— Ну, на склад у Кольцевой — мы там моющие средства берем, потом в банк заказ отвозил, тюки со шторами.

— И во сколько вы закончили работу?

— В восемь. Заказ отвез, и гуляй, свободен.

— Машину в порядок приводили, мыли салон?

— Ну да, сегодня утром мыл. Пыль на дороге. Все чехлы серые. Рубашку чистую наденешь — к вечеру как чушка грязный. Со склада порошки брал — коробку себе оставил. А в чем дело? Нельзя?

— Почему? Чистота — залог здоровья. — Никита разглядывал собеседника. — Ну, отвезли вы заказ в банк, и что дальше?

— Ничего.

— Вы поехали домой?

— А в чем дело? — снова спросил Богданов.

И тут Колосов поймал взгляд Маркелова. Тот глазами показал ему на стул у двери, где Богданов оставил сверток и куртку. Сверток был запакован в самый обычный пакет-сумку, но... Пластик, видно, был худой, и вот теперь со стула на затертый паркетный пол... капало что-то красное — кап, кап...

— Вы поехали домой? — повторил Колосов.

— Нет, у меня еще были в городе дела. Следующий вопрос должен был быть: какие дела?

Но Никита спросил о другом:

— Вы нам пол чем-то испачкали. Ах ты, кровянка, надо же... Что это вы с собой в свертке по зубным кабинетам таскаете, Кирилл Николаевич?

Богданов оглянулся и засуетился.

— Ч-черт, извините... Пакет худой, сумки не было, пришлось во что попало.

— Покажите, что в свертке, — резко приказал Маркелов. Он встал, вплотную подойдя к допрашиваемому. Богданов как-то странно посмотрел на них. Развернул пакет. Красное закапало на пол чаще. В Целлофане было что-то багровое. Плоть, сочащаяся сукровицей.

— Фу ты, пропасть, — Маркелов сплюнул.

— Да печенку я купил говяжью. Хотел домой отвезти жене, да в перерыв не успел. Пока у зубного был, она разморозилась, падла. Действительно, пол вам тут изгваздал. Тряпку дадите — уберу.

— Да уж будьте добры, — холодно улыбнулся Никита. — А то скажут, застенки тут у нас, гестапо. А печеночка действительно говяжья. Вещь аппетитная, особенно если свежепрожаренная с луком. Но мы отвлеклись. Насчет позавчерашнего вечера у нас разговор.

— А я не понимаю, что вас так интересует?

— Около полуночи вашу «Газель» видели на парковой аллее недалеко от улицы Южной.

— И что?

— Я хочу от вас услышать — каким ветром вас туда занесло?

— Попутным, — Богданов усмехнулся. — Норд-норд-вест.

— А к гаражам на Южную? — быстро спросил Маркелов.

— Где-где гаражи? — Богданов словно что-то вспомнил. — Ну, конечно! Я в гараж как раз и заскочил к приятелям. Только не на Южную, а в Петино. Там друзья у меня, гараж мукомольного комбината.

— А что, в полночь гараж еще работает? — наивно удивился Никита.

— Там и ночью жизнь бьет ключом. Боксы сдают частникам.

— К кому же конкретно вы приезжали?

— К Валерке Соловьеву, — быстро ответил Богданов. — Он директора мукомольного возит. Только не застал его, он смену уже сдал. Так, с мужиками побалагурили, покурили. Потом я домой поехал.

— Имена, фамилии, пожалуйста.

— Щас прям выложил, — хмыкнул Богданов. — Чтой-то вы ко мне прицепились, не пойму? Как репьи. Не знаю я их фамилий — мужики, шоферня. Покурили и разъехались.

Маркелов хотел было еще что-то спросить у него грозно-весомо, но Колосов опередил коллегу:

— Ну что ж, ладно, спасибо. Извините за беспокойство, Кирилл Николаевич. Можете идти. А за аврал не сердитесь. Пешехода на шоссе в районе парка какая-то «Газель» позавчера сбила. Ищем.

— Всех, что ль, так песочите? — хмыкнул Богданов.

— Угу, всех под гребенку. Служба. — Колосов разглядывал его. — Сверточек не забудьте. Печеночку.

Когда Богданов ушел, он выплеснул из чайника, стоявшего на подоконнике, остатки кипятка на испачканный кровью пол.

— Не протечет? Первый этаж. Там у вас подвал?

— Там ИВС, товарищ майор, — хмыкнул Маркелов. — Ну и что с ним делать дальше?

— Бодрая, быстрая ложь. Про гараж, про какого-то там Соловьева. Но на всякий случай проверить надо. Занятный тип. Сказал все и ничего. — Никита пожал плечами. — И какие такие тайны у шофера прачечной? Наведите справки в налоговой, какие у него реальные заработки, какая семья. А насчет наружного наблюдения... Ну, это я сам договорюсь. У вас тут и так дел хватает.

— А с проверкой автопарка что? — напомнил Маркелов. — Продолжаем всех по списку без исключений?

— Угу, продолжаем. — Колосов подвинул к себе пухлую папку ГИБДД. — Мало не покажется. Проверим всех.

— А если ОН приезжий? Из Москвы? Ведь два случая прошлых не у нас, в других районах. Если он просто их вывозит? Выбрасывает на дороге? Что, вот так, по списочку ГИБДД, и Москву будете прочесывать по всем округам?

Никита склонился к справкам. Что значит коллега — выходец из другого отдела. Узкая специализация — наркотики, сплошной героин. Как таких узких специалистов страшит поисковый масштаб...

— Это называется таскать воду решетом, — мятежно заявил Маркелов. — И это все равно пользы не даст.

Вместо пререканий с «землей» Колосов позвонил в главк, в оперативно-поисковый отдел. На эти дни ему — кровь из носа — надо было выбить наружку за «прачечником» Богдановым.

Глава 4 ЗАТИШЬЕ

В том, что между благородными порывами души, вдохновленной ими жаждой деятельности и унылой реальностью — дистанция огромного размера, Катя не раз убеждалась, к своему разочарованию, лично. Убедилась и на этот раз.

Миновала неделя, а ничего не произошло. Энергичный порыв, вылившийся в решение: мы должны что-то предпринять, как-то сам собой тихо сошел на нет. Правда, поначалу-то на сакраментальный вопрос «что делать?» находилась бездна ответов. Немедленно бежать с заявлением в милицию (это была идея фикс Мещерского). Попросить помощи и совета у коллег — это дипломатично предлагала Катя, имея в виду и своих собственных сотрудников, и тесную дружбу Мещерского с начальником отдела убийств — с Колосовым. Записаться на прием к директору Института истории и экономики стран Востока, бывшему ректору «Лумумбы», или на худой конец к его помощнику — это была инициатива Кравченко. Ведь странный скандал с кассетой-невидимкой разыгрался именно в стенах этого почтенного научного учреждения.

Короче, планы были, однако... ни один толком реализовать не удалось.

Насчет обращения в милицию как-то все сразу перепуталось. Мещерский никак не мог толком сформулировать на бумаге, что же он хочет донести до стражей порядка. Он стал очевидцем убийства? Нет. Это была какая-то обрывочная видеозапись. Он видел на кадрах изуродованного человека, но лишь мельком, в короткие секунды. Он, кажется, слышал звук выстрела...