А может, он и виден тоже? Китти открыла глаза.
И увидела много вещей сразу. Замысловатую решётку каменной кладки со всех сторон вокруг себя, маленькие стены и перекрытия, уходящие вдаль во всех трёх измерениях, разделяющиеся, соединяющиеся, выгибающиеся, обрывающиеся. Среди всего этого виднелись лестницы, окна, распахнутые двери. Китти стремительно неслась сквозь них, они были одновременно совсем близко и почему-то очень далеко. Посмотрев вниз, она увидела вдали свернувшееся клубочком тело девушки — оно напомнило ей спящую кошку. В каменной решётке застыли и другие фигурки, похожие на кукол: группки людей, сбившихся в кучки, многие из них лежали ничком, точно спящие или мертвые. Среди них стояли странные размытые фигуры с неясными очертаниями — не люди и не совсем нелюди. Китти не могла определить их природу — каждая из них как будто замкнулась сама в себе. Ниже всего, в каком-то дальнем коридоре, Китти увидела юношу, застывшего на бегу, оглядывающегося через плечо, а вот другая фигурка, позади него, двигалась — человек с кинжалом медленно перебирал ногами в больших сапогах. И вокруг обоих мельтешили ещё какие-то фигурки, далекие и неотчётливые.
Китти всё это показалось довольно занятным, но по-настоящему стремилась она в другом направлении. Звенящий звук теперь сделался отчётливее прежнего, он был где-то совсем-совсем рядом. Девушка сосредоточилась ещё сильнее, и очаровательная узорчатая решеточка из камней и фигурок исказилась и расплылась, как будто растянутая во все четыре стороны, — что Китти несколько удивило. Вот только что решётка была видна вполне отчётливо и вдруг превратилась в размытые полосы, а потом и полосы исчезли.
Китти ощутила со всех сторон стремительное движение. Это не было физическое ощущение — своего тела она вообще не чувствовала, — оно было скорее умозрительным. Она смутно осознала, что повсюду вокруг неё — четыре барьера: они нависали сверху, уходили вниз, тянулись в бесконечность со всех четырёх сторон. Один был темен и плотен, он грозил раздавить её своей непомерной тяжестью; другой состоял из бурлящей жидкости, которая стремилась унести Китти прочь. Третий барьер подхватил её с незримой яростью урагана, четвертый же вставал безжалостной стеной неугасимого пламени. И все четыре коснулись её лишь на миг, а потом остались позади. Они нехотя отпустили девушку, и Китти прорвалась сквозь Врата на ту сторону.
28
Хорошо ещё, что Китти воспринимала все последующее с отстраненностью наблюдателя, а не как беспомощная жертва — в противном случае она бы тут же сошла с ума. А так недостаток физических ощущений делал всё, что творилось вокруг, похожим на сон. И любопытство взяло верх над всеми прочими чувствами Китти.
Она очутилась в… собственно, сказать, что она очутилась где-то, было бы довольно трудно — вернее будет сказать, что она ощутила себя частью бесконечного движения, не имеющего ни начала, ни конца, движения, в котором не было ничего определённого и устойчивого. Это был бескрайний океан света, цвета и структур, непрестанно формирующихся, мчащихся и вновь растворяющихся, хотя вещество, из которого все состояло, не было ни плотным и упругим, как жидкость, ни неощутимым и невидимым, как газ, — скорее уж, это была смесь того и другого, где беспрерывно сливались и разлетались бесформенные клочья сущности.
Здесь невозможно было определить ни масштабов, ни направления, и времени здесь тоже не было: поскольку ничто не пребывало неизменным и ни одна из форм не повторялась дважды, само понятие времени казалось пустым и бессмысленным. Для Китти всё это особого значения не имело, и только когда она попыталась найти здесь себя самое, как-то определиться со своим положением по отношению ко всему остальному, ей начало становиться не по себе. Она не была привязана к чему-то определённому, не имела ничего конкретного, что могла бы назвать своим; более того, часто ей казалось, что она находится в нескольких местах сразу и наблюдает клубящиеся потоки сразу с нескольких точек зрения. Это изрядно сбивало с толку.
Она пыталась сосредоточиться на одном из цветных пятен и следовать за ним, но обнаружила, что это не проще, чем наблюдать за движением одного-единственного листочка на далеком дереве, раскачиваемом ветром. Стоило какому-нибудь пятну сформироваться, как оно тут же распадалось, таяло, сливалось с другими, начисто отметая ответственность быть самим собой. Через некоторое время у Китти началось головокружение от попыток за ними уследить.
Что ещё хуже — она начала замечать кое-что ещё, что периодически возникало и исчезало посреди общего круговорота: случайные образы, настолько мимолетные, что она никак не могла их уловить, — словно фотографии, высвечиваемые мигающей лампочкой. Китти пыталась понять, что они такое, однако все двигалось слишком быстро. Это раздражало и сбивало с толку. Китти чувствовала, что они должны что-то для неё значить.
Через неопределимый промежуток времени Китти вспомнила, что явилась сюда по делу, но по какому делу — она вспомнить никак не могла. Ей вовсе не хотелось делать что-нибудь конкретное — главное, к чему она стремилась, это оставаться такой, как она есть, двигаясь среди мечущихся огней… И тем не менее что-то в этой непрерывно меняющейся среде её раздражало и заставляло держаться особняком. Ей хотелось навести хотя бы минимальный порядок, создать что-то надежное, постоянное. Вот только как это сделать, когда даже она сама не имела постоянного облика?
Китти нерешительно заставила себя направиться в сторону одного оранжево-бордового пятна, вращающегося на неизвестном расстоянии от неё. К её изумлению, она действительно начала перемещаться, но сразу в нескольких направлениях. Когда её зрение стабилизировалось, оказалось, что цветное пятно ничуть не приблизилось. Она повторяла попытку ещё несколько раз, все с тем же результатом: она кружила наугад, и предсказать, где она окажется, было невозможно.
Тут Китти впервые ощутила слабую тревогу. Она заметила среди вихрей света несколько пятен кипящей тьмы, то свертывающихся, то развертывающихся. Они пробудили отзвуки старых, связанных с Землей страхов — страха пустоты и одиночества, страха остаться одной посреди бесконечности.
«Так дело не пойдёт, — подумала Китти. — Мне нужно тело».
С нарастающим беспокойством она наблюдала неудержимый поток, несущийся мимо и вокруг неё, образы, вспыхивающие вблизи и поодаль, световые разряды и бессмысленные цветные полосы. Её внимание привлекла одна весело пляшущая сине-зелёная завитушка.
«Стой смирно!» — яростно подумала Китти.
Показалось ли ей, или кусочек плывущей завитушки действительно отклонился от своего пути и на миг замедлил движение? Движение было столь стремительным, что ни в чём нельзя было быть уверенной.
Китти приметила второй случайный обрывок и принудила его остановиться и слушаться её. Результат последовал незамедлительно и выглядел приемлемо: изрядный кусок вещества сложился в нечто напоминающее свернутый побег молодого папоротника, бесцветный и стеклянистый. Стоило Китти ослабить внимание, завитушка развернулась и снова исчезла в общем круговороте.
Китти попробовала снова, на этот раз заставив кусок вещества сложиться в более плотный, компактный предмет. И снова у неё получилось: хорошенько сосредоточившись, она смогла придать стеклянистому сгустку форму неровного кирпичика. И снова, стоило ей отвлечься, кирпичик растворился и исчез.