— Позор нашей семьи и ее горе… Был, был он наркоманом, что проку теперь скрывать? Доскрывались до того, что… — Федор Стальевич махнул рукой и отвернулся.
В этот момент в дверь робко заглянула девушка, что впустила Колосова в квартиру.
— Даша, что там? — спросил Федор Стальевич. — Госпитализация?
— Нет, электрокардиограмма ничего такого страшного не показывает — доктор сделал Фаине Захаровне еще один укол.
— Ну иди, Даша, спасибо.
— Можно я останусь? — тихо спросила девушка.
— Вот, это Даша, невеста Валеры. Думали свадьбу осенью сыграть, — обернулся Федор Стальевич. — Обратите внимание — редкая девушка. Даже пагубные наклонности Валеркины ее не оттолкнули… Вот какая любовь, обратите внимание. Настояла, чтобы лечиться начал, чтобы с героином своим проклятым завязал, с плесенью этой наркоманской отношения порвал — все ее, Дашуткина, заслуга. Наша семья так ей благодарна была…
— Федор Стальевич, что вы, — пискнула Даша, — я к Валере очень хорошо относилась, сил не было смотреть, как он гибнет, роняет себя.
«Что-то не похожа она на влюбленную невесту, потерявшую жениха, — подумал Колосов, — но ревела до моего прихода в три ручья — это точно. Впрочем, кто этих баб поймет, что они на самом деле думают и кого любят!»
— Вы знали, что Валерий едет в Скарятино в сауну? — спросил он Федая.
— О его планах и намерениях мы давно уже ничего не знаем и не слышали. Он жил здесь, в квартире своих предков, как жилец. — Федор Стальевич снова махнул рукой. — После смерти моего брата Оля — это жена брата-с ним просто не справлялась. Он жил как хотел, делал что хотел. Бросил институт. Сколько бы я ни возражал, они, и в первую очередь Оля, сделали все, чтобы отмазать его от армии.
— Федор Стальевич! — воскликнула Даша.
— А это истинная правда. Пусть вот майор из уголовного розыска слышит — это правда горькая и беспощадная. И в ней я вижу корень и первопричину всего того, что дальше произошло с моим племянником. В нашем роду не было дезертиров! — Федор Стальевич стукнул кулаком по письменному столу. — Никогда не было. Может, мы и ошибались, и много грешили, и жили В плену ложных призрачных идеалов, но предателей и дезертиров в этом доме никогда не водилось!
— С кем дружил, с кем общался Валерий? — спросил Колосов.
— С кем дружит наркоман? С теми, у кого можно достать — купить, выклянчить — дозу. Сюда, в этот дом, он никого из своих приятелей не водил. Совесть не позволяла.
— Но ведь ваш племянник решил порвать с наркотиками. Он лечился, посещал реабилитационный центр.
— Даша — святая душа — настояла, упросила его, а я устроил, денег дал на оплату лечения. Все коту под хвост. Походил он туда, потом бросил.
— Но он же нашел… Федор Стальевич, вы несправедливы, он же хотел как лучше, он нашел замену! — воскликнула Даша.
— Это экстрасеншу-то? Дарья, не смеши людей. Разве можно сравнивать? Врач Бухгольц — опытный невропатолог с тридцатилетним стажем — его наблюдала, доктор Сухарский, специалист, врач, известный на всю страну, им занимался. А тут какая-то полуграмотная знахарка, какая-то там целительница-самоучка!
— Валерий лечился у экстрасенса? — спросил Колосов.
— Да, нашел себе какую-то доморощенную знахарку. Сейчас пруд пруди этой нечисти развелось.
— Ее данные, адрес?
— Не знаю я адреса, никогда подобной публикой не интересовался.
— Валера ездил на сеансы в Зеленоград, — сказала Колосову Даша. — Всю зиму ездил. Он был на эмоциональном подъеме, говорил, что ему все это очень помогает, что его уже совершенно не тянет колоться. Федор Стальевич не прав — насколько я знаю со слов Валеры, эта женщина не доморощенная знахарка. Она очень сильный экстрасенс с мощным энергетическим полем и настоящий целитель. И она не брала с него платы за лечение, в отличие от вашего знаменитого доктора Сухарского.
— Вот поговори с нынешней молодежью. — Федор Стальевич покачал головой. — Эх, Дарья, что ты понимаешь, о чем судить берешься?! И твоя доля вины во всем случившемся есть — ты безоглядно потакала Валерке, так же как мать его безголовая, глупая потакала!
«Вроде бы пять минут назад он эту девицу хвалил, а теперь обвиняет, — подумал Колосов. — Вот и разберись в логике внутрисемейных отношений».
— Вы несправедливы, Федор Стальевич, — сказала Даша страстно. — У вас на все один рецепт лечения — армия. А есть люди, не созданные для этого!
— Такие люди кончают, как мой любимый племянник, предварительно опозорив и обгадив свою собственную семью, страну и историю!
— Федор Стальевич, погодите, — Колосов сделал примиряющий жест. — Я вот о чем хотел спросить… у вашего племянника была машина?
— От моего покойного брата ему «Волга» осталась, гараж тут вот во дворе. Он на «Волге» не ездил, гнушался — старая, не престижная. А гараж сдавал — тут «новые русские» какие-то въехали в третье парадное. Между прочим, деньги с них получал и клал в свой собственный карман, да.
— А вы не видели — может, он на машинах каких-то своих знакомых ездил? Например, на «Форде», внедорожнике?
Колосов задал этот вопрос, потому что менеджер — бухгалтер скарятинской сауны Захарова опознала на фото именно Валерия Федая. Он был тем самым брюнетом, который звонил ей и привозил деньги за аренду сауны. И приезжал он, судя по всему, на том самом «Форде Экспедишн», на котором вечером в сауну приехала вся их компания в составе шести человек.
— Это джип, что ли? — вместо Федая-старшего спросила Даша.
— Ну да, почти что джип-внедорожник.
— Да, пару раз он приезжал ко мне на такой машине — синяя, большая, как грузовик, с темными стеклами. Сказал, что это машина его друзей.
— Значит, все же были друзья, — обрадовался Колосов.
— Я их не знаю, — ответила Даша. — Он про них ничего не рассказывал. Раз обмолвился, что его с ними познакомил Саша Иванников.
— Это кто же такой?
— Это его приятель. Они познакомились в центре «Надежда».
— Что, тоже бывший наркоман?
— Вы что? Да я за него поручиться могу, — вспыхнула Даша. — Он горным слаломом занимался, его в олимпийскую сборную должны были включить.
— А, ты про этого колченогого, — хмыкнул Федор Стальевич. — Вранье это, по-моему, все было — сборная, спорт. Просто парень сделал все, чтобы увильнуть от…
— От армии? — Даша вскочила. — Федор Стальевич, извините, вы, конечно, намного старше меня и у вас огромный жизненный опыт, но… Неужели вы не понимаете, что вот так нельзя? Так невозможно!
— Он что, этот Иванников, травму серьезную перенес? — быстро спросил Колосов. — Ноги ломал?
— Да, он сильно разбился, когда они на Домбай ездили. Перенес несколько операций. Он страшно переживал, что в большой спорт ему дорога закрыта, начал пить. Его, как и Валеру, устроили на курсы реабилитации в «Надежду», чтобы поправился, пришел в себя. Он славный парень, несчастный только вот… А про его травму вы откуда знаете?