Ох, мать твою, как же больно!
Я с трудом приоткрыла глаза, обозревая окружающее. Правый глаз чем-то заливало, и я, с трудом подтянув руку, стерла с лица теплое и липкое. Кровь. Моя. Та-ак, а вот это уже не есть хорошо… Я попыталась перевернуться с живота на спину, но не смогла. Было ощущение, что на спине лежит что-то тяжелое. Я попыталась стряхнуть это «что-то», и оно сползло по левому боку теплой шуршащей волной. Я повернула голову и едва не заорала от неожиданности – слева от меня, почти полностью укрыв бок, лежало безжизненное крыло, покрытое сапфирово-синими перьями с едва заметным золотистым отливом. Поскольку шея у меня болела просто жутко и я была не в состоянии разглядеть подробности, то попросту дернула за это крыло, намереваясь его с себя стащить.
Крыло на удивление не поддавалось, а когда я дернула его посильнее, то почувствовала боль у левой лопатки. И как же это понимать? От догадки, посетившей мою голову, я побелела, как потолок в гостиной Милиного особняка, но мысль нуждалась в проверке, поэтому я слегка напрягла мышцы на спине, и распростершееся на черных камнях крыло тотчас дернулось.
От неожиданности я вскрикнула и подскочила на месте, встав на четвереньки. С правой стороны свесилось второе сапфировое крыло, слегка оттягивая спину, и до меня окончательно дошло, что это мои крылья.
– Спокойно, Путешественница, спокойно, – пробормотала я, осторожно садясь на теплые камни. – Без паники…
Я внимательно осмотрела себя, кое-где даже ощупала и наконец убедилась, что дырок во мне больше нет, если не считать продранной, а в некоторых местах даже прожженной одежды. Ноги были целы, руки тоже… Крылья… Я мрачно покосилась в сторону нежданно-негаданно взявшихся конечностей и, попытавшись ими пошевелить, с удивлением обнаружила, что они подчиняются. Ощущения были похожи на те, когда во сне отлежишь руку – вначале ее вообще не чувствуешь, как будто и нет совсем, но потом кровообращение восстанавливается и все налаживается. Поначалу крылья висели безжизненным грузом, но спустя несколько минут я уже смогла заставить их аккуратно сложиться за спиной, так что их вес почти не чувствовался.
Ладно, с дополнительным «оборудованием» будем потом разбираться. Сейчас надо найти меч и подумать, как отсюда можно выбраться. Я задрала голову – где-то высоко полыхало алое зарево портала, позволяя мне четко отличить границу ущелья от потолка пещеры. Прикинув высоту подъема, я поняла, что в таком состоянии фиг туда залезу.
Разве что попробовать взлететь?..
Ага, с учетом того, что летать я не умею, а под ногами – река лавы. Оригинальная мысль. Безопасная, главное… Ох, какая же я все-таки оптимистка! Сразу вспомнился бородатый анекдот: падают два альпиниста – пессимист и оптимист. Первый кричит: «Я падаю, я падаю!». Второй: «Ух ты, лечу!»
С тяжелым вздохом я опустила взгляд на свои уже зажившие руки и с удивлением обнаружила, что татуировка на левом запястье изменилась. Теперь это был не хаотичный набор непонятных символов, а стилизованное изображение Печати Серафима – круг, от которого отходят длинные вытянутые крылья, обвивавшие всю руку и соприкасающиеся кончиками на тыльной стороне ладони. Внутри круга медленно проявлялись те же символы, что всплывали из синевы камня, вставленного в Печать, только…
Только теперь они мне были понятны.
Я уставилась на изменившуюся татуировку, и в этот миг мир сменил очертания.
У меня было ощущение, что мое внутреннее зрение каким-то образом наложилось на обычное, потому что, стоило мне пристально посмотреть на какой-либо предмет – и вокруг него моментально возникала цветная аура. Я мотнула головой, и ощущение пропало. Зато пришло знание. Теперь я откуда-то точно знала, что мой меч воткнулся в расщелину между камнями прямо под узкой площадкой, на которой я расположилась. Все еще не совсем доверяя своим новым ощущениям, я медленно приблизилась к краю и сразу увидела меч, довольно вспыхнувший при моем приближении. Дотянуться до него было проблемой – оружие застряло на три метра ниже между небольшими камнями на почти отвесной стене. Но стоило только пожалеть о том, что до клинка мне не добраться, как он залился золотистым светом и слегка дрогнул. Я наконец-то вспомнила, что меч можно позвать. М-да, головой я видимо хорошо приложилась, когда упала. Или это смена обстановки так на меня подействовала? В конце концов, не каждый день из обычной Путешественницы становишься гибридом ангела и человека… Знать бы еще, как это у меня вышло? Ну не канонизировали же меня, в самом-то деле! И нимба над головой, как у Арсения, вроде бы не наблюдается…
Печать!!!
Черт, я же ее разбила! Вот мне от ангела влетит… Шла за артефактом, а в итоге сама его и расколотила!
Со злости я стукнула кулаком по скале, ушиблась, помянула всех, кого вспомнила, матерными словами, а потом моя память услужливо напомнила, что с Валерианой я так и не разобралась. Кстати, что-то наверху уж больно тихо – если бы там продолжалась драка, то шум стоял бы до небес. Точнее, до потолка пещеры…
Я с отчаянием вслушалась в тишину над головой. Господи, ведь если там так тихо, то… Что же случилось с моими друзьями?
Меч влетел в мою ладонь, как горячая ракета, а я, подгоняемая беспокойством, раскрыла новоприобретенные крылья и, зажмурившись, шагнула в пропасть.
Ой! Зачем же я всегда сначала делаю, а потом думаю-у-у!
Я камнем пролетела метров тридцать, прежде чем удосужилась вспомнить, что крылья у меня за спиной растут не просто так. Ведь как-то же учатся птицы летать?! Но если они постигают это точно так же, то я начинаю понимать, почему большинство пичужек на всю жизнь остаются такими нервными-и-и!!! Я захлопала крыльями, как петух, взмывающий на забор, и, к моему огромному удивлению, падение замедлилось, а потом и вообще остановилось.
Оказывается, что летать – это как кататься на велосипеде. Сколько бы лет ни прошло, но если ты когда-то научился ездить на этом двухколесном устройстве, то потом всегда сможешь сесть и поехать. Другой вопрос, что понадобится какое-то время на восстановление навыков, но тело будет все помнить. Точно так же было и сейчас. Я полетела так, будто когда-то уже умела летать, просто позабыла, как это делается, и вот теперь тело медленно, но верно само выносило меня из ущелья.
Летела я, конечно, не лучше вороны, повстречавшейся темной ночью с деревом. Траекторию моего полета не смогла бы повторить даже ласточка, упившаяся вдрызг до полубессознательного состояния, а в воздушные ямы я проваливалась чаще, чем самолет «Ту-134» 1984 года выпуска, летящий по маршруту Москва – Анталия. Поэтому, когда я наконец-то подлетела к обвалившемуся краю ущелья, то была счастлива как никогда.
Ощутив под ногами твердую почву, я сложила крылья и принялась осматривать поле боя. Вон та кучка пепла у портала – все, что осталось от господина Кризана, чтоб его черти в аду на сковородке без масла жарили. Тел вроде бы нигде не видно, и это успокаивает – где бы ни были мои друзья, но здесь они не погибли. Значит, либо ушли, либо… Скорее всего они в плену.