«Хочешь, я предложу тебе выход из положения?»
«Да! Я слышу… вижу… я понял тебя, человек! Но подожди немного, дай опомниться, даже для меня это предложение слишком неожиданно».
— Что ты остолбенел? — осведомился Такэда, не слыша разговора Сухова с темпоралом. — Жми на кнопки — и поехали. Или ждешь кого?
Никита отмахнулся: не мешай.
«Ты слишком долго был привязан к Вееру, Отшельник, пора самостоятельно испытать то, что испытывают другие пассажиры темпорала, попадая в разные Миры Веера. Ведь ты сохранишь способность перемещаться из хрона в хрон, „выдрав“ из них свою разветвленную „нервную систему“?»
«Полагаю, что сохраню, но…»
Стены камеры хроносдвига содрогнулись, полыхнули вишневым накалом, так что диморфантам пришлось включить дополнительные защитные контуры, чтобы спасти хозяев от внешних силовых конвульсий.
«Мне больно! Что-то сидит во мне, связывает волю… Стоит мне подумать о выборе…»
Новая волна конвульсий сотрясла камеру.
«Это блок! Ты создан Люцифером, демоном, а он не хотел, чтобы его создания стремились к свободе, имели инициативу и желание жить не той жизнью, которую предусмотрел творец. Но я могу помочь тебе».
Темпорал перестал излучать в пси-диапазоне, словно задумался. Потом прилетел его короткий пси-импульс, идентичный кривой усмешке человека:
«А что ты потребуешь взамен, Посланник?»
Никита тоже на некоторое время отключил свое сознание от поля пси-связи, но колебался недолго.
«Требовать не в моих правилах, в ответ хочу лишь попросить помощи. Если просьба покажется невыполнимой, помогу без всяких условий».
«Я знаю, что тебе нужно… Сухов. Не знаю почему, но твои устремления симпатичны мне, они так далеки от целей и замыслов друзей моего творца, а также других его созданий. Честно говоря, до чертиков надоело перегонять зло из одного хрона в другой! Но предупреждаю: для мага твоего класса я не слишком умный собеседник. Ты хотел иметь коня? Мне эта роль подходит».
«Мы подружимся, Отшельник. Но и я, в свою очередь, предупреждаю: ты увидишь, испытаешь и почувствуешь много нового, необычного, интересного, но путь мой долог и опасен, до цели я могу не дойти, и ты волен свернуть с пути в любой момент».
«Я рад, что ты это сказал, Сухов. Где бы ты хотел оказаться, прежде чем я стану… м-м… твоим конем?»
«В Гашшарве!»
«Надеюсь, ты понимаешь, что творишь. Держитесь, всадники!»
Камера хроносдвига превратилась в тоннель, и мимо двух людей «тихо» поплыл многовременной Космос Шаданакара…
С вершины горы Такэда молча дивился на угрюмый пейзаж внизу: частокол высоких остроконечных скал с редкими проплешинами, плюющимися струями дыма. Гора, на которой он стоял, представляла собой идеальный конус высотой километров сорок, и Толю не покидало ощущение, что она создана искусственно. Вершина горы идеально срезана, образуя круглую площадку диаметром всего в сто метров. Небольшой конус в ее центре смотрелся лишней нашлепкой, хотя цветом не отличался от плоскости, на которой стоял, и казался неотделимой частью горы. Темпорал находился в этом конусе.
Такэда мельком глянул на конус, поднял голову.
Небо на этой планете представляло собой чудо света: оно делилось на две половины, одна из которых была окрашена в зловещий ярко-алый, другая — в ярко-зеленый цвет, также недобрый, а граница представлялась широким черным коридором, испещренным трепетавшим рисунком ослепительных молний. Ни звезд, ни светила в этом небе не было, и все же оно источало интенсивное свечение, действующее на человека угнетающе.
Толя топнул ногой. Глухой монолит. Не металл и не камень. Керамика? Кость? Спрессованный порошок? Или снова причуды иномерия, воздействующие на зрение и сознание таким образом, что глаз видит гору?
В спину пахнуло ветром. Толя оглянулся: к нему подходил задумчивый Сухов, одетый в блистающий бриллиантовой пылью комбинезон без швов, застежек, молний и карманов. Над головой его светился нимб, играющий роль защитного шлема. На Такэде красовался точно такой же комбинезон, и дышал Толя воздухом, который синтезировал ему диморфант.
— Ну что?
— Все то же.
Никита остановился рядом, уставился на дикий ландшафт под горой; остроконечные скалы были освещены с двух сторон и казались состоящими из двух прозрачных кристаллов — зеленого и красного.
Толя пригорюнился.
Мир, где они любовались неземной природой, Гашшарвой не был. Темпорал выгрузил их здесь, чтобы сообщить неприятное известие: камера хроносдвига в Гашшарве заблокирована. Темпорал не мог перебросить туда никого, в том числе и мага, он просто не чувствовал эту камеру, будто где-то был перерезан нерв, соединяющий ее с остальным «телом» темпорала.
«Вполне вероятно, что камера сползла в мертвую зону, — предположил темпорал несколько минут назад. — По сути, Гашшарва — сеть мертвых зон, связанных между собой каналами повышенного риска психораспада, в которых господствует случай и неопределенность. Гашшарва — мир абсурда, в нем не существует надежного алгоритма удачи, зато велика возможность ошибки. Нам будет очень нелегко отыскать там вашу девушку. Я даже не знаю, где теперь находится Эхурсагкуркурра, „дворец“ Гиибели, — цель моих восприятий Гашшарвы порвана».
«А если ты соберешь свое тело и воплотишься здесь — сможешь прыгнуть в Гашшарву через барьер?» — спросил Сухов.
«Не знаю. Обычные хронобарьеры я „перепрыгну“, но хронослой Гашшарвы завершает пакет хронов, почти съеденных „коррозией“ Хаоса. Потенциальный барьер, отделяющий его от остальных Миров Шаданакара, чрезвычайно высок… я не уверен, что моих сил хватит, чтобы просочиться сквозь него. К тому же позволю напомнить, что „выше“, через пару полностью вырожденных хронов Болота Смерти, располагается хрон Люцифера».
«Я понял. Какие будут предложения?»
«Я реализую любое ваше предложение. — Темпорал вдруг перешел на „вы“. — Решайте, Посланник».
«Тогда будем думать».
И Никита думал.
— Какие проблемы решаешь? — донесся голос Такэды. — Поделился бы. Одна голова — хорошо, а две — мозги набекрень.
Нимб над головой Сухова погас, вспыхнул вновь: маг попытался дышать здешним воздухом, но не смог — газы были незнакомы, ни один из них нельзя было назвать кислородом, азотом или любым другим, известным на Земле.
— Гашшарва заблокирована, — нехотя признался Никита.
— Это я уже знаю.
— Темпорал не может высадить нас там. И не уверен, что сам сможет проникнуть туда сквозь потенциальный барьер.