– Какой знак?
– А вот… – Грушин развернул перед ней газету. Про вечер одноклассников рассказал, про мужика, который еще до того совет ему дал…
Ничего Настя не сказала. Ушла. Поняла или нет – неизвестно.
Вернулась еще через неделю:
– Грушин, тебе это помогло? Не играешь?
– Не играю, – честно ответил он. – Прав был тот дядька… Кончилось наваждение. А деньги я заработаю. Своим трудом. И все вам с Машкой отдам…
– Я тебя уважаю, – вдруг выдала Настя. И бросилась ему на шею.
И все было – как в первый раз. Второй медовый месяц. Потом Настя совсем к нему переехала, с Машей.
Уж как Маша радовалась, что они теперь снова с папкой вместе…
* * *
– …а я ведь тебя которую неделю ловлю! – принужденно улыбнулась Лиля Рыжова. – Ты что, не хотел меня видеть? Пришлось вот так, по-наглому… Надеюсь, я тебя не шокировала?
– Да ладно… – Тарас пожал плечами. – Пришла и пришла. Выпить хочешь?
– Вообще-то я не пью…
– В завязке, что ли?
– Тарас, ну ты скажешь! – вспыхнула Лиля. – Я вообще не пью! Ну разве только красное сухое иногда…
– Красное сухое. Все женщины пьют только красное сухое. Ничего, кроме красного сухого… – кивнул Тарас. – Сейчас принесу…
Он вышел из гостиной.
Лиля Рыжова – та еще хабалка! Приперлась прямо домой. До того пыталась дозвониться, но Тарас ловко избегал этих звонков – благо секретарша еще не уволилась, да и на телефонах были автоматические определители номеров.
Тарасу категорически не хотелось встречаться с Лилей. Его первая женщина, его первая любовь двадцатилетней с гаком свежести… Боже, какая скука.
Но Лиля проявила изрядную настойчивость. Нашла-таки! И не сбежишь теперь – собственный дом как-никак. Консьержка, старая дура, пустила Лильку в подъезд…
…Он вернулся с подносом, на котором стояла открытая бутылка вина, бокалы и блюдо с аккуратно нарезанной бастурмой – притащил домой продукцию собственного завода и понял, что жрать это невозможно – слишком много соли и специй. Изжога обеспечена…
– Прошу… – Он разлил вино в бокалы. – За что пить будем?
– За нас! – немедленно выпалила Лиля.
– В смысле – «за нас»?
– За наше прошлое! – скорректировала свой тост Лиля.
– Прекрасно… За прошлое! – Тарас отпил из бокала, но к бастурме даже не прикоснулся. Лиля же схватила с блюда темно-красный ломтик, принялась усердно, с изрядным усилием, жевать. – Я тебя, если честно, не узнал, Лиля…
– Правда? – откровенно занервничала Лиля. – Как мне? – Она кокетливо повертела головой.
Бывшая любовница решила вернуться к истокам. Перекрасилась в блондинку, нанесла на лицо пастельные тона. Надела кружевную белую блузку с разлетающимися манжетами…
Когда-то, в далекой юности, Лилечка Рыжова была настоящей блондинкой. Стопроцентно натуральной! Но, видимо, с возрастом потемнела, да и краски для волос не самым лучшим образом действовали…
Теперь на Лилиной голове красовались неестественно-светлые, с желтоватым отливом локоны. Посредине – черноватый пробор, откровенно говорящий о том, что прежний цвет волос безвозвратно утерян. Голова Лильки напоминала цветок белой хризантемы, давно забытой в вазе – еще белоснежны кончики лепестков, но сердцевина уже начала увядать, неприятно портиться, чернеть. А всего-то на пару миллиметров волосы отросли…
Раньше Лильке очень шли белые одежды, кружева, манжетики эти… Она была хорошенькой, точно кукла. Чтобы выглядеть ослепительно в шестнадцать лет, ей хватало лишь блеска для губ…
Ныне же Лиля нанесла на лицо тональный крем, пудру, чем-то белым, перламутровым оттенила внутренние уголки глаз, щедро попользовалась розовой помадой…
Тарас, точно завороженный, разглядывал ее лицо – так разглядывают руины старого дома, в котором провел счастливое детство. Боже мой, куда все ушло…
– Тебе не нравится? Скажи честно! – Лиля хлопнула его по руке.
– Да нет, очень хорошо… Живенько так, – серьезно ответил Тарас. – Только вот тут поправь, пудра забилась в носогубную складку…
– Куда?! Ну и словечко подобрал… – Лиля вытащила из сумочки зеркало. – Какой ужас… А это, между прочим, очень дорогая косметика!
– Лилечка, так о чем ты хотела со мной поговорить?
– Я? Нет, ни о чем… Просто повидать хотела… Как-никак бывшие одноклассники… Первая любовь… – забормотала она. Потом выдала: – Я слышала, вы с Вероникой разбежались? Это правда?
– Чистая правда.
– Ну она и дура… – выдохнула Лиля. – Бросить такого мужчину… Почему ты не наливаешь?
– Ах да, прости… За что?
– Ты теперь говори! – неожиданно засмеялась Лиля. Она все теперь делала внезапно, резко – говорила, смеялась, двигалась, пила, жевала… Эта «дамскость» была пострашнее, чем морщины. Иные старухи выглядят и то привлекательней, чем дамы постбальзаковского возраста…
– За красоту.
– Чудесно! – Лиля расцвела, приняв это на свой счет. – За красоту… А с кем Ника сейчас?
– С Иноземцевым.
– С кем?! Господи… С Климом? Он нашелся?! Господи! Да он мизинца твоего не стоит…
– Ну, кому по душе попадья, а кому свиной хрящик… – пожал плечами Тарас.
Лиля захохотала, опять заставив Тараса вздрогнуть:
– Нет, ну ты молодец! Юмора не теряешь! А он кто? Иноземцев, в смысле.
– Он ювелир.
– О… о-о… – Лиля задумалась, явно пытаясь найти в этой профессии негатив. – Цепочки, значит, вертит? Колечки лепит… Нет, это не профессия для настоящего мужика… Вот ты, Тарас, настоящий мужчина. У тебя свой бизнес.
Она со стуком поставила перед Тарасом пустой бокал.
– Может быть, водочки? – равнодушно предложил он.
– Ты с ума сошел… Я же не пью!
Сообщать Лиле о том, что его бизнес идет не самым лучшим образом, Тарас не захотел. Вдруг представил, как Лилька начнет сочувствовать…
Тарас разлил оставшееся вино по бокалам.
– За тебя, Тарас… Слушай, а как ты живешь один? Кто тебе рубашки гладит, и вообще… – Помада у Лили размазалась, щеки покраснели, а глаза заблестели.
– Есть приходящая домработница, – спокойно ответил Тарас.
– А, понятно. – Она придвинулась ближе, ее нога оказалась рядом с его ногой. – Она тебе и готовит?
– Нет. Я сам себе готовлю.
– Тарас, ты золото! Мужчина, который умеет готовить… – как-то чересчур пылко восхитилась Лиля. – Но, мне кажется, на кухне должна хозяйничать женщина… Вон ты какой худющий стал!