Стихи точно соответствовали тому, что видел Дракон. Несколько членов племени, волшебники и священники, как Корал косили на хвоей голове только венки из лозы или цветов. Большинство же, те, кто был не в состоянии колдовать, таскали на ногах или вокруг шеи и пояса липкие зеленые отростки. Эти отростки росли из дыр в их спине. Дракон пытался придать лицу выражение безразличия.

Он бросил быстрый взгляд на огромную кучу гниющих растений, которую подчиненные Моандеру хотели превратить в его новое тело. Стоящие вокруг зеленой горы волшебники и священники произносили заклинания, пока остальные двигались между ней и лесом, принося кусты и деревья и делая ее больше и выше.

Вокруг кучи в несколько рядов стояло несколько маленьких хижин, сделанных из сосновых веток.

— Здесь, — прошептала Корал, останавливаясь у входа одной из хижин во внутреннем круге. — Яйцо зарыто под моим одеялом. Я постою у двери.

Дракон проскользнул внутрь сквозь дверную занавесь. Сооружение было так мало, что ему пришлось наклонить голову, чтобы не задевать о потолок. Лежащее у противоположной стены одеяло было в шаге от него. В хижине не было окон, немного света просачивалось сквозь сосновые витки стен и крыши. Дракон оттащил одеяло в сторону. Он попробовал воспользоваться своим тепловым видением, но не увидел в земле ничего теплого. Он испугался, что яйцо могло замерзнуть в этом темном месте, и начал быстро рыть землю.

Он услышал, как снаружи Корал начала читать молитву. Сквозь сосновые ветки проник запах дыма — запах преданности. Без сомнения, она произносила заклинание, чтобы защитить себя, возможно сделать себя менее заметной для находящихся вокруг врагов. Корал была жрицей богини удачи. Она будет хорошей помощью для задуманного Высочайшим нападения. Он должен отвести ее в Поющую Пещеру. Дракон начал рыть еще усерднее.

Прошло несколько минут, он раскопал почти половину пола хижины и ничего не нашел. Дракон наконец понял, что яйца нет. Должно быть, высшие слуги Моандера, надсмотрщики, нашли яйцо, пока Корал собирала яблоки. Паладин с трудом сглотнул, осознав, какую боль почувствует жрица, когда он скажет ей об этом, Как только Дракон коснулся дверной занавеси, сильный электрический разряд ударил его в плечо, и он отлетел обратно. Кто-то, стоявший снаружи, отбросил занавесь в сторону. Дракон присмотрелся. За дверью, глядя на него, стояло несколько сауриалов — волшебников и жрецов. Паладин с тревогой огляделся в поисках Корал. «Увидели ли они ее, или она сбежала?» — подумал он.

В это время в хижину вошла Корал, его сердце упало. На жрице был чистый белый халат. В центре халата был нарисован глаз, окруженный зубастым ртом — символ высшей жрицы Моандера.

— Ну, Победитель, — сказала Корал, — Ты хотел, чтобы я поменяла свою богиню на другую. Как тебе мой выбор?

Дракон был не в состоянии отвечать. Он смог только пробормотать:

— Но я вылечил тебя!

Корал рассмеялась.

— Ты глупец! Твоя сила слишком мала, чтобы воздействовать на Рот Моандера.

Корень Несущего Тьму растет во мне уже много месяцев. Он набрал силу в каждой моей мышце, в моем хвосте и даже в моем мозге. Ты слишком неосторожен, паладин.

Сейчас такое время, что ты не должен доверять никому, ни другу, ни незнакомцу, не воспользовавшись зрением шен. Ты всегда смотрел за нашими душами, постоянно оценивая нас. С какой готовностью ты подошел сегодня ко мне, хотя я предупредила тебя. Я знала, что ты не поверишь моему предупреждению.

— Я любил тебя, — сказал Дракон. — Корал, мне жаль, что это случилось с тобой.

Жрица нахмурилась.

— Да, паладин, потому, что теперь я определяю твою судьбу. Пока ты занимался поисками яйца Лили, которое, кстати, пошло в кучу вместе с трупом моей сестры, я поставила вокруг хижины предупреждающий глиф. Ты не мог убежать.

Корень Моандера не мог бы вырасти в ком-нибудь настолько чистом, как ты, но ты послужишь Моандеру другим способом. Если ты здесь, слуга не может быть далеко.

Она придет, чтобы спасти тебя, и мы схватим ее. Затем мы принесем тебя в жертву, чтобы привязать волю слуги к воле Моандера.

— Вы не сможете привязать Элию к Моандеру, пока Моандера нет в Королевствах, — возразил Дракон.

— Моандер получит свое новое тело сегодня до захода луны, — ответила Корал.

Дракон вздрогнул. Должно быть, слуги каким-то образом обнаружили семя. Он не мог поверить, что все складывается так плохо, и в то, что был так легко обманут.

— Корал, я не понимаю. В горах ты была совсем другой. Почему ты плакала?

Корал усмехнулась.

— Чтобы привлечь твое внимание, конечно, — ответила она. — Один из летунов заметил тебя. Я переместилась поближе и притворилась плачущей. Тебя оказалось необыкновенно легко одурачить.

— Я чувствовал запах твоего горя, надежды, любви. Это было правдой, — сказал Дракон.

— Ты сам себя обманул. Я не чувствовала ничего подобного, — ответила Корал. — Единственной правдой, котору я я сказала, было то, что я рада твоему возвращению. Теперь я могу убить тебя во имя Несущего Тьму. Первая кровь, вкус которой попробует Моандер в новом теле, будет твоей.

Глава 17. Секрет Путеводца

Приближаясь к пещере, Оливия услышала пение Элии. Хотя она не могла разобрать слов, хафлинг узнала мелодию. Элия пела «Слезы Селины», одну из самых любимых песен Путеводца. Однако что-то звучало не так. Оливия остановилась, чтобы прислушаться повнимательнее. Она сразу поняла, в чем дело — Элия пела песню в не правильной тональности.

Оливия услышала крик, песня внезапно остановилась на середине куплета. Она могла представить, что произошло. Путеводец приказал Элии остановиться. Почему воительница пела песню в не правильной тональности, Оливия не могла понять. Элия знала, что Путеводец ненавидит, когда кто-то изменяет его песни, а дразнить барда было не в ее привычке. Оливия взобралась по склону к пещере и заглянула в нее.

Элия сидела на полу пещеры, ее голова наклонилась, как у смущенного ребенка. Сидящий рядом Путеводец сердито глядит на девушку. Акабар и Грифт сидели напротив них. Оба волшебника с тревогой смотрели на Элию.

Оливия услышала, как Элия прошептала:

— Извини.

— Не будь глупцом, Путеводец, — сказал Акабар. — Она только пыталась узнать, превращая твою песню в песню души, что чувствуют сауриалы.

— Почему ты не сказала мне, что изменяла мои песни, чтобы петь этой сауриальские штуки? — потребовал Путеводец ответа у Элии.

— Я думала, что это может расстроить тебя, — тихо сказала Элия.

— Если бы ты дал ей закончить, — сказал Акабар, — мы могли бы что-нибудь узнать.

— Она пела ерунду, — возразил Путеводец. Должно быть, Грифт обратился к нему по-сауриальски, потому что Путеводец повернулся к нему и ответил ему на общем языке.