— По-вашему, это смешно?
— Да! У вас же здесь каждый играет, наряжаясь в чужие шмотки и повторяя привычные жесты повседневной жизни. Но каким образом это место — где бы оно ни находилось — может следовать четким правилам или порядкам? Ведь оно целиком и полностью существует вне всякой логики. Не вписывается ни в какую реальность, само это понятие ему чуждо.
Сначала мне показалось, что Хелена обиделась, однако она обратилась ко мне с выражением понимания и симпатии на лице, что мне крайне не понравилось.
— Это жизнь, Сэнди, реальная жизнь. Рано или поздно вы сами поймете, что никто здесь не играет ни в какие игры. Мы все стараемся просто жить и делаем все, что в наших силах, чтобы наша жизнь была как можно нормальнее, как всякая другая жизнь, в любой другой стране, в любом другом мире. — Она подошла к Джоане. — Что тебе удалось сделать со списком Сэнди? — спросила она, обрывая наш разговор.
Джоана подняла удивленные глаза.
— Ой, привет, я и не заметила, как вы подошли. — У вас теперь, — она бегло осмотрела мой наряд в стиле восьмидесятых, — совсем другой имидж.
— Связались со всеми, кто в списке? — спросила я, игнорируя ее неодобрительный взгляд.
— Нет, не со всеми, — ответила она, снова берясь за текст.
— Дайте сюда. — Я выхватила у нее блокнот, чувствуя, как по телу прокатилась горячая волна адреналина.
Я пробежалась глазами по списку из тридцати имен. Галочки стояли меньше чем у половины. Джоана продолжала что-то говорить, а мой взгляд так быстро перепрыгивал от одного имени к другому, что я с трудом их различала. Сердце бешено колотилось, замирая на мгновение всякий раз, когда я видела имя с галочкой. Это означало, что человек жив, все с ним в порядке и скоро мы встретимся.
— Так вот, я и говорю, — произнесла Джоана, явно рассердившись, что из-за меня пришлось скомкать историю, — Теренс в бюро регистрации ничем не мог помочь, потому что не имеет права выдавать информацию без запроса Совета с официальным обоснованием причины. — Она осторожно покосилась на Хелену. — Поэтому я порасспрашивала там и сям в поселке. Но могу вас обрадовать, Сэнди: ирландская коммуна здесь такая маленькая, что все всех знают.
— Давай, давай, — поторопила Хелена.
— Ладно, в общем, я связалась с двенадцатью нашими жителями, — продолжила она. — Восемь из них захотели прийти на прослушивание, еще четверо сказали, что обязательно примут участие в постановке, но только не как актеры. Но мне не удалось встретиться… сейчас, минуточку… с… — Она надела очки и приблизила листочек к глазам.
— Дженни-Мэй Батлер, — закончила я за нее, ощущая, как сердце провалилось куда-то на дно желудка.
Хелена взглянула на меня, явно узнав имя, которое я уже называла перед тем как хлопнуться в обморок.
— Бобби Стэнли, — прочла я еще одно имя, и мои надежды начали постепенно увядать.
— Джеймс Мур, Клэр Стинсон… — Список тех, кого найти не удалось, все увеличивался.
— Послушайте, если их нет здесь, это не значит, что нет и в соседнем поселке, — постаралась ободрить меня Джоана.
— С какой вероятностью? — спросила я, окрыленная надеждой.
— Не хочу обманывать вас, Сэнди. Большинство ирландцев живет в этом поселке, — ответила Хелена. — Каждый год появляется от пяти до пятнадцати человек, и, поскольку нас так мало, мы стараемся держаться вместе.
— Значит, Дженни-Мэй Батлер должна быть здесь, — обессиленно пробормотала я. — Больше негде.
— А что насчет остальных? — спокойно спросила Джоана.
Я быстренько проглядела список. Клэр и Питер, Стефани и Саймон… С их близкими я просиживала допоздна и, вытирая слезы, перелистывала фотоальбомы вперемежку с обещаниями отыскать ребенка, брата, сестру или друга. И если они не здесь, есть все основания подозревать худшее.
