– Как?
– От слова НЛО – энлоид. Лева считал, что НЛО используют тот же принцип антигравитации, что и он сам.
– Его убили?
Андрей кивнул, мрачнея.
– За что?
– Может быть, как раз за изобретение энлоида. И вот за ту штуковину. – Он показал на агрегат на верстаке.
– Трансформатор?
– Нет, это ядерный реактор.
Млада недоверчиво сморщила носик.
– Шутишь?
– Ни капельки. Только этот реактор безопасен и использует другие принципы. Лева собирался запатентовать его и подарить людям независимость.
– Как это?
– Я имею в виду – независимость от обычных источников энергии – нефти, газа, радиоактивных элементов. Но его убили!
Андрей сжал пальцы в кулак, резко опустил руку. Лицо его на мгновение стало белым, глаза вспыхнули.
Млада поежилась, робко погладила его руку.
– Но я еще найду заказчика! – глухо пообещал он неизвестно кому, с усилием возвращая утерянное душевное равновесие. – Пойдем, здесь холодно. Зачем встала?
– Увидела, что тебя нет, – виновато заглянула ему в лицо Млада, – и испугалась.
Сердце Андрея омылось теплой волной удовлетворения: она перешла на «ты», даже не заметив этого, – но он не стал заострять на этом внимание.
– Лева действительно был гением. Я даже не представлял себе, насколько он ушел вперед от собратьев по науке. Не знаю, что толкнуло меня посмотреть на его поделки, но только убедившись, что он не просто мечтатель, но реализатор идей, я понял…
Они вышли из сарая, закрыли за собой дверь, попадая под заряд вьюги.
– Ух ты, красота! Давно не любовался метелью.
– Что ты понял? – потянула его за рукав Млада.
Андрей хотел сказать, что он понял, за что убили Федорова, но передумал.
– Как же мы далеки от понимания реального построения мира! Ведь если идеи Левы работают, это означает, что эйнштейновские постулаты и концепции, на которых базируется современная физика, – тупик! Понимаешь?
– Нет.
Он засмеялся, привлек Младу к себе, поцеловал в холодные губы.
– Женщинам это действительно не нужно. Знаешь, чего мне сейчас хочется?
– Горячего чаю?
– Вторая попытка.
– Искупаться?
– И этого тоже, но позже. Мне очень хочется покататься на лыжах в пургу.
Млада подставила ладонь под хлопья снега.
– Давно не каталась на лыжах…
– Ничего, у нас все еще впереди.
Ветер бросил на них струю снега, холодные снежинки попали им за шиворот, они пригнулись, спасаясь от дуновения метели, и вскочили в сени, обняв друг друга. В свете слабой лампочки лица обоих казались бледными масками. Улыбка в глазах Млады сменилась тревожной неуверенностью.
– Зачем ты мной занимаешься? Я же беременная…
– Ты красивее всех, кого я встречал! – заявил он с преувеличенной серьезностью. – А беременность преходяща и тебя вовсе не портит.
– Я не об этом. У меня будет ребенок… я ничего не умею… ничего не смогу тебе дать…
– Ошибаешься, – тем же преувеличенно серьезным тоном сказал Андрей. – Китайские императоры традиционно искали себе «энергетических» женщин и даже выкупали их у семьи, отсыпая столько жемчуга, сколько весила избранница. Женщины эти не обязательно становились наложницами, но всегда были при императоре.
– Я не «энергетическая» женщина, – слабо улыбнулась Млада.
– Да и я не китайский император, – кивнул он с ответной улыбкой. – Но очень хотел бы всегда иметь тебя рядом.
Она спрятала лицо у него на груди.
– Я согласна… только ты меня бросишь…
– Никогда!
Он отстранил ее от себя, поцеловал в мокрые от слез щеки, потом в губы, она ответила, и этот долгий поцелуй окончательно сблизил их, разорвал круг условностей, нейтрализовал запреты и блоки, превратил обоих в мужчину и женщину, жаждущих друг друга…
Она снова уснула у него на груди, умиротворенно теплая, домашняя, уютная, нежная, пахнущая сеном и молоком. А он долго смотрел в потолок, прислушиваясь к своим ощущениям, и трезво обдумывал свое положение.
В гимназию можно было не возвращаться. Несмотря на несогласие большей части учителей применять к учителю физкультуры какие-то меры «воспитательного характера», было ясно, что директор в конце концов найдет способ от него избавиться, и лучше ситуацию до этого не доводить, уйти самому. Однако тогда возникала проблема поиска работы, которая могла бы прокормить семью, так как занятия с учениками в секции самозащиты не приносили большого дохода. Можно было согласиться на предложение заместителя мэра Костромы, курирующего культуру и спорт, войти в состав Комитета русских народных игр, созданного недавно, и возглавить одно из направлений. Но Андрей сомневался, что его оставят в покое ликвидаторы некоего мистического ордена, расправившиеся с Федоровым, Скрылевым и Анной Игнатьевной и попытавшиеся убить самого Андрея. Поэтому стоило подумать над другими вариантами, например, уехать из Костромы вообще и начать строить жизнь с нуля в другом районе России. В Брянске, на родине Левы, или в Улан-Удэ, где у Данилина жили тетка и дядька по отцовской линии.
Незаметно он уснул, и снилось ему, что он бежит голый по льду какого-то озера, а за ним гонятся огромные черные псы с кроваво-горящими глазами, то и дело превращавшиеся в человекообразных монстров. Они почти настигли его, и тогда он с разбегу нырнул в дымящуюся полынью. Обожгло кожу, перехватило дыхание…
Вздрогнув, он проснулся.
Замер, прислушиваясь к дыханию Млады, высвободил тихонько руку, встал.
Шел седьмой час утра, на улице было темно. Снегопад прекратился, и дом окружало смутно-белое пространство без границ и четких очертаний; даже ночью снежная пелена отражала рассеянный атмосферой свет, делая видимым необозримые снежные поля.
Он прислушался к себе.
Сон не был порождением внутренних нервных процессов, психика снова уловила некую негативную тенденцию и предупредила хозяина об опасности. А такими предупреждениями пренебрегать не стоило.
Андрей затопил печь, бесшумно оделся, собираясь посетить «удобства во дворе», и в это время тихо тренькнул мобильный телефон. Недоумевая, кто звонит ему в такую рань, он выскользнул в сени, включил телефон.
– Андрей Брониславович?
– Он, – ответил Данилин, узнавая голос майора Гарина; сердце дало сбой.
– Где вы находитесь?
– У… друга. А что?
– Понятно. А то мы звонили вам домой, но никто не ответил. Можете подъехать в управление?
– По какому поводу?