Я смотрел, как у всех загорелись глаза, творческая энергия бьет ключом, все полны идей. Жаль, что сейчас и так утро. Эту тему лучше бы поднять поздно вечером, когда все измученные непосильным трудом готовились бы расползаться по домам, а кто-то устраивался бы на диванах… сразу бы откуда и силы бы взялись, сна ни в одном глазу, обсуждали бы и чертили эскизы до утра.
Николай сказал задумчиво:
– Только эта… нельзя, чтобы этим могли заниматься все время. Настоящие герои, понятно, трахнут раз-другой и пойдут мобов гонять, а чокнутые будут устраивать оргии прямо на городской площади…
Скоффин прервал мстительно:
– Ты чего? За это штраф!
Николай просиял, ничуть не обидевшись:
– За городом пусть трахаются, как хотят… ну там в роще, пустыне, в горах или в некрополе каком, а вот если в городе, то сразу же – штраф! Им это прибавит риску, мы не автоматом будем накладывать, а только если поймаем. И такой штраф, чтоб мало не показалось, а если поймаем, народу веселье и кайф, а нам в казну денежки…
– И само совокупление, – вставил Секира деловито, – нужно сделать не таким уж доступным. Если и в реале не всегда так уж и все тебе на тарелочке, то и здесь нужны рамки! Мы ведь реал копируем, так? Словом, за один трах должна тратиться вся мана – это раз. Восстанавливаться должна раз в пять медленнее, чем обычно. Нет, лучше в десять.
– Во-во, – поддержал Николай. – Чтоб не слишком, не слишком…
Секира сказал скромно:
– Ну, это у кого как восстанавливается…
– А ты, малолетка, молчи! Только перед зеркалом и умеешь.
– Я те дам малолетку…
Я подумал, сказал нерешительно:
– Осуществление возможно…
– Спасибо, шеф!
– И подать это надо будет как борьбу за чистоту нравов. Всякие безобразники нарушают правила приличия, трахаясь и на улицах, а городские власти бдят, пресекают! Вот если подать под таким соусом, то протащить такое сумеем…
Ворпед вмешался:
– Стоп-стоп, штрафы и потеря маны – мало. Чтобы снять вчера одну в баре, пришлось и за выпивку заплатить, и конфет ей купить, и на такси вез в ее спальный район к черту на кулички, и там уже за бутылкой коньяка бегал…
– Это если низколэвельная, – добавил Скоффин, загораясь. – А если хай, то расценки иные… Чтобы снять красотку шестидесятого лэвела, надо купить ей цветы сперва…
Аллодис буркнул:
– У меня сто восемь видов мечей, а вот цветы не предусмотрены. Это куда их?
– Заведешь новый раздел, – посоветовал Скоффин. – Добавь слот в инвентаре. Или пару, чтобы и колечко какое туда же.
– Двумя слотами не отделаешься, – протянул Николай. – Эти существа пострашнее мобов. Тот с тебя одну вещь дропнет, и то не всегда, а женщина расколет до самой задницы и всего до нитки… Меня на той неделе одна раскрутила и на шампанское, и на шоколад, и на стразы…
– А это еще что?
– Это такая блестящая фигня, что приклеивается на голое тело.
– Пирсинг, что ли?
– Пирсинг – прошлый век, – сказал Николай авторитетно. – Кожу прокалывать, то да се, это же дикари Полинезии и этой, как ее, где не счесть алмазов в каменных пещерах… А стразы приклеил – ходи сколько хочешь. А потом можешь отклеить и сменить. К тому же можно приклеить, скажем, на плечо целую ленту этих стразов. Вот моя и восхотела такую ленту… Одну на плечо, другую на пузо. Как самурай, от одного бока до другого. А пока это новинка – дерут страшно!.. Словом, не слоты, а отдельную панельку надо. Если, конечно, интимную жизнь планируем делать похожей на реальную.
– Планируем, – вздохнул Аллодис. – Теперь вижу, почему в других баймах ее нет вовсе… Эх, кто предложил эту дикую идею?
– Да ты и предложил!
– Не-е-е-ет, меня спровоцировали. Меня, как буриданова осла, привели к валаамовой ослице, а там я и брякнул… Это все шеф наш так умело руководит, ребята! На нас отрабатывает приемы, как страной рулить, когда президентом изберется.
Некоторое время работали молча, потом к моему столу подошел Ворпед.
– Не будет ли, – спросил он страшным шепотом, – диспропорции?
– В чем?
– В соотношении полов, – объяснил он.
До меня еще не дошло, в нашу сторону оглядывались Секира и Скоффин, и они не врубились, судя по их лицам, я спросил с нетерпением:
– Давай не говори загадками. Мы уже знаем, что ты гений, а мы дураки да еще круглые и набитые.
– В некоторых играх, – сказал он педантично, – многими женскими персонажами играют мужчины. Причины разные… Кто потрусливее, тот надеется, что женщин будут меньше обижать, а кто хоть с маленьким сдвигом, то… понимаете. Уникальная ситуация в Л-2, там женские чары настолько хороши, что многие мужчины играют ими только потому, что те безумно эротичны и даже сексуальны. Ничего такого в байме нет, но просто как они стоят, бегают, танцуют, приветствуются и прощаются, садятся на отдых… Все поняли?
– Нет, – ответил я.
– Я имею в виду, – сказал он терпеливо, словно разговаривал с детьми из школы для дебилов, – одно дело – бегать красоткой и стрелять из лука, другое – когда тебя за сиськи хватают, на четвереньки ставят. Поневоле себя пидорасом почувствуешь. Нет, количество игроков, играющих женщинами, резко сократится. Если кто и станет из мужиков играть за девку, то уж точно повернутые…
Кулиев спросил осторожно:
– А в самом деле, не станет ли женщин в игре меньше?
Николай сказал браво:
– А что, останутся одни женщины, настоящие, неподдельные!
Скоффин бросил от своего стола:
– Диспропорции не будет совсем по другой причине.
– Какой, объясни.
– Снисхожу. Это когда-то играли только мужчины. В любые игры – мужчины, и только мужчины. Но мы все начинаем первыми, так было и с играми, куда сейчас толпами пришли женщины. В онлайновых сейчас пять к восьми, неплохая пропорция? Когда мы выпустим Реальный Мир, будет десять на десять. Так или не так, шеф?
Я отмахнулся:
– Так-так, но это все семечки. Главная проблема любой баймы – чем занять хаев. Вот над этим подумайте! Пока лоу, игрок старается прокачаться выше, исследовать карту, побывать во всех городах, а если их слишком много, то в самых интересных, ведь туристы тоже не все места на Земле посещают!.. Но вот наконец-то купил, выбил или скрафтил доспехи, заимел оружие топ-класса, а лэвел приблизил к самой планке… Что дальше? Уходить из баймы?
Я видел нахмуренные лица, никому не хочется, чтобы уходили игроки, это же кошельки с деньгами, путь даже тощие. Аллодис пробормотал: