Они отыскали у ворот постового милиционера. Представились. Тот связался по рации с начальством. Потом пригласил в привратницкую — там восседала полная пожилая монахиня в черном. Колосов представился ей чинно-официально.
— Из уголовного розыска, из Москвы? — Монахиня с тревожным любопытством оглядела их с ног до головы. Катя и Анфиса были в купленных по дороге дешевых газовых косынках.
— Нам надо поговорить с вашей настоятельницей.
— Мать-настоятельница в отъезде. Сейчас я приглашу сестру Варвару. — Монахиня позвонила по внутреннему телефону. — Пожалуйста, подождите на улице.
Ждали долго. Сестра Варвара — бледненькая строгая и очень молодая — выросла точно из-под земли.
Колосов официально представился и ей. Изложил кратко суть дела — расследуем убийства, важная свидетельница Евгения Неверовская, по нашим оперативным данным, скрывается в вашем монастыре.
— По вашим оперативным данным? — Сестра Варвара глянула на Колосова. — Но она не скрывается у нас.
— Она приняла постриг? — Катя вспомнила, что ей поручались «следственные функции».
— Нет, до этого пока далеко. Об этом разговор особый. И в свое время. Эта девушка приехала из Москвы. Мы охотно принимаем трудниц. У нас еще очень много работы по восстановлению монастыря. Она приехала с желанием безвозмездно работать во славу Господа.
— Мы можем ее увидеть? — спросила Катя.
— Можете, конечно, но… — Сестра Варвара снова пристально взглянула на нее и Колосова. — Я должна предупредить вас: пожалуйста, будьте с ней добры и деликатны. Девушка имела беседу с матушкой-настоятельницей и сестрами. Она недавно потеряла брата, пережила глубокое потрясение. Она пришла к нам за помощью. Ее мучают страхи, природа которых…
— Продолжайте, пожалуйста, мы внимательно вас слушаем, — сказала Катя, видя, что монахиня запнулась.
— Природа которых суть не что иное, как тьма, бесовство, — тихо, словно стесняясь чего-то, изрекла сестра Варвара. — В миру есть вещи, которых не принято замечать. О которых не говорят. Но это не значит, что их действительно нет, что они не существуют. Вы должны прежде всего проявить понимание и участие, а потом уже обвинять ее…
— Да мы ее ни в чем не обвиняем, — сказал Колосов. — Я же говорю: она важная свидетельница.
— Я понимаю. Но быть свидетелем чего-то ужасного — это тоже тяжкий крест, — кротко парировала сестра Варвара. — Вы можете ее видеть. У меня нет власти не пустить вас к ней. Но если бы эта власть была, я бы вас к ней сейчас не пустила.
— Почему? — тихо спросила Катя.
— Ей надо молиться, думать и снова молиться. А не вести пустые беседы. Мы все очень много и праздно болтаем. — Сестра Варвара указала на одну из стенных башен. — Идите туда, вы ее найдете вон там.
Колосов шел впереди. Он и вида не показывал, что пребывание свидетельницы в монастыре и для него вещь из ряда вон выходящая. Он не обмолвился ни словом о том, при каких обстоятельствах встречался с Евгенией Неверовской в тот, самый первый раз — в ее квартире на Ленинском проспекте, где на одних стенах были кресты, а на других — разнузданные постеры, вполне пригодные в качестве пособий в борделе. Резкий уход сестры Неверовского в монастырь потряс его не менее, чем то странное видение на шоссе у белого лимузина Стахисов.
У стен монастыря кипели строительные работы. Грудами был навален кирпич, разобранные строительные леса, мешки с цементом. Укрепляли фундамент стен, реставрировали фасад башни, заделывая старые трещины в кладке. Среди рабочих тут и там мелькали синие платья трудниц. Колосов увидел высокую девушку в сером платке и каком-то мешковатом балахоне, состоявшем из брезентовой штормовки и длинной, до пят, заляпанной известкой юбки. Она лопатой накладывала из корыта в ведра трудниц цемент. Это и была сестра Неверовского. Колосов с трудом узнал ее.
— Женя! — окликнул он.
Она резко, испуганно обернулась. Схватила лопату наперевес, словно собираясь от кого-то отбиваться ею. Глаза ее тревожно перебегали с Колосова на Катю, маленького Мещерского, полную осанистую Анфису. Она не узнавала их. И страх в ее темных глазах сменился удивлением.
Колосов подошел к ней:
— Женя, я приезжал к вам домой в связи с расследованием убийства вашего брата Алексея. Я начальник областного уголовного розыска. А это вот, — он указал на остальных, — наши сотрудники.
Анфиса, никогда не расстающаяся с цифровой фотокамерой и уже намылившаяся снимать монастырь, келью Елизаветы Петровны, врата, вывезенные Иваном Грозным из Новгорода, монастырский пруд с крякающими утками и молчаливых трудниц, при этих словах гордо вскинула голову, повязанную «по-бабьи» газовой косынкой.
— Зачем вы приехали? — хрипло спросила Женя. — Оставьте меня в покое. Я же сказала вам тогда — я ничего не знаю.
— Вы знаете, Женя. И знаете так много, что боитесь. Поэтому вы прячетесь здесь. — Колосов взял у Неверовской лопату. — Наш прошлый разговор окончился ничем, потому что я еще не знал, на какие вопросы у вас есть ответы.
— А теперь знаете? Отдайте лопату, мне надо работать.
— А теперь знаю. Самое главное — я догадываюсь, из-за чего там, на кладбище, убили Алексея. Его убили, Женя, и вам это хорошо известно, потому что его фамилия Неверовский и потому что именно он пытался сжечь прах некоего Армана Дюкло, которому легенда приписывает паранормальные свойства.
Словно грянул выстрел из пушки. Женя Неверовская побледнела и… стала оседать на землю. Колосов едва успел подхватить ее.
— Никита, ты напугал ее до смерти! — воскликнула Катя.
Он похлопал Женю по щекам, приводя ее в чувство. Вчетвером под тревожными взглядами молчавших трудниц они повели девушку к каменной скамье для паломников. Она судорожно цеплялась за куртку Колосова, шепча:
— Что вы, что вы, об этом нельзя говорить вот так вслух… это имя… его нельзя упоминать, оно проклято… ради бога, пожалуйста…
— Да это просто старые кости, девушка! — басом заверила Анфиса. Ей показалось, что обстановку надо хоть как-то разрядить. Пусть эта Неверовская спорит, возражает, только не падает от страха в обморок, как тургеневская барышня.
— Я знаю, кто убил вашего Алексея, — один из братьев Поповых. Глеб или Михаил, — продолжил Колосов. — А до этого они вдвоем в одной частной сауне убили четверых парней.
Женя закрыла лицо руками, сжалась в комок.
— Я был на месте катастрофы самолета Поповых — их больше нет в живых. Я был в старом доме недалеко от аэродрома в Брусках — том самом, где так много копоти от свечек и такие странные рисунки на стенах — совсем как татуировка у вашего брата, — продолжал Колосов, глядя на ее затылок. — Я встречался с гражданином Стефаном Стахисом и его сестрой.
Женя отняла руки от лица. В глазах ее плескался ужас.
— Что вы хотите от меня? — прошептала она.