Интеллигентное живое лицо с сеточкой мелких морщин – когда улыбался; карие глаза, в которых светилось лукавство; темные, наполовину седые волосы, крепкая фигура... Не атлет, но и не доходяга, явно занимается спортом. Не стар, но и не молод – лет пятьдесят, пятьдесят пять на вид. Опыт и сила.
Воплощение гармонии. Золотой середины.
И плюс ко всему – не банальный бизнесмен, не скучный финансист, не всем надоевший политик, а человек благородной профессии. Врач, хирург, пусть и пластический...
Так вот он какой, Виктор Викторович Бородин. И за ним, наверное, шлейфом тянется поток благодарных поклонниц...
Глядя ему прямо в глаза и чувствуя прикосновение пальцев на лице, Саша поняла: Виктор Викторович – не про ее честь. Он слишком хорош, чтобы влюбиться именно в нее, в Сашу – такую, как она есть. Слишком простецкую. В джинсах и сандалиях, с минимумом косметики и ненакрашенными ногтями (и не потому не красилась, что и без макияжа выглядела безупречно, а потому, что было наплевать). «Да ему, наверное, женщины сами на шею вешаются! Отдаются, забыв обо всем – вот прямо здесь, в этом самом кресле... И пациентки, и медсестры – все!»
– Откуда ожог?
– Пожар тушила, – честно призналась Саша. Теперь, когда она поняла, что роман с Бородиным ей светить никак не может, она почувствовала себя значительно легче. И свободней.
– Удалось?
– Да. Девчонки... то есть коллеги – на обед свалили, а я не обедаю...
– Почему?
– Не знаю... Могу только завтракать и ужинать. Организм такой. Ну, вот и пришлось мне одной огонь тушить...
– Молодчина! – совершенно искренне произнес Бородин. Снова пробежал кончиками пальцев по ее лицу. – Так, и чего нас теперь смущает?
– Что шрам от ожога останется, вот что, – улыбнулась Саша. Она теперь была просто пациенткой, а этот человек – доктором. – Мы сразу после пожара поехали в травмпункт (но там такая очередь!), а потом в одну клинику, и там мне сказали... – Саша пустилась в подробное повествование о своих злоключениях.
– Ерунду тебе сказали. Денег слупить хотели, – Бородин, недослушав, снова сел за стол, стал писать что-то в карту.
– Да? Я почему-то так и подумала...
– Ожог пустяковый, почти зажил, еще чуть-чуть – и вообще следа не останется.
– И шрама не будет?
– И шрама не будет, – доброжелательно кивнул Бородин. – Можно было вообще повязку не накладывать – быстрее бы зажило, а так ранка подмокла чуть... Чем тебе твоя заведующая ожог мазала? – Саша назвала мазь. – В общем не совсем то, ну да ладно... Поверти-ка головой!
Сидя в кресле напротив доктора, Саша добросовестно стала поворачивать голову в разные стороны. Виктор Викторович внимательно, очень цепко смотрел на нее.
Смотрел и смотрел. Смотрел и смотрел... Скоро у Саши даже голова закружилась.
– Еще? – засмеялась она.
– Все, хватит... – кивнул он. Потом потер лоб и снова сунулся в карту. – А тебе, Александра, уже столько лет! Я бы не подумал... Выглядишь гораздо моложе. А врача моей специальности, поверь, сложно обмануть.
Он принялся что-то писать в карте.
– Все говорят! – обрадовалась Саша. – Но это потому, что я не сильно крашусь и одеваюсь по-молодежному. А на самом деле я дама бальзаковского возраста и уже два раза замужем была. Сходила бы и в третий, но не за кого...
Она болтала, не думая – как болтала бы с Лизой Акуловой, например.
– Ну-ну, до бальзаковского тебе еще далеко!
– А сколько я вам должна? – с простодушным любопытством спросила она.
– Нисколько.
– Что, правда? – поразилась она.
– Правда, Александра Филипповна... э-э... – он вгляделся в записи. – Севостьянова ты, да?
– Нет, Силантьева. Там неразборчиво написано. Я – Силантьева.
– Фамилия мужа?
– Нет. Почему-то все спрашивают... Я никогда не меняла фамилии. Как родилась Силантьевой, так ей осталась.
– Понятно... – Бородин устало потер лицо ладонями. Замер на мгновение, потом опустил руки вниз, и снова пристально посмотрел на Сашу.
– Что? – испугалась она. «Сейчас скажет, что ошибся, и шрам теперь у меня на всю жизнь останется!»
– Ты, Саша Силантьева, очень симпатичная девушка. Очень симпатичная молодая женщина, – медленно произнес Бородин. – Я таких не встречал. Вернее, как-то встретил один раз, но больше не удалось...
– То есть? – растерялась она.
– Так, не слушай старого дурака...
– Вы не старый, – тихо произнесла Саша. – И совсем не дурак.
Что-то неуловимо поменялось в его лице, отчего Саше вновь стало не по себе – как в первые мгновения их встречи. Он вновь был мужчиной, она – женщиной.
– Откуда ты знаешь, Саша Силантьева?
– Знаю, и все.
– Много ты знаешь...
Этот разговор уже решительно не напоминал беседу доктора и пациентки. Но в нем не было и той будоражащей интриги, той игры, того отважного кокетства – которые возникают в первые минуты знакомства... Как-то странно все было!
Сердце у Саши забилось – почти как тогда, во время пожара.
– Ты говоришь, не замужем? И нет никого?
– Никого. А почему вы спрашиваете? Решили этику нарушить, врачебную? – нахально спросила она.
Она имела в виду известное всем правило – никаких личных отношений, никаких романов между доктором и пациенткой. Бородин сразу понял, о чем говорит Саша.
– Может быть. А ты – против?
Он спрашивал напрямую. Он спрашивал прямо в лоб. И Саше надо было ответить только «да» или только «нет». Но она выбрала третий путь:
– Не знаю.
– Тебя что-то смущает?
– Да.
– Что? Только честно...
– Я всегда говорю честно.
– Ну и говори.
– Я не верю, что такой мужчина как вы, мог заинтересоваться такой серой мышкой, как я.
– Во-первых, ты не серая мышка. Во-вторых, такой мужчина, как я, если и мог кем-то заинтересоваться, то только такой женщиной, как ты. – Он сделал небольшую паузу. – Объясняю, тоже честно – я уже давно не видел нормальных – и в физическом, и в психическом отношении – женщин. И пусть меня разорвут на части мои пациентки!
Саша улыбнулась.
– Что скажешь, Саша Силантьева?
Секунду Саша колебалась. Роман между ней и этим прекрасным мужчиной... Об этом можно было только мечтать!
– Нет, – сказала она, вставая. И ругая себя почем зря. Но почему-то не могла, не могла она сказать «да»! – До свидания, Виктор Викторович, спасибо...