— Уже нет. Прошло достаточно времени. Наверное, он уже смирился. Нет, он, конечно, ужасно зол на меня, но не будет же он меня убивать!
— Ну, не убьет, так побьет…
— Вера, ты сама не знаешь, что ты такое говоришь! — засмеялась я. — Денис никогда не поднимет руку на женщину. Он джентльмен. Это так неэстетично, так низко — бить женщину. Только пролетарии так поступают… И вообще, закрой дверь, а то дует.
Она подмела на балконе, а потом зашла обратно на кухню, держа в руке совок. Лицо у нее было задумчивое и рассеянное.
— Ты чего, Вера?
— Да вот, вспомнила, что через три недели Пасха. Поедем к папе?
— Да.
— Это, вообще, неправильный обычай — ездить на кладбище в Пасху. Говорят, надо в какой-то другой день, но я почему-то в первый раз подумала, что папе будет грустно. Ко всем приедут, а к нему нет…
— Вера!
Иногда она была совершенным ребенком, хоть и на шесть лет старше меня. Папе будет грустно! Словно он живой там, под могильной плитой.
— Завтра с утра наведаюсь к себе, — сказала я, чтобы отвлечь Веру. — Посмотрю, как там дела. Возьму куртку, плащ, еще кое-что… пора перейти на весеннюю форму одежды.
— А не страшно? Вдруг он тебя будет ждать…
— Вряд ли. Что, у Дениса других дел, что ли, нет? Понедельник, утро… Да и вообще, может, я его никогда больше не увижу!
— А что Аглая твоя?
— Не знаю. Надо ей позвонить, узнать, как там дела в институте, не появлялся ли Денис…
— Я поеду с тобой, — неожиданно заявила она. — Не могу отпустить тебя одну.
— Вера, ей-богу, ни к чему…
— Нет! — вдруг рассердилась она. — Я не могу тебя бросить.
Я засмеялась, глядя в ее испуганное, сердитое лицо.
— Ладно, поедем вместе.
Потом она ушла в магазин, а я осталась сидеть дома, над томиком Брюсова. Но мне не читалось, мысли улетали куда-то далеко. К Саше.
Последнее время я не могла вспоминать о нем без слез. Я так любила его, что больше уже не сомневалась в правильности своего поступка. Я совершенно правильно ушла от Дениса, потому что я не смогла бы с ним жить, храня в сердце столько нежности к Саше. Чем дальше, тем сильнее любила я Сашу.
«Отчего не позвонить ему? — подумала я. — Вот прямо сейчас… Весна, солнце, небо! Если и он меня любит, то, наверное, чувствует то же самое!»
И я набрала его номер.
Я надеялась, что он будет у себя — в той самой квартире, которую снимал в Москве, чтобы не тратить время на дорогу до подмосковного дома. Впрочем, он мог быть сейчас у матери или на работе. Хотя второе вряд ли — до вечера еще куча времени, а ведь он работает по вечерам.
Но, на мое счастье, Саша был дома и сразу же снял трубку, словно ждал звонка.
— Алло? — мрачно произнес он. От его голоса у меня сжалось сердце. Весна, солнце, небо… судя по его интонациям, для него всего этого не существовало. Как я ошиблась!
— Саша, это я… — растерянно произнесла я, — Лиза.
Я назвала себя по имени, потому что мне показалось, что он может не узнать меня.
— Ты… — выдохнул он.
— Я, наверное, зря тебе позвонила, но мне почему-то подумалось…
— Лиза! — нетерпеливо перебил он мою сбивчивую скороговорку. — Куда же ты пропала, Лиза!
Надежда вновь возродилась в моем сердце.
— Я никуда не пропадала, — сказала я. — Я у Веры.
— Да что за таинственная Вера такая? — нетерпеливо воскликнул он.
— Моя родственница. — Рассказывать подробности того, что у меня появилась сестра, мне сейчас совершенно не хотелось. Гораздо больше меня занимало то, как он относится ко мне. Эта многообещающая фраза — «Куда же ты пропала…». Ее не мог произнести человек, полностью равнодушный к моей судьбе. Скорее даже наоборот…
— Я искал тебя, — сказал Саша.
— И что? — затаив дыхание, спросила я.
— Что-что! — взорвался он. — Тебя нигде нет! И где тебя можно найти, никто не знает. Ты говоришь — у Веры… Но кто она, где — тоже никто не знает! Почему ты в прошлый раз не дала ее телефон? Я был у тебя в институте. Аглая не в курсе…
— А что она сказала?
— Ничего. Только то, что ты в бессрочном творческом отпуске! — возмущенно сообщил Саша.
— И все?
— Нет, не совсем… — Он вдруг успокоился, в голосе проскользнули холодные нотки. — Я спросил у нее: может быть, ты у этого своего… у Дениса?.. А она ответила, что он сам тебя искал.
— Искал? — потерянно спросила я.
— Да, в середине марта два раза заезжал в институт. Но потом перестал.
— Слава богу! — облегченно сказала я. — Перестал? Значит, он уже успокоился.
— Ты говорила, он угрожал тебе?
— Да. Но не думаю, чтобы он всерьез… Нет, тогда, когда я сказала ему, что свадьбы не будет, он ужасно разозлился, ужасно! Тогда он был действительно опасен. Но прошло уже столько времени… Он должен уже немного остыть, — неуверенно произнесла я.
— Лиза…
— Что?
— Лиза, ты не чужая мне. Я… я за тебя переживаю. Не пропадай больше. Я должен знать, где ты и что с тобой. Ты меня здорово испугала тогда — ну, когда сказала, что Денис грозился тебя убить.
— Значит, я тебе не безразлична? — заливаясь слезами, спросила я.
— Нет. Да. Лиза… Я не потому так говорю, что простил тебя… Ну да, черт возьми, я простил тебя! Только это ничего не значит… Между нами все кончено, но ты мне все равно не чужая…
Передо мной все плавало в тумане — слезы застилали глаза.
— Лиза, не реви, — с тоской произнес Саша, словно мог видеть меня в этот момент.
— Но я ни в чем не виновата! Как, ну как объяснить тебе?! Когда Денис увез меня перед нашей с тобой свадьбой — я хотела бежать… по снегу, по лесу… Забор был очень высокий, и двери заперты…
Он молчал. Потом произнес:
— Не надо, Лиза. Я тебе верю. Но почему ты не позвонила мне потом, как только вы с ним вернулись в Москву, почему ты согласилась выйти за него… Разве он тебя заставлял?
— Нет… Но я не могу этого объяснить. Я тебе говорила — я думала, что ты для меня навсегда потерян! Что мне было делать…
— А потом ты и от него сбежала…
— Ага, сбежала! — улыбнулась я сквозь слезы, глядя в окно. — Саша, я сделала одно открытие. Ты должен знать.
— Открытие? Какое еще открытие…
— Про Дусю Померанцеву и Андрея Калугина, — торжественно произнесла я.
— Но какое отношение твое открытие имеет к нам? — растерянно произнес он. — Это вопрос сугубо литературоведческий, как я понимаю… При чем тут мы?