— Может быть, Куликовская? — подумав, ответил Такэда. — Или Вторая мировая война? Последняя была особенно жестокой, причина была весьма прозаической — передел мира и борьба за власть.
— А кто сказал, что Хаос просачивается только в виде физических субстанций, материальных полей, аннигиляционных процессов и чудовищных порождений зла? Психическое вырождение, рост числа болезней и их смертоносности, генетических отклонений, ведущих к физическому вырождению, — вот далеко не полный перечень примеров просачивания Хаоса в Миры Веера. И процесс этот оружием остановить невозможно. Следующие Семеро должны копать глубже.
— А ты… вы? — повернул голову к Мстише Никита. — Могу я считать вас одним из Семерых?
— Меня — нет, — ответил, блеснув улыбкой, князь, — Яросвета — да.
Вертолет дернулся, но не из-за потери управления пилотом: Никита почуял выстрел террострелка и успел отвернуть машину в сторону; длинная черная стрела унеслась в небо так высоко, что пропала из глаз.
— Хорошая реакция, Посланник! — похвалил Мстиша.
— Наши! — вскрикнул Рогдай, тыча в пол кабины ножнами меча.
Среди скал начинающегося плоскогорья Оряк ползла толстая серо-стальная змея отряда всадников — дружина Мстиши.
Через несколько минут их обнимал князь Могута и радостно приветствовали дружинники, примолкшие после сообщения о гибели Добрагаста и волхва.
В течение получаса был разбит лагерь, поднялись шатры для князей и гостей, загорелись костры, и сокольничие начали готовить завтрак.
Никита постоянно чувствовал присутствие меча: то как огромного кота, свернувшегося и спрятавшего когти, то как слиток раскаленного металла, готового прожечь ножны и землю до самой преисподней, то как настороженно вглядывающегося в хозяина пса, а то и как молчаливого товарища. Финист привыкал к нему, изучая со своей стороны, наполняя душу уверенностью и силой. Но хотя возможности его превосходили человеческое воображение, а сам он, едва вынутый из ножен, заметно прогибал пространство-время, влияя одновременно на психику, скрытая мощь меча не создавала впечатления злобной угрозы. Он предупреждал. Прежде всего предупреждал убийц, подонков, циников, предателей и лицемеров. Вынимать его из ножен по пустякам не стоило, Никита это уже понял.
— Пошли умываться, — позвал его Такэда, — здесь неподалеку ручей с чистой водой.
На берегу ручья они встретили Мстишу, утиравшегося после купания длинным полотенцем. Князь был широк в кости, поджар и мускулист. Видимо, привык держать себя в форме. Его доспехи сторожили двое дружинников, третий — Рогдай, купался неподалеку.
— Потренируемся, Никито? — окликнул он Сухова.
Тот подумал и согласился. Раздевшись догола, как и Рогдай, взял меч, но не свой, а Такэды, и полчаса рубился с молодым воином, изучая приемы, которых еще не знал. Затем оба сошлись в рукопашной, где Рогдай явно уступал своему противнику в силе и знании систем борьбы. Искупавшийся Такэда, Мстиша и дружинники с удовольствием наблюдали за баталией, перекидываясь репликами, но князь вдруг не выдержал и вмешался в поединок, заменив выдохшегося Рогдая.
Противником он оказался посерьезнее, знавшим кулачный бой и многие приемы русского стиля, да и силушкой Господь его не обидел, но все же Сухов превосходил его почти по всем параметрам и закончил бой, сбросив князя в глубокий бочаг у противоположного берега ручья.
— Ну, Никито Будимирыч, ты велик! — сказал Мстиша с восхищением, вынырнув на поверхность. — Исполать воину! Меня по сю пору никто не ронял. Знал я, конечно, что Посланник должен быть мастером всех видов воинских искусств, но к себе его мастерство не примеривал.
Бойцы еще раз искупались, вытерлись насухо и оделись.
— Итак, куда теперь? — Мстиша расчесал мокрые волосы красивым гребнем из полупрозрачного зеленого, с желтыми светящимися прожилками камня, перехватил взгляд Никиты. — Нравится? Камнереза Данилы работа. — Князь хитро подмигнул. — Возьми, дарю!
Сухов принял подарок: от гребня исходило удивительное тепло, — вспомнил заколку для волос, которую ему подарила Тааль, но между обоими подарками существовала большая разница, такая же, наверное, как и между демоном-хаббардианкой и магом Семерки. Сухов спрятал гребень на груди и вдруг почувствовал беззвучный толчок в сердце. Замер, прислушиваясь к себе, а потом к миру вокруг. Мстиша метнул на него потемневший взгляд.
— Что-то услышал, Никито?
Сухов глянул на индикатор, камень перстня весь светился оранжевым, а внутри него пульсировала, как зрачок чьего-то недоброго глаза, черная окружность.
— Похоже, у нас гости… кто-то вышел из темпорала.
Князь тоже посмотрел на перстень эрцхаора на пальце землянина, стремительно подошел к ручью, наклонился и звонко шлепнул ладонью по воде. Через несколько секунд из воды вынырнула чья-то усатая морда: сом не сом, тюлень не тюлень — полурыба-полузверь. О чем он разговаривал с князем, осталось неизвестным, Сухов смог только поймать эхо их ультразвукового обмена. Затем голова рыбы-зверя без всплеска ушла под воду, князь вернулся озабоченный.
— Завтрак и отдых отменяются. Ты прав, Никито, в болотах Мировой Язвы началось какое-то движение. А это означает, что…
— Что нас запеленговали, — закончил Такэда. — У темпорала наверняка будет ждать засада «чекистов», которых вызвал Праселк.
Никита задумался. Навалилось ощущение безнадежности, неуверенности, обреченности; появилось желание бежать куда глаза глядят, спрятаться, забиться в щель или на дно морское и не выходить… и тут же негативные эмоции схлынули, вызвав огромное облегчение: диморфант включил пси-защиту хозяина. Сухов поднял голову. Мстиша смотрел на него изучающе и вопросительно.
— Мне бы коня… — проговорил Никита тихо, хотел пояснить, что он имеет в виду, но его поняли.
— Меч нужен по воину, — кивнул Мстиша, — конь — по всаднику. К сожалению, такого коня на моих конюшнях нет.
— Вы о чем? — озадачился Такэда, спрашивая сразу обоих.
— Мне нужен конь или любое другое транспортное средство, не привязанное к темпоралу, — ответил Никита. — И на данный момент я знаю лишь одно такое средство. — Он помолчал. — Это жругр.
— Только жругра нам не хватает! — Такэда впал в состояние каталепсии.
— Жругр? — переспросил князь. — Что это такое? Может быть, я знаю? Расскажите.
Сухов рассказал, поглядывая на эрцхаор. Перстень пылал и «кусался», предупреждая о вторжении в хрон чужого носителя магиполя гигантской концентрации.
— Нет, в пределах Олирны и вообще на планете таких тварей я не видел, — твердо заявил Мстиша. — Но не переоцениваешь ли ты свои силы, Посланник?
— Не знаю, — признался со вздохом Никита. — Но не вижу другого выхода. Пока я привязан к «лестнице» Шаданакара, риск попасть в засаду будет увеличиваться день ото дня, а чтобы собрать Семерых, мне нужна свобода передвижения из хрона в хрон.