Он открыл калитку, выкрашенную той же лимонной краской, что входная дверь и оконные рамы, словно в настоящем пряничном домике. Калитка, как он и подозревал, не скрипнула. Джек пошел по дорожке, выложенной гладкой тротуарной плиткой, в швах которой не пробивалось ни травинки. Подойдя к двери, он прочистил горло, потом нажал на кнопку звонка, в треньканье которого тоже не расслышал ничего угрожающего. Раздались шаги, за тонированным стеклом появилась тень. Несмотря на добродушную внешность, женщина — мать Сэнди, как он предположил, — не спешила открыть вторую раздвижную дверь, насторожившись при виде чужого человека на пороге ее дома.
— Миссис Шорт? — спросил Джек, постаравшись придать лицу самое безобидное выражение.
Она вроде немного успокоилась и подошла поближе к крыльцу.
— Слушаю вас.
— Меня зовут Джек Раттл, мне очень неловко беспокоить вас, но я хотел бы узнать, дома ли Сэнди.
Она быстро окинула его оценивающим взглядом — кто это разыскивает ее дочь? — после чего раздвинула двери.
— Вы друг Сэнди?
Если он скажет «нет», она скорее всего просто уйдет.
— Да, — кивнул он. — Она дома?
Она покачала головой:
— Мне очень жаль, мистер… Как, вы сказали, вас зовут?
— Джек Раттл. Зовите меня просто Джеком.
— Джек. — Она расплылась в дружелюбной улыбке. — Ее здесь нет. Могу я вам чем-то помочь?
— Может быть, вы знаете, где она? — Он тоже улыбнулся, подозревая, что в разговоре наступил весьма неловкий момент — абсолютно чужой человек пытается что-то выспросить у матери о ее ребенке.
— Где она? — повторила женщина задумчиво. — Не знаю, Джек. Интересно, а Сэнди хочет, чтобы я сообщила вам, где она?
Они оба засмеялись, и Джек смущенно затоптался на месте.
— Не уверен, что сумею убедить вас в том, что она бы этого хотела. — Он поднял руки вверх, заранее признавая поражение. — Уж и не знаю, на что я рассчитывал, явившись сюда. Наверное, просто хотел попытать счастья. Извините за беспокойство. Могу я оставить ей сообщение? Передайте, пожалуйста, что я искал ее и… — Он сделал паузу и попытался придумать нечто такое, что выманило бы Сэнди оттуда, где она пряталась, — может, даже в этом доме. — Скажите ей, пожалуйста, что я не могу справиться с этим без нее. Она поймет, о чем я.
Мать Сэнди кивнула, продолжая изучать его.
— Я передам ей ваше сообщение.
— Спасибо. — Оба замолчали, и Джек уже собрался уходить.
— Вы ведь не из Литрима, правда?
— Из Лимерика, — с улыбкой ответил Джек.
Женщина обдумала его ответ.
— Она собиралась поехать к вам на прошлой неделе?
— Да.
— Все, что мне известно, так это то, что дочка звонила мне по дороге в Глайн. Она ведь туда ехала? — Ее лицо посерьезнело. — Она ищет кого-то из ваших близких?
Джек кивнул и почувствовал себя подростком, который стоит у входа в ночной клуб и надеется, что, раз швейцар молчит, значит, позволит ему войти.
Миссис Шорт не двигалась с места, погруженная в собственные мысли. Потом посмотрела на улицу. Соседка из дома напротив, которая работала в саду, подняла руку в перчатке и помахала, и она ей ответила. Возможно почувствовав себя в большей безопасности, миссис Шорт приняла решение.
— Заходите, — обратилась она к нему, отошла от двери и пересекла прихожую.
Джек оглянулся, увидел, что соседка следит за тем, как он робко входит в дом, и неловко улыбнулся. Он слышал, как миссис Шорт возится на кухне, переставляет чашки и тарелки. Потом зашумел чайник. Внутри дом оказался таким же безупречно чистым, как снаружи. Входная дверь вела непосредственно в гостиную. Здесь пахло полиролью для мебели и свежестью, как будто все окна были распахнуты настежь, чтобы впустить в дом ароматы сада. В комнате царил абсолютный порядок, ковер вычищен пылесосом, серебряные и медные подсвечники и ручки сияют, дерево блестит.
— Я здесь, Джек. — Миссис Шорт позвала его так, будто они всю жизнь были близкими друзьями.
Он вошел в сверкающую ожидаемой чистотой кухню. Посудомоечная машина работала, бубнило радио, включенное на первую программу, а чайник набирал обороты, готовясь вот-вот вскипеть. Застекленная дверь выходила в еще один ухоженный садик, расположенный позади дома. Там стоял большой скворечник, где в настоящий момент проживал дрозд: он прожорливо клевал насыпанный корм, в промежутках между двумя зернами распевая песню.
— У вас славный дом, миссис Шорт, — сказал Джек, присаживаясь к кухонному столу. — Спасибо, что пригласили зайти.
— Можете называть меня Сьюзен и чувствуйте себя как дома. — Она наполнила заварочный чайник кипятком, прикрыла грелкой и стала ждать.
Джек давненько не пил такого чая — только мать умела так заваривать. Хотя Сьюзен сама пригласила его зайти, она все еще держалась настороженно и стояла у стойки, положив одну руку на чайную грелку, а в другой вертя чайный пакетик.
— Вы первый друг Сэнди, который пришел к нам с тех пор, как она стала подростком. — Казалось, Сьюзен о чем-то глубоко задумалась.
Джек не знал, что на это ответить.
— Вы хорошо знаете Сэнди?
— Не слишком.
— Ну да, — проговорила она скорее самой себе, — так я и думала.
— Всякий день, пока ищу ее, я узнаю о ней что-то новое, — добавил он.
— Вы ее ищете? — Она в недоумении приподняла брови.
— Именно поэтому я здесь, миссис Шорт…
— Сьюзен, пожалуйста. — Она выглядела расстроенной. — Когда я слышу эту фамилию, всегда вздрагиваю. Так и кажется, что сейчас увижу мать Гарольда. И сразу капустой запахнет… Почему-то от нее всегда пахло капустой.
— Сьюзен, — повторил он, — я вовсе не хочу вас огорчать, но дело в том, что на прошлой неделе, как вы и сказали, мы должны были встретиться с Сэнди. Она не пришла, и с тех пор я делаю все возможное, чтобы связаться с ней. — Он специально не упомянул о том, как нашел машину и телефон. — Уверен, что с ней все в порядке, но я действительно хочу… — Он поправился: — Мне действительно нужно ее найти.
Посеять панику в душе матери Сэнди абсолютно не входило в его планы, и он задержал дыхание в ожидании ответа. И испытал облегчение, если не легкий шок, увидев усталую улыбку, которая начала медленно наплывать на ее лицо, но вскоре сдалась и превратилась в огонек печали, загоревшийся в глазах.
— Все правильно, Джек. Вы в самом деле знаете нашу Сэнди недостаточно хорошо. — Она повернулась к нему спиной, чтобы налить чай. — А теперь давайте я еще кое-что расскажу вам о своей дочери. Я ее очень люблю, но она умеет прятаться так же ловко, как носок в стиральной машине. Никто никогда не знает, куда он запропастился, и ровно так же никто не знает, куда ее занесло. Во всяком случае, когда она решает вернуться, мы все здесь, на месте, и ждем ее.