Джо поставил на стол две чашки кофе и поспешил прочь, чтобы обслужить другой столик.
— Сегодня здесь оживленно. — Элизабет почти не отводила от него взгляда.
— Разве? — спросил он, тоже не сводя с нее глаз.
По телу Элизабет пробежала дрожь.
— Мне нравится, когда город такой. Когда в него возвращается жизнь. Я не знаю, каков ваш Яизатнаф, но здесь иногда начинает тошнить оттого, что все время видишь одни и те же лица. А когда много туристов, обстановка меняется, среди толпы всегда можно укрыться.
— Почему вы хотите спрятаться?
— Айвен, меня знает весь город. Они знают историю моей семьи лучше, чем я сама.
— Я не прислушиваюсь к тому, что говорят в городе. Мне важно, что говорите вы.
— Я знаю. Летом город напоминает дерево, красивое и сильное, — попыталась она объяснить. — Но зимой, без листьев, оно стоит обнаженным, ему нечем прикрыться и негде найти уединение. Мне всегда кажется, что я у всех на виду.
— Вам не нравится здесь жить?
— Да нет. Просто этот город хочется иногда встряхнуть, дать ему настоящий пинок под зад. Я сижу здесь каждое утро и мечтаю полить эти улицы кофе, чтобы их разбудить и расшевелить.
— Так почему бы вам это не сделать?
— Что вы имеете в виду? Айвен поднялся с места.
— Элизабет Эган, идите за мной и захватите свой кофе.
— Но…
— Никаких «но», просто пойдемте. — С этими словами он вышел из кафе.
Озадаченная, она последовала за ним с чашкой в руках.
— Ну? — спросила она, делая глоток.
— Ну, я думаю, вам давно пора влить в этот город порцию кофеина, — объявил Айвен, оглядывая пустую улицу.
Элизабет безучастно посмотрела на него.
— Давайте же. — Он слегка постучал пальцем по ее чашке, и кофе с молоком выплеснулся через край и брызнул на тротуар.
— Ой, — сказал он.
Элизабет засмеялась:
— Вы такой глупый, Айвен.
— Почему это я глупый? Вы же сами предложили. — Он снова постучал по чашке, на этот раз сильнее, и на землю выплеснулось чуть ли не все ее содержимое. Элизабет вскрикнула и отскочила, чтобы кофе не попал ей на туфли.
Несколько человек в кафе уставились на них из окна.
— Давайте же, Элизабет!
Это было нелепо, абсурдно, глупо и совершенно по-детски. В этом не было никакого смысла, но, вспомнив вчерашнее веселье в поле, как она смеялась и как остаток дня словно летала, она захотела снова испытать это чувство. И, наклонив кружку, Элизабет выплеснула кофе на тротуар. Образовалась лужица, которая затем растеклась по трещинам в каменных плитах, и кофе медленно заструился вниз по улице.
— Да ну, это даже насекомых не разбудит, — поддразнивал ее Айвен.
— Ну, хорошо, тогда отойдите. — Она подняла бровь. Айвен отступил, а Элизабет вытянула руку с чашкой и закружилась на месте. Кофе брызнул, как будто из фонтана.
Джо высунулся из-за двери и поинтересовался:
— Элизабет, что это ты делаешь? Я сварил плохой кофе? — Он выглядел озабоченным. — Ты выставляешь меня в дурном свете перед посетителями. — Он кивнул в сторону туристов, собравшихся у окна и с интересом наблюдавших за ней.
Айвен засмеялся.
— Думаю, нам нужна еще чашка кофе, — объявил он.
— Еще чашка? — изумленно спросила Элизабет.
— Ладно, пусть будет так, — ответил Джо, медленно пятясь.
— Простите, а что она делает? — спросил один из туристов у Джо, когда тот вернулся в кафе.
— А, это… — замялся Джо. — Это у нас в Бале-на-Гриде такой обычай. Каждый понедельник мы просто… э-э… — Он снова посмотрел на Элизабет, которая смеялась и кружилась на месте, расплескивая кофе. — Понимаете, нам нравится разбрызгивать кофе на улице. Это, э-э-э… — он увидел, как кофе брызнул на ящик с цветами, — хорошо для цветов.
Мужчина с интересом поднял брови и весело улыбнулся.
— В таком случае еще пять чашек кофе для меня и моих друзей.
Джо застыл в нерешительности, но, когда ему протянули деньги, лицо его озарила широкая улыбка.
— Сию минуту!
Вскоре к Элизабет присоединились пятеро незнакомцев, которые пританцовывали рядом с ней, радостно что-то выкрикивая, и лили кофе на тротуар. Они с Айвеном засмеялись еще громче и отошли от туристов, а те поглядывали друг на друга в смущении от глупого ирландского обычая, но явно находили его забавным.
Элизабет в изумлении смотрела на город. Владельцы магазинов вышли на улицу, привлеченные суматохой рядом с заведением Джо. Открывались окна, и оттуда выглядывали любопытные лица. Машины, замедлявшие ход, чтобы посмотреть, в чем дело, мешали движению, едущие за ними раздраженно сигналили. За несколько минут сонный город проснулся.
— Что-то не так? — спросил Айвен, вытирая выступившие от смеха слезы. — Почему вы больше не смеетесь?
— Айвен, для вас нет ничего несбыточного? Ничего, что существует только в наших мыслях и мечтах? — Похоже, он мог осуществить все, что угодно. Ну, почти все. Она заглянула в его голубые глаза, и сердце ее бешено застучало.
Он пристально посмотрел на нее и шагнул вперед. Он выглядел очень серьезным и казался старше, как если бы за последние несколько секунд увидел и узнал что-то новое. Он мягко дотронулся до ее лица и медленно наклонился к ней.
— Нет, — прошептал он и поцеловал ее в губы так нежно, что у нее подкосились ноги. — Все должно сбываться.
Джо выглянул из окна и засмеялся, глядя, как туристы танцуют и расплескивают кофе у дверей кафе. Заметив Элизабет на той стороне улицы, Джо придвинулся поближе к окну. Она стояла, высоко подняв голову и закрыв глаза, на ее лице застыло выражение абсолютного счастья. Волосы, обычно собранные сзади, были распущены и развевались на легком утреннем ветерке. Казалось, она наслаждается лучами солнца, освещающими ее лицо.
Джо готов был поклясться, что узнал в этом лице ее мать.
Айвен и Элизабет не сразу сумели оторваться друг от друга, но когда это наконец произошло, Элизабет почти вприпрыжку направилась к своему офису. Она чувствовала, что еще чуть-чуть — и взлетит. Напевая и стараясь не отрываться от земли, она столкнулась с миссис Брэкен, которая стояла в дверном проеме своего магазинчика, пристально разглядывая туристов на другой стороне улицы.
— Господи Иисусе! — Элизабет испуганно отскочила назад.
— Сын Бога принес себя в жертву и умер на кресте, чтобы слово Божье распространилось и чтобы дать тебе лучшую жизнь, так что не поминай его всуе, — выпалила миссис Брэкен. Она кивнула в направлении кафе: — Что это иностранцы там делают, а?