И она улыбнулась ему.
Волшебник медленно, глубоко вздохнул. Потом открыл книгу, перелистал её, нашёл нужную страницу. Некоторое время он читал про себя. Когда он заговорил, голос у него был ровный.
— Это заклятие проще простого. Волшебник устраивается в пентакле — нужно сесть или лечь, потому что в момент переноса его тело упадет. Никаких свечей или особых рун не требуется — более того, подобные преграды сводятся к минимуму, чтобы ускорить возвращение волшебника в тело. Птолемей советует символически разрушить границу круга, чтобы облегчить этот процесс… Он советует также взять в руки что-нибудь железное — например, анк, — чтобы отразить враждебные влияния. Для этого можно использовать также одно из традиционных зелий — розмарин или что-нибудь в этом духе. Да, так вот, волшебник закрывает глаза и отгораживается от всех внешних раздражителей, а потом произносит обычное заклятие вызова, но в обратном порядке. Вместо имени демона подставляется его собственное истинное имя, и все направления меняются на противоположные: «отправиться» вместо «явиться» и так далее. И в самом конце трижды произносится имя «расположенного к тебе» демона — Птолемей называет его «покровителем». Необходимо привлечь внимание этого демона, чтобы открыть проход. Если всё пойдёт как надо, волшебник расстанется со своим телом, Врата откроются и он пройдет сквозь них. Как и где — Птолемей не уточняет. — Он поднял глаза. — Устраивает?
— Мне нравится, что ты заранее предполагаешь, что волшебник непременно должен быть мужчиной! — фыркнула Китти.
— Послушай, я тебе изложил всю технику. Знаешь, Китти, — Мэндрейк откашлялся, — я восхищен твоей изобретательностью и отвагой, действительно восхищен, но это просто невозможно. Отчего ты думаешь, что никто не пытался пойти по стопам Птолемея? Иное Место чуждо и ужасно, это область, где не действует ни один из нормальных законов природы. Это опасно, ты можешь погибнуть. А Бартимеус — предположим даже, что ты выживёшь, и даже найдёшь его, и он даже согласится тебе каким-то образом помочь, — но он всего лишь джинн. По сравнению с могуществом Ноуды его сила пренебрежимо мала. Твоя идея благородна, но шансы на успех практически равны нулю. — Он кашлянул, отвернулся. — Извини.
— Да ничего, всё в порядке. Китти поразмыслила.
— А твой план с посохом? Как ты думаешь, велики ли здесь шансы на успех?
— Ну, я бы сказал… — Он встретился с нею глазами, заколебался. — Что они практически равны нулю.
Китти усмехнулась.
— Вот именно! И вообще, нам, может, даже не удастся ускользнуть от Ноуды. Но если удастся…
— Оба мы сделаем, что сможем. — И он впервые улыбнулся ей. — Ну, если ты всё-таки решишься — желаю удачи.
— И вам удачи, мистер Мэндрейк.
Послышался звон ключей, скрежет металла — снаружи отодвигали засов.
— Не надо меня так называть, — сказал он.
— Но ведь тебя так зовут.
— Нет. Моё имя — Натаниэль.
Дверь бесцеремонно распахнулась. Китти и волшебник отступили назад. В комнату шагнула неумолимая фигура в чёрном. Наёмник сурово усмехнулся.
— Ваша очередь, — сказал он.
26
Как ни странно, первым, что испытал Натаниэль, было облегчение. Наёмник, по крайней мере, был человеком.
— Вы один? — быстро спросил он. Бородач стоял в дверном проеме и не мигая смотрел на него своими бледно-голубыми глазами. Он не ответил. Натаниэль решил, что молчание — знак согласия.
— Это хорошо, — сказал он. — Тогда у нас есть шанс. Давайте забудем о наших разногласиях и сбежим вместе.
Наёмник снова ничего не ответил.
— Демоны все ещё медлительны и неуклюжи, — продолжал Натаниэль. — Мы сумеем выскользнуть наружу и организовать оборону. Я известный волшебник. Поблизости лежат связанными другие министры — если мы освободим их, то сумеем справиться с захватчиками. Ваши… хм… способности окажутся незаменимыми в грядущих битвах. Все былые убийства и прочие проступки будут забыты, я уверен. Вас, возможно, даже наградят за службу. Итак, сэр, — что скажете?
