— Надо было согласиться, когда он предлагал встретиться где-нибудь в уединенном месте, — настаивал я. — Тут чересчур многолюдно.
Парень фыркнул:
— Это чтобы предоставить ему возможность снова вырядиться гулем? Думаю, не стоило. Он вполне может носить костюм и галстук, как все нормальные люди.
Скоро должно было пробить шесть. Парень оплатил наш счёт и торопливо запихал все свои газеты и книжонки в рюкзачок.
— Ну, пошли к ларьку с хот-догами, — сказал он. — Держись позади меня, как и в прошлый раз, и защищай меня, если что-нибудь случится.
— Слушаюсь, босс. Кстати, сегодня на тебе нет шляпы с пером. Как насчёт розочки или ленты в волосах?
— Нет, благодарю.
— Ну, я просто спросил…
Мы разошлись в толпе. Я немного отстал, держась поближе к зданиям на краю площади, в то время как парень направлялся прямиком к её центру. Поскольку большая часть торопящихся домой горожан по той или иной причине шла вдоль стен, он несколько бросался в глаза. Я смотрел ему вслед. Стайка воробьев выпорхнула у него из-под ног и улетела куда-то на крыши. Я поспешно проверил их, но тайных наблюдателей среди них не оказалось. Пока что всё шло хорошо.
Некий джентльмен с жидкими усиками и предприимчивой натурой приладил к велосипеду жаровню и устроился на бойком месте почти в самой середине площади. Он разжёг уголья и деловито поджаривал сосиски со специями для голодных пражан и гостей столицы. К нему выстроилась небольшая очередь — в неё-то и встал мой хозяин, лениво озираясь по сторонам в поисках Арлекина.
Я непринужденно привалился к одной из стен, оглядывая площадь. Площадь мне не нравилась: слишком много окон, полыхающих отсветами заходящего солнца — поди, угадай, кто оттуда за тобой следит!
Шесть пробило и миновало. Арлекин не появился.
Очередь к сосисочнику таяла. Натаниэль стоял последним. Он подвигался вперёд и рылся в карманах в поисках мелочи.
Я проверял прохожих на дальних подступах к площади. У входа в ратушу стояла и болтала небольшая кучка народу, но большинство людей по-прежнему торопились по домам, появляясь с улиц, ведущих на площадь, и снова исчезая на них.
Если Арлекин и был поблизости, он ничем не выдавал своего присутствия.
Моё беспокойство росло. Никакой ощутимой магии поблизости по-прежнему не было, но щекочущее ощущение на всех планах сохранялось.
Я чисто по привычке проверил все выходы с площади. Их было семь… Ну что ж, хоть это хорошо: случись что, будет куда бежать.
Натаниэль был уже вторым в очереди. Впереди него стояла девочка, которая просила налить ей ещё кетчупа.
На площадь размашистым шагом вышел высокий человек. На нём был костюм и шляпа, в руках он нес потёртую сумку. Я смерил его пристальным взглядом. По росту он вполне мог быть Арлекином, но сказать наверняка было трудно.
Натаниэль его ещё не заметил. Он смотрел на девочку, которая уходила, пошатываясь под тяжестью своего огромного хот-дога.
Человек направлялся к Натаниэлю и шагал быстро. Быть может, слишком быстро — как будто направляясь к какой-то неизвестной цели…
Я устремился в ту сторону.
Человек прошагал поблизости от Натаниэля, даже не взглянув в его сторону, и, не сбавляя скорости, пошёл дальше.
Я снова расслабился. Быть может, мальчишка все же прав. Я действительно чересчур нервозен.
Натаниэль покупал себе сосиску. Он, похоже, спорил с продавцом насчёт добавочной порции квашеной капусты.
Но где же всё-таки Арлекин? Часы на башне Старой ратуши показывали двенадцать минут седьмого. Он очень сильно опаздывает…
И тут откуда-то из толпы прохожих на краях площади послышалось позвякиванье: негромкое, ритмичное, словно колокольчики на лапландских санях, издалека слышные над снежной пустыней. Позвякиванье доносилось как будто со всех сторон одновременно. Звук был знакомый и в то же время отчего-то непохожий ни на что из того, что мне доводилось слышать прежде… Я никак не мог определить, что это такое.
Но тут я увидел синие пятнышки, прокладывающие себе путь через толпу у выхода на все семь улиц, и все понял. По булыжной мостовой грохотали сапоги, солнечные зайчики взблескивали на дулах винтовок, металлические феньки позвякивали на груди — чуть ли не половина вооружённых сил Праги стянулась к этой площади. Толпа подалась в стороны, послышались испуганные возгласы. Солдаты внезапно остановились. Все выходы с площади были перекрыты плотными шеренгами.
Я уже мчался через площадь.
— Мэндрейк! — крикнул я. — Забудь про Арлекина! Надо уходить!
Парень обернулся, держа свой хот-дог, и только теперь увидел солдат.
— А! — сказал он. — Как это некстати!
— Ты прав, как никогда. И по крышам уйти не удастся. Там тоже перевес не на нашей стороне.
Натаниэль поднял голову — и получил возможность насладиться великолепной панорамой крыш, усиженных несколькими десятками фолиотов. Они, очевидно, взобрались по крышам с той стороны и теперь восседали на коньках и трубах всех домов, что выходили на площадь, осклабившись и делая нам оскорбительные жесты хвостами.
Торговец хот-догами тоже увидел оцепление. Он испуганно вскрикнул, вскочил в седло своего велосипеда и помчался прочь по мостовой, теряя по пути сосиски, квашеную капусту и шипящие уголья из жаровни.
— Это всего лишь люди, — сказал Натаниэль. — Здесь ведь не Лондон, верно? Давай прорвемся.
Мы уже бежали бегом к ближайшей из улиц — Карловой.
— Я думал, ты хочешь, чтобы я не применял насилия или какой-либо бросающейся в глаза магии, — заметил я.
— Ну, теперь выбирать не приходится. Если наши друзья-чехи желают затеять скандал, то мы имеем право… Ой!
Мы ещё не потеряли велосипедиста из виду, когда это случилось. Велосипедист, словно обезумев от страха и не зная, что ему делать, два раза промчался по площади взад-вперёд, а потом вдруг изменил направление и, опустив голову и изо всех сил работая ногами, устремился прямиком на одну из солдатских шеренг. Солдат поднял винтовку, прогремел выстрел. Велосипедист дернулся, уронил голову набок, ноги его упали с педалей и задергались, волочась по земле. Увлекаемый инерцией, велосипед продолжал стремительно мчаться вперёд, грохоча жаровней, пока не врезался в разбегающуюся шеренгу и не упал наконец. Во все стороны полетели труп, сосиски, горячие уголья и холодная капуста.
Мой хозяин остановился, тяжело дыша.
— Мне нужен Щит, — сказал он. — Немедленно!
Я поднял палец и окутал нас обоих Щитом. Он повис в воздухе, мерцая, видимый на втором плане, — неровный шар, смахивающий на картофелину, перемещающийся вместе с нами.
— А теперь — Взрыв! — яростно сказал парень. — Мы всё-таки проложим себе путь!