— Но Дженни-Мэй… — Я стала мысленно перебирать все факты дела, которые надежно хранились в моей памяти. — Там больше никого не было. Никто ничего и никого не видел.
Джоана казалась смущенной, Хелена грустной.
— Она должна быть здесь. Если только она не прячется. Или, может, в другой стране… Я не проверяла другие страны, — растерянно пробормотала я, обращаясь к самой себе.
— Ладно, Сэнди, садитесь, пожалуйста. Хватит уже пережевывать все это, — прервала меня Хелена.
— Ничего я не пережевываю, — отстранила я ее руку. — Конечно же нет, она не прячется и не может быть в другой стране. Ей сейчас столько же лет, сколько и мне. — Я повернулась к Джоане: — Вы должны отыскать Дженни-Мэй Батлер. Скажите всем, что она моя ровесница. Ей тридцать четыре года. Здесь она с десятилетнего возраста, я знаю.
Джоана быстро закивала, словно боялась ответить «нет». Хелена протянула ко мне руки и застыла, как будто одновременно хотела и боялась коснуться меня. Я наконец осознала, с какими озабоченными лицами обе женщины смотрят на меня, быстро села и отпила воды из стакана, который Хелена вложила в мою руку.
— С ней все в порядке? — Я слышала, как Джоана спрашивала Хелену, когда они направились к дальним рядам кресел.
— Все нормально, — спокойно ответила Хелена. — Ей просто очень хотелось, чтобы Дженни-Мэй участвовала в спектакле. Давай постараемся отыскать ее, ладно?
— Не думаю, что она здесь, — прошептала Джоана.
— Давай хорошенько поищем.
— Я вот что хотела спросить: почему мне дали список из тридцати человек? Откуда Сэнди знала, что они умеют играть? Когда я обращалась к ним, все очень удивлялись. Большинство из них никогда не участвовали в любительских спектаклях. Зато многие другие очень хотят получить роль. С ними как быть? Им можно прийти на прослушивание?
— Конечно, всем можно. — Хелена отвела ее подальше. — В список включены особые люди, вот и все.
Из двух тысяч человек, которых ежегодно регистрируют в Ирландии как пропавших без вести, от пяти до пятнадцати никогда не будут найдены. Тридцать отобранных мною были из тех, кого я напряженно разыскивала на протяжении всех лет своей работы. Упорно занимаясь поисками, я кого-то находила, кого-то прекращала искать, когда узнавала, что с ними связаны некие мрачные обстоятельства, или им наверняка нанесен непоправимый ущерб, или они исчезли по собственной доброй воле. Но эти тридцать из списка пропали без следа и без всяких видимых причин. Они неотрывно преследовали меня: под них не удавалось ни смоделировать картину преступления, ни найти и допросить хоть одного свидетеля.
Я подумала обо всех их близких — ведь я обещала им отыскать тех, кого они любили. Вспомнила Джека Раттла. Всего неделю назад я и ему дала такое обещание. А потом не пришла на назначенную встречу в Глайне. И вот теперь снова терплю неудачу.
Потому что, если верить списку, Донала Раттла здесь нет.
Во вторник утром, ровно через два дня после того, как Сэнди не явилась на встречу, Джек, который только недавно вернулся домой, прихватив найденное досье Донала, тихо прикрыл за собой дверь коттеджа и окунулся в свежий воздух июльского утра. По всему городу велись приготовления к Фестивалю ирландского кофе. Возле фонарных столбов стояли свернутые перетяжки с рекламой, в центре припарковался грузовик с откинутым задним бортом, которому предстояло стать сценой для выступления музыкальных ансамблей. Правда, пока в городе царила тишина — жители еще нежились в постелях и видели в снах другие миры. Джек завел машину. Мотор загрохотал посреди безмолвной площади так, что едва не перебудил весь городок. Джек поехал в Лимерик, где надеялся встретить Сэнди в доме Алана, друга Донала. Он также собирался зайти к своей сестре Джудит.