Наёмник чуть заметно улыбнулся. Натаниэль просиял в ответ.
— Владыка Ноуда ждёт вас, — сказал наёмник. — И лучше нам не задерживаться.
Он вошёл в комнату, подхватил Натаниэля и Китти под руки и повел к двери.
— Вы с ума сошли? — вскричала Китти. — Демоны угрожают нам всем, а вы служите им по доброй воле?!
Наёмник приостановился в дверях.
— Не по доброй воле, — ответил он низким, негромким голосом. — Однако приходится смотреть правде в глаза. Демоны набирают мощь с каждой секундой. Ещё до рассвета весь Лондон будет в огне, и те, кто станет сопротивляться, будут мертвы. А я хочу выжить.
Натаниэль задергался, пытаясь вывернуться из стальной хватки.
— Да, шансы не в нашу пользу, но мы ещё можем победить! Передумайте, пока не поздно!
Бородатое лицо склонилось к его лицу; зубы оскалились.
— Ты не видел того, что видел я. Тело Квентина Мейкписа восседает в золотом кресле, сложив ручки на толстом брюхе. И его лицо все улыбается и улыбается. К нему одного за другим подводят волшебников из вашего ненаглядного правительства. Некоторых он отпускает — эти отправляются в пентакль, чтобы принять в себя демона.
Другие приходятся ему по вкусу. Он манит их к себе. Они приближаются к его креслу, беспомощные, точно кролики. Он наклоняется вперед…
Зубы наёмника звонко щёлкнули. Китти с Натаниэлем вздрогнули.
— А потом он отряхивает жилет, откидывается на спинку кресла и снова улыбается. А демоны вокруг него завывают, точно волки.
Натаниэль сглотнул.
— Да, приятного мало. И тем не менее вы, с вашими семимильными сапогами, могли бы…
— Мне видны все семь планов, — сказал наёмник. — Я вижу, какая мощь наполняет этот зал. Противостоять ей было бы самоубийством. Кроме того, где власть — там выгода. Демоны нуждаются в помощи людей. Они здесь многого не понимают. Они предложили сделать меня богачом, если я буду им служить. И этой девушке предложат то же самое. Кто знает, быть может, сотрудничая с владыкой Ноудой, мы с нею будем процветать…
Он протянул руку в перчатке и дотронулся до затылка Китти. Девушка отшатнулась и выругалась. Натаниэля охватил слепой гнев, но он быстро взял себя в руки.
Больше наёмник ничего не говорил. Руки в перчатках ухватили их обоих за шиворот и твёрдо, но без лишней грубости повлекли по коридору. Издали доносился шум и гам, разноголосые крики и вопли — короче, нарастающие звуки пандемониума.
Натаниэль оставался абсолютно спокоен. Перспективы были настолько чёрные, что страх был уже и ни к чему. Худшее уже случилось, смерть была практически неизбежна, и тем не менее Натаниэль ждал её без особой тревоги. Последний разговор с Китти разжёг в нем пламя — Натаниэлю казалось, что эта девушка выжгла в нем все более слабые чувства. Голова все ещё шла кругом от её откровений о прошлом Бартимеуса, но сейчас, когда конец был близок, Натаниэля вдохновлял прежде всего её личный пример. Не важно, что все её надежды были сосредоточены на Вратах Птолемея — мираже, фантоме, детской сказке, которую ни один разумный волшебник никогда не принимал всерьёз. Натаниэля зачаровывало само выражение её глаз в то время, когда она говорила об этих Вратах. Вдохновение сияло в них, восхищение и вера в чудо — чувства, о которых Натаниэль почти что забыл. И вот наконец Китти напомнила ему о них — и Натаниэль был благодарен ей за это. Он чувствовал себя обновленным и смотрел в будущее почти с нетерпением. Он взглянул на Китти — она была бледна, но держалась твёрдо. Натаниэль надеялся, что и он перед ней не оплошает.