У Натаниэля сразу пересохло во рту, но он всё-таки произнёс шесть слов заклинания и выкрикнул имя демона. Он слегка охрип и пожалел, что не додумался прихватить с собой стакан воды. Нельзя было произнести неправильно ни единого слова.
Затаив дыхание, Натаниэль выждал девять секунд: за это время его голос должен был донестись сквозь пустоту в Иное Место. Потом он отсчитал ещё семь секунд, за которые звук имени должен был пробудить демона. И в заключение Натаниэль отсчитал ещё три секунды, за которые демон…
…и тут в круге появился голенький младенец. Он парил в воздухе и сучил ручками и ножками, словно плыл на месте. Его жёлтые глаза мрачно уставились на Натаниэля. Бес поджал красные губки и высокомерно сплюнул.
Натаниэль произнёс слова Заточения.
Младенец негодующе загугукал и замолотил пухлыми ручонками, а ноги его повлекло к сверкающему бронзовому диску. Приказ оказался слишком силен: младенец вытянулся и превратился в цветной поток. Поток завертелся спиралью и устремился к диску, словно вода из ванны — в отверстие слива. На мгновение в толще диска показалась негодующая физиономия беса — нос приплющен к поверхности, — а потом её скрыла сияющая дымка, и поверхность диска вновь очистилась.
Натаниэль произнёс несколько заклинаний, чтобы запечатать диск и проверить, нет ли каких ловушек. Но всё было чисто. Натаниэль вышел из круга. У него подгибались ноги.
Его первый вызов демона прошёл успешно.
Плененный бес оказался угрюмым и нахальным, но при помощи небольшого заклинания, действующего примерно так же, как электрический разряд, Натаниэлю удалось убедить его показывать события, происходящие где-нибудь в отдалении. Бес умел пересказывать подслушанные разговоры и передавать изображение на диск.
Натаниэль хранил своё примитивное, но вполне действующее гадательное зеркало снаружи, под выступом черепичной крыши. С его помощью он узнал множество полезных вещей.
Для начала он велел бесу показать, что происходит в кабинете наставника. Натаниэль следил за волшебником целое утро и выяснил, что Андервуд большую часть времени висит на телефоне, пытаясь идти в ногу с политическими событиями. Старого волшебника не покидала параноидальная уверенность, что его враги в Парламенте только и думают, как бы его погубить. Натаниэля это в принципе заинтересовало, но частности были чересчур скучны, и он вскоре перестал шпионить за своим наставником.
Потом он отыскал мисс Лютьенс. Поверхность диска заволокло дымкой, потом дымка рассеялась, и Натаниэль — сердце его забилось быстрее — увидел свою учительницу такой, какой он её помнил. Она улыбалась… и вела урок. Картинка немного сместилась, и в диске появился маленький, щербатый мальчишка-подмастерье. Он что-то лихорадочно рисовал в альбоме и явно ловил каждое слово мисс Лютьенс. У Натаниэля защипало глаза от ревности и горя. Он сдавленным голосом приказал изображению исчезнуть и скрипнул зубами, услышав злорадный хохот беса.
Затем Натаниэль перенес внимание на главный свой объект. Однажды поздно вечером он приказал бесу показать ему Саймона Лавлейса, но вместо этого, к замешательству Натаниэля, в бронзовом зеркале появилась младенческая физиономия.
— Ты что делаешь? — возмутился Натаниэль. — Я отдал тебе приказ — выполняй его!
Младенец сморщился и басовитым, совершенно не вяжущимся с его внешностью голосом произнёс:
— Проблемка есть. Этот тип хитрый. Ясно? Он барьеров понатыкал. Не уверен, что обойду их. Могут стрястись неприятности — ежели ты понимаешь, о чём я.
Натаниэль угрожающе пошевелил рукой.
— Так ты говоришь, что это невозможно? — Младенец скривился и осторожно высунул изо рта заостренный язычок, словно пытался зализать старую рану.
— Да нет, не невозможно. Просто трудно.
— Тогда делай, что велено.
Младенец тяжело вздохнул и исчез. Последовала краткая пауза, а затем на диске постепенно проступило изображение. Оно мигало и плыло, словно в плохо настроенном телевизоре. Натаниэль выругался. Он уже готов был произнести слово Кары, но потом подумал, что это, наверное, всё, на что бес способен. Натаниэль наклонился над диском и стал всматриваться изо всех сил…
Какой-то мужчина сидел за столом и что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука.
Натаниэль нехорошо сощурился. Это был Саймон Лавлейс собственной персоной.
Бес благоразумно устроился на потолке, и Натаниэль хорошо видел комнату, в которой сидел волшебник. Правда, изображение получалось немного искаженным, словно через линзу «рыбьего глаза». В комнате царил полумрак. Единственным источником света была лампа на столе у Лавлейса. Позади виднелись тёмные шторы, длинные, от потолка до самого пола.
Волшебник продолжал печатать. Он был одет в смокинг; узел галстука был ослаблен. Пару раз волшебник почесал нос.
Внезапно изображение заслонило лицо младенца.
— Не могу больше, — пропыхтел он. — Устал очень. И я тебе честно скажу — ежели мы будем слишком долго тут ошиваться, будут крупные неприятности.
— Ты будешь оставаться там столько, сколько я тебе велю! — огрызнулся Натаниэль.
Он произнёс слово, и младенец зажмурился от боли.
— Ладно, ладно! Изверг! Как ты только можешь так обращаться с несчастным младенцем!
Детское личико исчезло, и в бронзовом зеркале появилось прежнее изображение. Лавлейс сидел всё на том же месте и всё так же печатал. Натаниэлю очень хотелось поближе взглянуть на бумаги на столе у Лавлейса, но он знал, что волшебники часто держат при себе датчики, чтобы засекать проявления магии рядом с собой. Нет, приближаться неразумно. Ему и отсюда хорошо видно…
Натаниэль подскочил.
В комнате Саймона Лавлейса находился кто-то ещё; он стоял в тени, рядом со шторами. Натаниэль не видел, как он вошёл. Не видел этого и волшебник, который так и продолжал стучать по клавиатуре, сидя спиной к гостю — высокому, крепко сбитому мужчине, закутанному в кожаный дорожный плащ. И плащ, окутывавший фигуру незнакомца с головы до пят, и сапоги гостя были заляпаны грязью. Густая чёрная борода скрывала чуть ли не большую часть лица. Над бородой виднелись поблескивающие в темноте глаза. Отчего-то при взгляде на этого человека по спине у Натаниэля поползли мурашки.
Очевидно, неизвестный что-то сказал или издал какой-то звук, потому что Саймон Лавлейс дернулся и резко обернулся.
Изображение замерцало, потускнело, проступило снова. Натаниэль выругался и наклонился ещё ниже. Сцена в зеркале за эти несколько секунд успела измениться. Гость и хозяин теперь оказались рядом — бородач в плаще подошёл к столу. Саймон Лавлейс что-то быстро говорил ему. Он протянул руку, но неизвестный коротким кивком указал на стол. Волшебник кивнул, выдвинул ящик, извлек оттуда мешок и вытряхнул его содержимое на столешницу. Из мешка посыпались пачки банкнот.
Бронзовый диск заговорил, хрипло и настойчиво.