– Привет, полковник, – сказал он таким же звучным голосом, что и князь, с едва уловимым акцентом. – Не думал, что вы романтик. Между тем романтики всегда были легкой добычей.
– Джеральд Махаевски, – сквозь зубы выговорил Тарасов.
Черноволосый незнакомец, одетый в черное пальто, смерил Владислава насмешливо-презрительным взглядом.
– Неужто меня здесь знают?
– Твой словесный эквилибр излишен, – сухо и недовольно сказал князь. – Среди наших потери есть?
– Двое убитых, двое раненых. Эти парни неплохо знают свое дело, пришлось успокаивать их по полной программе.
У Тарасова заныло сердце.
– О чем речь?
Князь и его приятель посмотрели на него.
– Речь идет о ваших парнях, полковник. Не стоило полагаться на их опыт и профессионализм. Сейчас они у нас. Так, магистр?
– Трое, – осклабился Махаевски. – Двое успокоились навсегда.
– Кто? – севшим голосом произнес Тарасов, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на врагов.
Махаевски оценивающе глянул на него.
– Кажется, полковник не прочь помахать кулаками. Доставим ему такое удовольствие?
– Кто… погиб? – хрипло выговорил Тарасов.
Махаевски пожал плечами.
– Какая, в сущности, разница, полковник? Одним оперативником больше, одним меньше… вы лучше подумайте о себе. Не хотите показать свое мастерство? Говорят, вы классный рукопашник.
– Джеральд! – недовольно сдвинул брови Шельмин. – У нас нет времени на развлечения.
– Мне хватит двух минут. Ну так как, полковник? Пободаемся? Если выстоишь пять минут, что практически невозможно, я отпущу тебя, твоих людей и сеньориту. Если две минуты – только сеньориту. Идет?
Тарасов с трудом преодолел приступ ярости.
– Идет…
– Отлично! Алексей, отойди в сторонку. Заключим пари?
– Приспичило тебе ерундой заняться…
– Размяться хочу, а где еще у вас в России найдешь хорошего спарринг-партнера?
Шельмин отступил к стене холла, заложил руки за спину.
Махаевски сбросил пальто, остался в тонком – под горло – сером свитере и брюках.
Тарасов сбросил куртку и пиджак, хотел было снять рубашку, но передумал. Зато снял ботинки.
Махаевски, усмехнувшись, покачал головой.
– Боитесь покалечить? Уверяю вас, полковник, вы меня ни разу не зацепите.
Он вдруг сорвался с места, в течение долей секунды преодолел расстояние, их разделявшее – около десяти метров, и Тарасов едва успел поймать опасный всплеск приема. Заблокировал один удар, принял на мышечный каркас живота другой, отскочил. Но тут же был вынужден защищаться снова, потому что противник продолжил атаку, не давая ему времени на оценку ситуации. Тело потряс еще один мощный удар, отозвавшийся болью в грудной клетке.
Конечно, Владислав умел держать удары. Техника сопротивления ударам входит во все традиционные виды подготовки, которые служат укреплению внутренних (духовных) и внешних (физических) сил организма. Подготовка эта состоит в проведении специальных упражнений путем нанесения ударов по различным частям тела в сочетании с движением внутренних потоков энергии – ЦИ, как говорят адепты восточных единоборств. ЦИ способствует укреплению мышечной ткани, наполняет ее жизнестойкостью, умножает возможности тела противостоять значительным ударным нагрузкам. В начале своей карьеры рукопашного бойца Тарасов поражался способности учителя держать удары, в том числе и по голове. Он и сам в конце концов освоил «противоударный» комплекс, намного расширив диапазон проведения болевых приемов. Однако удар Махаевски был так силен, изощренно точен и неуловим, что устоять Владислав не смог.
Он отлетел на несколько шагов, упал на колени, едва не провалившись в беспамятство, и понял, что удар противника разорвал ему мышцы на груди и, возможно, сломал ребро.
Если бы магистр в этот момент захотел добить его, это ему вполне удалось бы. Но Махаевски испытывал наслаждение от беспомощности противника и растягивал удовольствие.
– Я же говорил, – с пренебрежением процедил он сквозь зубы. – Прошла всего минута и пара секунд.
– Хватит, – сказал Шельмин, – он мне нужен живым.
– Живым – не значит здоровым. Пусть получает то, что хотел.
Махаевски скользнул к упиравшемуся в пол кулаками, опустившему голову Тарасову, нанес ему в голову удар ногой… и взлетел в воздух, не успев среагировать на прием, грохнулся на спину. И хотя он тут же в бешенстве вскочил – разгибом вперед, факт успеха противника был налицо.
– Фак ю!.. Я же тебя на клочья!..
– Джеральд! – попытался остановить магистра князь, но тот его не послушал.
Бой длился еще с полминуты – ровно столько смог продержаться Тарасов, лавируя между вихрями ударов и атак разъяренного его сопротивлением магистра. Однако силы были неравны. Махаевски действительно являлся непревзойденным мастером рукопашного боя, владевшим не только бесконтактными способами воздействия на противника, но и применявшим затемняющие сознание «черные» пси-энергетические приемы. Тарасов же, получив травму, сопротивляться в полную силу не мог. И хотя он бессознательно ушел в «красный коридор» физического состояния, позволяющий тратить энергию взрывным темпом, и избрал тактику «оборонительной атаки» без нанесения множества контрударов, с подготовкой одного-единственного, способного прекратить бой, использовал весь свой арсенал приемов схождения с вектора атаки, закручивания тела в спираль, разгибов и финтов, это ему не помогло.
Лишь однажды его хитрая «звериная» отмашка-удар достигла цели, отчего на щеке Махаевски образовалась царапина, но этот успех оказался единственным. Магистр обрушил на него серию сверхбыстрых ударов, прижал к бордюру бассейна и безжалостным ударом ногой в лицо отбросил Владислава прямо в бассейн.
На голову Тарасова упала тьма…
– Хватит, я сказал! – повысил голос Шельмин, заметив движение Махаевски: тот намеревался добить противника. – Вытащи его, захлебнется.
– Одним полковником больше, одним меньше… – проворчал магистр, но все же вытащил Тарасова на бордюр. – Неплохо подготовлены ваши парни, князь, но недостаточно.
– Ты еще не встречался с витязями.
– То же самое будет и с витязем. – Махаевски потрогал пальцем окровавленную щеку, озабоченно посмотрел на палец. – Вот скунс, достал-таки!
– Пошли, обсудим положение. Надо спешить, пока Пресветлому не вздумалось затеять проверку. – Князь открыл дверь в стене, замаскированную под деревянную панель.
– А с ним что делать?
– Пусть бросят к остальным. Надеюсь, ты его не убил?
Махаевски оскалился, подошел к лежащему ничком Тарасову, с которого на пол холла стекала вода, приложил ухо к спине.