— Не-а.
— Ты говорил с Беккой?
— Не-а.
Неожиданно кусок курицы во рту стал напоминать картон. Она быстро проглотила его и отложила нож с вилкой. Погрузившись в раздумья, она смотрела, как Люк ест. Тарелка Айвена, как и ожидалось, оставалась нетронутой.
— Ты сегодня разговаривал с Сиршей? — Она изучающе смотрела на него и думала о том, имеет ли отношение маленькое представление, устроенное сегодня Сиршей у нее в кабинете, к новому увлечению Люка. Отлично зная сестру, Сирша стала бы дразнить ее, если бы узнала про воображаемого друга.
— Не-а.
Может быть, это просто совпадение. Может быть, Люк просто угадал про кресло. Может быть, может быть, может быть… Куда вдруг пропала вся ее уверенность?
— Не играй с овощами, Люк. Айвен просил передать, что они тебе полезны. — В конце концов, она имеет право извлечь выгоду из ситуации с Айвеном.
Люк рассмеялся.
— Что тут смешного?
— Айвен говорит, что все матери используют его, чтобы заставить детей есть овощи.
Элизабет удивленно вскинула брови и улыбнулась:
— Что ж, можешь сказать Айвену, что мамы знают лучше. — Ее улыбка поблекла. — Ну, по крайней мере, некоторые мамы.
— Сама ему и скажи, — хихикнул Люк.
— Ну, ладно. — Элизабет посмотрела на пустой стул перед собой. — Откуда ты приехал, Айвен? — Она наклонилась вперед и говорила так, будто перед ней был ребенок.
Люк начал смеяться, и она почувствовала себя очень глупо.
— Он из Яизатнафа.
Настала очередь Элизабет смеяться.
— Правда? И где это?
— Очень, очень далеко, — ответил Люк.
— Насколько далеко? Как до Донегола? — улыбнулась она.
Люк пожал плачами, ему наскучил этот разговор.
— Эй! — Элизабет посмотрела на Люка и засмеялась. — Как ты это сделал?
— Что сделал?
— Взял картофелину с тарелки Айвена.
— Я не брал, — нахмурился Люк. — Ее съел Айвен.
— Не будь глу… — Она оборвала себя.
Позже тем вечером Люк лежал на полу в гостиной, напевая ту самую песенку, пока Элизабет пила кофе и смотрела телевизор. Они уже давно этого не делали. Обычно после ужина они расходились по своим комнатам. Обычно так много не говорили за едой, но, опять же, обычно Элизабет не развлекала Люка, играя в глупые игры. Она начала жалеть о том, что пошла на это. Люк, лежа на полу, что-то раскрашивал. Она подстелила коврик, чтобы он не испачкал ковер, и, хотя ей не нравилось, когда он играл за пределами детской, она радовалась, что на этот раз он играет с тем, что она хотя бы видит. Нет худа без добра, и тому подобное. Она смотрела шоу про переделку домов.
— Элизабет. — Она почувствовала постукивание маленького пальца по плечу.
— Да, Люк?
— Я нарисовал это для тебя. — Он протянул ей ярко раскрашенный рисунок. — Это мы с Айвеном играем в саду.
Элизабет улыбнулась и стала рассматривать картинку. Люк подписал имена поверх двух спичкообразных мужских фигур, однако что ее удивило, так это рост Айвена. Он был в два раза выше Люка, одет в голубую футболку, вытертые джинсы, синие ботинки, и у него были черные волосы и огромные голубые глаза. Он казался слегка небритым, держал Люка за руку и широко улыбался. Она замерла, не зная, что сказать. Разве воображаемый друг не должен быть того же возраста, что и ребенок?
— Ээ… Айвену всего лишь шесть лет, а он очень высокий, правда? — Может быть, Люк нарисовал его выше, чем в жизни, из-за того, что Айвен для него так важен, рассуждала она.
Люк покатился со смеху:
— Айвен сказал, про шесть лет нельзя говорить «всего лишь», но ему и не шесть. — Он снова громко засмеялся. — Он старый, как ты.
От ужаса Элизабет широко раскрыла глаза. Старый, как она? Что за друга придумал себе ее племянник?
Друзья выглядят по-разному и бывают разного возраста, мы все это знаем, так почему же с воображаемыми друзьями должно быть по-другому? Элизабет все неправильно поняла. На самом деле Элизабет все совершенно неправильно поняла, потому что, насколько я видел, у нее вообще не было друзей. Может быть, оттого, что она искала только женщин тридцати четырех лет, которые выглядят, одеваются и ведут себя точно так же, как она? По выражению ее лица, когда она смотрела на рисунок, где Люк изобразил меня и себя, было ясно: она думает, что Люк должен был найти себе кого-то, как две капли воды похожего на него самого. А ведь так друзей не заведешь.
Важно не то, как мы выглядим, а то, какую роль играем в жизни нашего лучшего друга. Люди выбирают себе определенных друзей, потому что именно с ними хотят быть рядом в данный момент, а не потому, что те нужного роста, возраста или у них нужный цвет волос. Это, конечно, тоже важно, но не всегда. Люк неспроста увидел именно меня, а не моего коллегу Томми, который выглядит как раз на шесть лет и у него постоянно течет из носа. Я имею в виду, что не вижу вокруг Люка других взрослых мужчин, а вы видите? Тот факт, что вы видите «воображаемого» друга, не означает, что вы видите их всех. Вы наделены способностью увидеть их всех, но люди используют только десять процентов своих способностей, и вы не поверите, узнав, какими еще возможностями обладаете. Существует масса чудесных вещей, которые можно увидеть, если хорошенько присмотреться. Жизнь в чем-то похожа на картину. На очень странную абстрактную картину. Можно смотреть на нее и думать, что это просто расплывшееся пятно. Можно так и прожить всю жизнь, думая, что это просто расплывшееся пятно. Но если хорошенько вглядеться, то все-таки можно увидеть, что там изображено. Если сконцентрироваться и использовать воображение, жизнь может стать для вас чем-то гораздо большим. На этой картине может, например, оказаться море, небо, люди, здания, сидящие на цветах бабочки — все, что угодно, а вовсе не расплывшееся пятно, как вам когда-то представлялось.
После событий в кабинете Элизабет мне нужно было собрать экстренное совещание «Если вдруг». Я работаю уже много лет и думал, что все повидал, однако, как выяснилось, ошибался. То, что Сирша видела меня и разговаривала со мной, привело меня в сильнейшее замешательство. То есть это было совершенно неслыханно. Ладно, Люк мог меня видеть — это нормально. Элизабет чувствовала мое присутствие, что само по себе довольно странно, но я уже начинал привыкать. Но Сирша… Конечно, бывает так, что тебя видят сразу несколько человек, но среди них никогда не бывает взрослых, и уж тем более двоих взрослых. Единственный из нас, кто имеет дело со взрослыми, — это Оливия. Это не то чтобы правило, просто так обычно случается. В общем, я растерялся и попросил босса созвать всех на внеочередное собрание «Если вдруг».
Собрания «Если вдруг» были учреждены для обсуждения текущей работы всех участников и обмена идеями и предложениями, если кто-то оказался в тупике. Мне еще никогда не приходилось собирать всех для решения своих проблем, так что, когда я обратился с этой просьбой, босса, понятно, это удивило. Название собраний имеет двойной смысл. «Вдруг» расшифровывается как Воображаемый друг. Нам ужасно надоело, что люди называют нас «воображаемыми друзьями», и мы решили пошутить. Это я придумал.