Мы переглянулись. Я прижала палец к губам и махнула рукой, показывая Дашке, чтоб шла за мной.
Я понимала: если кто-нибудь сейчас выйдет из дома, то сразу заметит нас. Но в то же время надеялась пробраться под окна. Услышать нас не могли, ведь в доме работал магнитофон или телевизор.
Итак, мы пробрались в палисадник и замерли в нерешительности. Снег! Мы оставим следы!
– Да ладно, – шепнула Дашка. – Вон метла стоит, заметем, и все.
Я кивнула. Мы приблизились к самой стене. Я велела Дашке подстраховать меня и полезла на фундамент. Иначе в окно не заглянуть. Дашка сзади держала меня за ноги. Было очень неудобно стоять на узком выступе фундамента. Держаться можно было за ставни или за наличник, но я боялась, что подниму шум, а тогда нас заметят. Оставалось полагаться на Дашку, только бы удержала.
Я осторожно заглянула в окно и ничего не увидела. Стекло заиндевело. Спрыгнула вниз.
– Что там? – шепнула Дашка.
– Ничего не видно.
Мы подошли к другому окну. Здесь нам повезло больше. Мне удалось рассмотреть часть комнаты и ребят, всех четверых. Судя по всему, они смотрели какой-то фильм. Музыка, выстрелы, взрывы. Громкость на всю катушку, даже мне было все слышно.
Я спрыгнула, отряхнулась. Дашка смотрела выжидательно.
– Ну?
– Что «ну»? Сидят вчетвером, кино смотрят.
– И все? – разочаровалась Дашка.
– А чего ты ждала?
– Не знаю. Что делать будем?
– Это я у тебя хотела спросить, ты же меня сюда притащила, – возмутилась я.
– Может, просто зайдем? – предложила Дашка.
– Еще чего!
И вдруг рядом раздались голоса и смех. Мы резко присели и чуть ли не ползком добрались до кустарника у забора.
Во двор вошли девчонки, не скрываясь, хохоча, и направились к крыльцу. Их было четверо.
– Видела? – От страха я была чуть живая. У Дашки стучали зубы. Мы слышали, как хлопнула дверь, дом наполнился радостными голосами.
– Им и без нас весело, – процедила я.
Дашка промолчала.
– Идем отсюда! – Я выбралась из кустов, быстро пересекла палисадник и вышла на улицу.
– А как же следы? – догнала меня Дашка.
– Перебьются! – бросила я через плечо. – У них там целые стаи девчонок. Мы ни при чем.
– Мы ни при чем, – повторила Дашка.
Настроение было испорчено окончательно. Мы вернулись домой. У меня было такое чувство, как будто история на школьном крыльце повторилась. «Кому мы тут нужны, – рассуждала я. – Приехали, уехали. Тоже мне – красавицы! Нарисовались – не сотрешь! И без нас хватает девиц. Очень кому-то надо за нами следить!»
– Дашка, – довольно резко спросила я, когда мы пили чай. – Тебе нравится Глеб?
– Он прикольный, – согласилась подруга. – И Юрка тоже симпатичный.
– Понятно, тебе все нравятся. Может, и Олежек тоже?
– Он очень хороший, – смутилась Дашка. – А что?
– Да так, ничего. Сашка тоже?
– Сашка нагловат, конечно, но он симпатичный.
Вот, пожалуйста! Поговори с ней! Олежек, оказывается, очень хороший!
– Я вообще не понимаю, почему мы не зашли к ребятам, – начала рассуждать Дашка. – Почему мы прячемся, бегаем? Ты все время злишься. На кого?
– Исключительно на себя! – отрезала я. – А насчет всего остального – как ты думаешь, у нас должна быть хоть капелька гордости?
Дашка вздохнула.
Я знала, о чем она думает: «Бедная Василиса! Парень бросил. Она теперь разочаровалась и злится на всех». Ну да! И что?! Если бы с ней случилось такое, интересно, как бы она себя вела? Это сейчас такая бесстрашная, море по колено, горы по плечо. А на моем месте? Я, может быть, чуть не влюбилась в этого Глеба. А он оказался ничуть не лучше моего бывшего. И Юрка тоже хорош! А ведь когда-то дружили с ним. Были не разлей вода.
Я страшно расстроилась, чуть не до слез. Накатило так, что чуть не наорала на Дашку. Ведь Глеб на нее повелся, а мне Олеженьку подсунули, чтоб не скучала. Да что же это такое!
Дашка чувствовала мое настроение. Как могла, утешала, старалась отвлечь, даже предлагала домой уехать, если мне совсем невмоготу. Но дома было бы еще хуже. Это я понимала. Надо взять себя в руки и перестать переживать из-за пустяков. И придумывать невесть что. А Юрка совершенно ни при чем. Наверное, какой-нибудь пьяный в наш двор забрел случайно. А я уж и навыдумывала себе.
Ночью неизвестный хулиган снова явился. Вся история повторилась. Сначала свет фонарика, потом голос позвал: «Василиса». Я, не скрываясь, распахнула форточку и громко сказала:
– Уже не смешно!
За моей спиной маячила Дашка. Голова в форточку не пролезала, пришлось довольствоваться тем, что видно: кусочком улицы за забором. Нарушитель спокойствия довольно лихо успел смыться. Я слезла с подоконника, ругаясь, забралась под одеяло и поклялась в жизни больше не подходить к окну.
– Пусть хоть примерзнет там!
После завтрака Натуся и Клавдия стали настойчиво выпроваживать нас из дома.
– Родители велели больше гулять!
– Что же нам, по улице шататься? – сопротивлялась я.
– Зачем? – удивилась Клавдия. – Своди Дашу к замку.
– Куда? – обалдела Дашка.
Пришлось объяснять. Когда-то за деревней на холме было большое графское поместье. Теперь от него почти ничего не осталось: полуразрушенный особняк, который местные почему-то называли замком, да часть кирпичной стены, окружавшей в давние времена графский сад.
У Дашки загорелись глаза:
– Давай сходим! Я ужасно люблю всякие древности!
– Да какие там древности, ничего интересного, – вяло сопротивлялась я. В свое время мы этот замок излазили вдоль и поперек.
Но делать было нечего. Согласилась, и мы пошли.
До развалин было неблизко. Километра три, наверное. Сначала по шоссе, потом нужно свернуть в сторону и взобраться на холм.
И всю дорогу Дашка донимала меня расспросами: что за графы, давно ли они ту жили, да как, да что. Утомила.
Графы были как графы. Кому-то из них когда-то за заслуги перед Отечеством сама царица Екатерина пожаловала землю и крепостных. Тот первый граф и приказал построить на холме особняк с башенками, похожий на средневековый замок.
Наследники первого графа редко приезжали в свое имение. Больше жили в столицах и за границей.
Правда, последний граф поселился почему-то здесь, осел на земле, обзавелся хозяйством. Вот о нем, точнее, о его дочери, сохранилась красивая легенда.