Но звезды, видно, вчера вечером были расположены неблагоприятно для всех влюбленных начальников отделов убийств. Короче, снова ни черта не вышло из этого его смешного и, увы, совершенно запоздалого сердечного порыва. Никита уехал. Катя осталась.
Он долго еще стоял во дворе, смотрел на ее окно. И в тот миг он воспринимал этот чужой дом почти как старого доброго друга и только за то, что он пусть и на короткое время, но все же приютил ее под своей крышей.
А потом он вдруг понял, что торчит во дворе в этот поздний час не один. В арку медленно въехала машина. Остановилась, осветив фарами детскую площадку и гаражи. Потом фары погасли, а из машины так никто и не вышел. Никита стоял в тени подъезда. Машина бы-ла ему хорошо видна: «девятка» — черная или темно-синяя. И в салоне — двое: мужчина и женщина. Они совсем не торопились выходить.
Никита терпеливо ждал. Долго. А они все не выходили, словно не в силах были оторваться друг от друга. Потом женщина вышла. Никита узнал ее — Алла Гринцер. Он ждал, что ее спутник сейчас развернется и уедет. Но он тоже вышел из машины, захлопнул дверь. «Квакнула» сигнализация, фары «девятки» на мгновение зажглись и погасли. Мужчина подошел к Алле, обнял ее за плечи, и они неторопливо направились к четвертому подъезду, тихо разговаривая между собой. До Никиты донеслось: «Ну ведь ты обещала мне сегодня. Пойдем, останься сегодня у меня», — это настойчиво и нетерпеливо говорил мужчина. «Нет, лучше завтра, — отвечала женщина. — Я должна сначала поговорить с мамой… Подготовить ее… Она должна нас понять…»
Они были так заняты друг другом, что даже не заметили Колосова. А он хорошо разглядел мужчину — это был Олег Алмазов.
Сейчас, слушая спор Кати и Свидерко, Никита мысленно вспоминал вчерашнюю ночь и тех двоих. У Кати, помнится, из всех оперативных снимков был отобран только один. Этот же снимок лежал сейчас и на столе перед Свидерко. А тот сомневался. И в принципе, правильно поступал, задавая Кате недоверчивые колючие вопросы. Он явно не доверял ей, потому что…
— Ну хорошо, Катя, объясни нам обоим популярно, почему ты так убеждена, что Бортников был знаком именно с ней? — тихо спросил Никита.
Катя достала из сумочки остальные снимки.
— Вот тут мужчины, а тут все женщины, проживающие в четвертом корпусе, — она аккуратно разложила снимки на столе. — Я попыталась исключить всех, кто не мог быть знаком с Бортниковым. Кому по здравом размышлении не мог предназначаться тот букет роз, конфеты и шампанское, которые, по показаниям свидетеля Антипова, Бортников вез в дом на Ленинградском проспекте. В силу их преклонного возраста я сразу исключила пенсионеров Гринцер и Зотову.
— Я их и сам сразу исключил, — усмехнулся Свидерко.
— Затем я исключила Зою Зотову и Дарью Васину, — ровным голосом продолжала Катя.
— Почему? — спросил Свидерко недоверчиво.
— Зоя Зотова, как нам известно, ждет ребенка, она уже на восьмом месяце беременности.
— И что из этого следует?
— У нее вряд ли могли быть близкие отношения с Бортниковым. Когда женщина в ее возрасте ждет ребенка, она… — Катя посмотрела на Свидерко. — Она, Коленька, видит мир несколько в ином свете, лучшем, чем он есть на самом деле.
— Неубедительно, но.., ладно, а Васина?
— Васины — молодожены. Я их наблюдала. Они заняты только своим счастьем. Это еще такая игрушка для них. Им нет никакого дела до окружающих.
— Дальше, — Свидерко отодвинул в сторону четыре снимка.
— Дальше выбирать несколько сложнее. — Катя взяла фото Евгении Тихих. — Вот взгляните на нее. Эта женщина замужем, причем давно, имеет двух почти взрослых детей, она заботливая мать — до сих пор сама возит дочь в школу. Муж у нее солидный человек, бизнесмен, как выяснилось — владелец почти половины этого дома.
— Богатый, — подсказал Никита.
— Ну, скажем, располагающий значительными средствами, гораздо более значительными, чем сумма, похищенная Бортниковым у авиакомпании.
— Поэтому ты эту бабу исключаешь? — хмыкнул Свидерко. — Знаете, Николай, что бы вы там ни думали про женщин, — кротко сказала Катя, — уверяю вас, мало найдется особ, которые в сорок лет рискнут годами благополучного устоявшегося брака, семьей и расположением обеспеченного спутника жизни ради какой-то сомнительной криминально-любовной авантюры. Посмотрите на нее, — она подвинула к Свидерко снимок Тихих. — Она всем или почти всем довольна, у нее и так все есть.
— Ничего тетка, холеная, из парикмахерской, наверное, не вылазит, — заметил Никита, тоже разглядывая снимок Евгении Тихих. — Но на Анну Каренину она точно не похожа.
— Дальше? Остаются ведь еще трое, — сказал Свидерко. — И все вполне подходящие для нас фигуранты. Особенно…
— Особенно, как вы считаете, Алина Вишневская, — сказала Катя.
— Она же проститутка. Бортников вполне мог быть ее клиентом. И для убийства она и этот ее сутенер Литейщиков — лица вполне…
— Об убийстве пока и речи нет, — возразила Катя. — Мы сейчас говорим о человеке, который был с Бортниковым знаком.
— То есть был его прямым сообщником? — спросил Свидерко.
Катя замолчала.
— Я думала сначала именно так, но теперь, после всех открывшихся обстоятельств нападения на Руслана Багдасарова, я… Над этим нам еще предстоит думать. Но в одном я с вами, Коля, согласна: по логике вещей, Бортников вполне мог быть знаком с Алиной Вишневской. Но она это категорически отрицает.
— И вы ей верите? — спросил Свидерко.
— Ну, скажем так — я бы ей не верила, будь она в нашем списке единственной подходящей кандидатурой, — ответила Катя.
— Она же линять оттуда собралась сразу после убийства!
— Я бы тоже оттуда захотела уехать, будь я Вишневской, — усмехнулась Катя. — У нее и так куча приводов в милицию в прошлом, и тут опера каждую минуту в дверь стучат… Я с ней говорила, и я думаю, наш Бортников ездил в этот дом не к ней. — Катя отложила в сторону снимок Вишневской и придвинула к себе последние два фото. — Обе фигурантки, Алла Гринцер и Светлана Герасименко, вроде бы в одинаковом для нас положении — одинокие, свободные…
— И кого же вы исключаете для себя?
— Аллу Гринцер.
— Почему? — спросил Колосов.
— Она значительно старше Бортникова. Она, как значится в этой вашей чахлой установке на нее, из потомственной музыкальной семьи, отец ее был дирижером оркестра, мать более сорока лет преподавала музыку. Сама она тоже преподает в Гнесинском. Я и с ней встречалась, разговаривала и…
— А вот Вишневская и косвенно Клавдия Зотова намекали, что у этой Гринцер был любовник, — многозначительно заявил Свидерко.
— Не был, а есть. Вот, Коля, в чем вся разница. Он есть у нее до сих пор. Она ему звонит, встречается с ним. И кажется, любит его, если только женские глаза не лгут… — Катя улыбнулась. — Ее роман в настоящем времени, а Бортников уже мертв.