров?

Морвенна негромко рассмеялась.

— Не переживай. С новорожденными такое часто бывает. Это может длиться несколько дней. Им еще нужно учиться смотреть обоими глазами в одну точку. — Она посмотрела на Эрека. — Он похож на тебя, король. Надеюсь, он будет немного красивее.

Эрек рассмеялся. И Гисхильда услышала в его смехе отчетливое облегчение. Наконец-то все позади! Она смотрела на их сына. В нем действительно было что-то от Эрека. На глаза снова навернулись слезы. Она просто ничего не могла с собой поделать. Нельзя испытывать разочарование! На протяжении всей беременности она убеждала себя, что это ребенок Люка растет в ее утробе. Она думала о времени, проведенном на озере Отраженных Облаков. Она была так уверена, что ребенок был зачат в те дни!

— Не нужно больше плакать, — тепло произнес Эрек. — Все позади. И ты сражалась храбро. Как в битве!

Она смотрела на него сквозь пелену слез. И ей стало стыдно. Он даже не догадывался, отчего она плачет. Или ведет себя настолько по-рыцарски, что просто делает вид? Он снова удивил ее. Хороший муж.

— Можно мне тоже посмотреть на внука? — На постель рядом с ней опустилась Роксанна.

За последние месяцы мать сильно постарела. Ее черные волосы пронизывали седые пряди. Она взяла ребенка на руки и прижала к себе.

— Нужно назвать его Снорри, как твоего брата. Снорри Эрексон. Хорошее имя!

Гисхильда удивленно посмотрела на мужа. Она любила своего младшего брата. Но ему не повезло в жизни. Разумно ли называть малыша так?

— Чудесная идея! — согласилась Роксанна, прежде чем Гисхильда успела что-либо сказать. — Снорри Эрексон! — Она принялась укачивать ребенка. — Имя воина. Когда-нибудь ты станешь важным человеком, совсем как твой отец.

Гисхильда видела, как приятно было Эреку слышать слова ее матери. И она не возразила ничего по поводу имени. Это не сын Люка. Так что пусть решают они.

— А сейчас матери нужен покой! — произнесла Морвенна тоном, не терпящим возражений. — Во время родов она потеряла много крови. Ей нужно поспать, чтобы снова набраться сил.

Она потеряла много крови? Страх снова вернулся. Вот почему она так слаба!

— Не переживай, дочь человеческая! Я присмотрю за тобой. Я долго ждала, прежде чем вмешаться. Может быть, слишком долго… Всегда лучше, когда мать производит дитя на свет своими силами. Но не переживай. Все в порядке.

Ратный червь

— Эта проклятая труба будет стоить нам жизни! — ругался Аппанасиос.

— Я хочу посмотреть, что происходит там, внизу, — возразил Люк, не теряя спокойствия.

Он рассматривал знамя маленькой флотилии, поднимавшейся по фьорду. На палубах кораблей кишмя кишели аркебузиры. Они служили фланговой защитой для ратного червя. Вторая, меньшая группа галер виднелась примерно в двух милях к северу, выступая в качестве головного отряда.

— Неужели лучше, когда видишь их в большем размере? — Кентавр нервно охлестывал себя хвостом.

Что-то кольнуло Люка в спину. Он заморгал. Проклятые комары. Господь не дает ничего, не требуя платы. Фьордландия летом была прекрасна. Здесь, у Гонтабу, горы совсем недалеко от воды. Перед ними простирались луга и холмистая, поросшая лесом местность. Город на горизонте окружали небольшие поля. Небо было цвета голубоватой стали. В воздухе витал аромат сосен и свежескошенного сена. Это был бы идеальный день и чудесный пейзаж, если бы не проклятые комары. Они такие маленькие, что их почти не видно. А их жажда крови просто ненасытна. Как-то вечером Люк насчитал на своей коже девяносто семь укусов. И это только в тех местах, которые он мог видеть!

— Тебе стоит натереться соленой водой, — произнес Аппанасиос. — Больше ничего не помогает.

«Или, может быть, конским навозом», — подумал Люк. Его товарища, на удивление, комары щадили. И он никогда ничем не натирался.

— Тебе следовало бы отнестись к предупреждению Фенрила серьезнее.

Люк не думал о том, чтобы сложить подзорную трубу. Эльф предупреждал их, что иногда солнечные блики на полированной линзе подзорной трубы видны на расстоянии. Люк выкрасил трубу в черный цвет, чтобы она была менее заметна. Но с линзой ничего нельзя было поделать. Может быть, можно завесить ее тонким лоскутком ткани?