– Директор у себя?
Она прощебетала уже строже:
– Он очень занятой человек. Вы по какому делу?
– По важному, – ответил я.
Она покачала головой.
– Все дела идут через мои руки. Это я их сортирую по степени важности… и либо передаю Владимиру Васильевичу, либо решаю сама.
– Ого, – сказал я с удивлением. – Вам доверяют решать вопросы?
Она произнесла тем же милым щебечущим голосом, но я уловил стальные нотки в щебетании:
– Я закончила с отличием факультет экономики.
– Теперь бумажка значит так мало, – ответил я насмешливо. – Хотите, куплю вам диплом магистра? За некоторые услуги, понятно.
Ее взгляд стал холодным, а рука демонстративно потянулась к телефону на столе.
– Думаю, вам лучше уйти.
– Почему?
– Потому что сейчас придет охрана, вас выведут.
– А если я оптовик с толстым бумажником?
Она покачала головой.
– Вы не похожи на оптовика с толстым бумажником.
– А на кого похож?
Она ответила тем же холодным голосом:
– На мальчика очень богатеньких родителей. Который швыряется деньгами, не зная им цену. Так звать охрану или уйдете сами?
Я покачал головой, улыбнулся победно:
– Лучше доложите своему генеральному… ах-ах, он уже генеральный, что пришел хозяин.
Она переспросила непонимающе:
– Хозяин?
– Именно.
– Хозяин чего?
Я обвел рукой вокруг.
– Этого всего. Фирмы. И всех, кто в ней работает. Думаю, красотка, тебе придется сосать у меня. А теперь иди и доложи этому… генеральному.
Она побледнела, поднялась, глаза испепеляют меня взглядом, но повернулась и, открыв дверь, исчезла за нею. Через пару минут, которые показались чересчур длинными, дверь распахнулась, на пороге Вован, раздобревший, с помятой мордой, но с вечно хитрыми глазами. Сейчас, правда, в них еще и настороженное недоумение.
– Виталий, – произнес он растерянно, – вот уж не ожидал, что заглянешь… Что ж ты напугал нашего референта? Давай, заходи, расскажешь, как дела…
Он обнял меня за плечи, чтобы секретарша видела, он-де принимает старого приятеля, но все равно главный здесь он, Вован, мы прошли в кабинет.
Когда за нами захлопнулась дверь, Вован поспешно оставил меня, обогнул директорский стол и, плюхнувшись в кресло, посмотрел уже с меньшей настороженностью.
– Что случилось, Виталий?
Я стоял посреди кабинета и молча смотрел на него. Улыбка начала сползать с лица Вована. Он подобрался, лицо снова стало настороженным.
– Что случилось с тобой? – спросил я.
Он нервно подвигал задом в кресле.
– Со мной?.. Да ничего… Да ты садись, чего стоишь!.. У меня тут в шкафчике хороший коньячок припасен для особых случаев… Не поверишь, настоящий бурбонище наполеоновских времен! Представляешь, его потребляли, когда еще Кутузов был живой.
Я не сдвинулся с места, только смотрел неотрывно, пока он не забеспокоился всерьез, подобрался, бросил взгляд на телефон.
– Что с тобой случилось? – повторил я. – Вован, а помнишь, как мы начинали?.. Ни копейки не было!.. Я не только вложил деньги на стартовый рывок, но и защищал от наездов… А что сделал ты?
Он сказал, защищаясь:
– Я? Виталий, что случилось? Какая муха тебя куснула?!
– А твой союз с Сергеем Палычем и Ахматовичем? – спросил я. – А черный адвокат, который все устроит всего за десять процентов?.. Ты не посматривай на телефон, помощь не придет. Все бумаги исчезли, а сам он вчера арестован за торговлю наркотой и оружием. Сергей Палыч и Ахматович тоже вышли из игры. Стремясь быть поближе к выгодному делу, один убил другого, сейчас один в морге, а второй в камере… Потом и тебя бы убрали, дурака. Но они не знали, на кого нарвались, но ты-то знал… Забыл, да?
Он побледнел.
– Кто кого убил?
– Не знаю, – ответил я небрежно. – То ли Палыч Ахматовича, то ли Ахматович Палыча. Не все ли равно? Теперь оба вне игры…
Он смотрел на меня бледный, с трагически расширенными глазами.
– Не могу поверить…
– Вот телефон, – сказал я. – Позвони, узнай.
Он ухватил трубку трясущимися руками.
– Прости, но это слишком невероятно… Я должен…
Я терпеливо ждал, как дозванивается, слушает. Пальцы разжались, трубка едва не выпала из рук. На меня посмотрел с суеверным ужасом.
Я сказал почти мирно:
– Время идет, многое стирается в памяти… или теряет остроту. Адвокат не знал, за счет кого получит свои десять процентов, но ты-то знал! Кстати, он не собирался ограничиться десятью. К тебе сразу бы применили одну заготовку, опробованную на десятках тебе подобных. Ты вылетел бы сразу голый и босый.
Он прошептал:
– И адвокат? За наркоту? Не могу поверить…
Я пожал плечами.
– Телефон перед тобой. Звони.
Он покачал головой.
– Мне сказали, что Ахматович арестован по подозрению в убийстве Палыча. И что улики слишком серьезные.
– Неопровержимые, – сказал я. – Похоже, твой помощничек подрабатывал киллерством? Убивал по заказам, а содельника убил уже по личным мотивам, на чем и попался. Допустил промах.
Он помотал головой, бледный, как простыня. Глаза его не отрывали от меня испуганного взгляда. Я холодно усмехнулся, замолчал, он перевел дыхание и заговорил быстро:
– Виталий, за все это время ты побывал в фирме не больше десятка раз! Ты никогда не интересовался, как идут дела! Я проявил чудеса изворотливости, но сумел добиться выгодных контрактов уже не с дилерами, а напрямую получаю от Твинлаба, Мультипауэра, Бионикла, Иронмэна и даже Джетафорса! Моя фирма… прости, наша фирма стала самой быстрорастущей. Месяц назад мне вручили первую премию, фирму приняли в Клуб перспективного бизнеса… На меня так долго жали, что все, мол, держится на мне, что в конце концов… но разве это неправда?
Я сказал ровным голосом:
– Ты – прирожденный бизнесмен, не спорю. Твоя беда сейчас, что откусил кусок больше, чем сможешь проглотить. В следующий раз будешь умнее и осторожнее. Я дам тебе шанс. Сейчас я тебя хоть и выгоняю, как паршивого пса, но… обойдемся без особых мер, хотя, как говорят, в прирожденном бизнесмене все должно быть прекрасно, включая и контрольный выстрел в голову. В сейфе сейчас сколько денег?