— А где же тиски и уставка? И на чем я должен разогревать клей?
— Ты… все получишь еще до вечера, — растерянно ответил Таддео.
— Застежки хорошие, но мне все равно нужен напильник, а также кожа и пергамент для переплета.
— Конечно. Все, чего пожелаешь. — Библиотекарь угодливо кивал, а на его бледном лице появилась изумленная улыбка.
— Хорошо. — Мо оперся на стол обеими руками. — Извини, но я еще нетвердо держусь на ногах. Будем надеяться, что кожа попадется более гладкая, чем бумага, а что до камеди, — он взял тигель в руки и понюхал содержимое, — что ж, там будет видно, достаточно ли она хороша. Принеси мне еще клейстер. Камедь я возьму только для переплета. Уж больно ее любят книжные черви.
Мегги наслаждалась изумленными лицами присутствовавших. Даже Свистун ошарашенно смотрел на Мо. Только Баста оставался спокоен. Он-то знал, что привел к библиотекарю переплетчика, а не разбойника.
— Моему отцу нужен стул. — Мегги требовательно взглянула на библиотекаря. — Разве вы не видите, что он ранен? Что же ему, работать стоя?
— Стоя? Нет… нет, конечно! Ни в коем случае. Я сейчас же прикажу принести стул со спинкой, — растерянно пробормотал библиотекарь, по-прежнему не сводя глаз с Мо. — Вы… м-м… Для разбойника вы удивительно много знаете о переплетном мастерстве.
Мо улыбнулся ему.
— Да, вы не находите? — сказал он. — Может быть, разбойник раньше был переплетчиком? Говорят, среди этих беззаконников встречаются самые различные профессии: крестьяне, сапожники, цирюльники, комедианты…
— Не важно, кем он был раньше, — вмешался Свистун. — Важно, что он убийца, так что не поддавайся на его сладкие речи, ты, книжный червь. Он убивает людей, не моргнув глазом. Спроси Басту, если мне не веришь.
— Да, это правда! — Баста потер обожженное лицо. — Он опаснее, чем целое змеиное гнездо. И дочка его не лучше. Надеюсь, эти ножи не наведут тебя на глупые мысли, — повернулся он к Мо. — Стражники будут постоянно пересчитывать их и за каждый пропавший отрезать твоей дочери по пальцу. И то же самое они сделают за любую глупость, которую ты предпримешь. Понял?
Мо ничего ему не ответил, но посмотрел на ножи, словно собираясь пересчитать их на всякий случай.
— Да принесите же наконец стул! — нетерпеливо сказала Мегги библиотекарю, видя, что Мо снова оперся о стол.
— Да-да, сию же минуту! — Таддео с готовностью бросился к двери.
Свистун злобно хмыкнул:
— Вы только послушайте эту маленькую ведьму! Командует тут, словно княжеская дочка! Впрочем, ничего удивительного, ведь она выдает себя за дочь человека, способного запереть смерть между досками переплета! Ты как, Баста? Веришь в то, что она рассказывает?
Баста схватился за висевший у него на шее амулет. Это была уже не кроличья лапка, какую он носил на службе у Каприкорна, а кость, подозрительно напоминавшая человеческий палец.
— Кто знает? — пробормотал он.
— Да, кто знает? — повторил Мо, не оборачиваясь к ним. — Во всяком случае, я умею призывать смерть, правда, Баста? И Мегги это тоже умеет.
Свистун быстро взглянул на Басту.
У того обожженная кожа пошла белыми пятнами.
— Я знаю только одно, — буркнул он, не отнимая руки от амулета, — что тебе, Волшебный Язык, давно бы уже пора лежать в могиле. И что Змееглаву лучше бы слушать Мортолу, чем твою ведьму-дочку. Он ест у нее из рук, наш серебряный князь. Поддался на россказни какой-то девчонки.
Свистун напрягся, готовый к броску, как змея на гербе его хозяина.
— Поддался? — спросил он своим странным сдавленным голосом. Он был на голову выше Басты. — Змееглав никому не поддается. Это великий князь, величайший из живущих. Огненный Лис иногда забывает об этом, как и Мортола. Не советую тебе делать ту же ошибку, Баста. А теперь уходи! Змееглав приказал, чтобы никто из бывших людей Каприкорна не оставался охранять эту комнату. Может быть, это означает, что он вам не совсем доверяет?
Голос Басты перешел в шипение.
— А сам ты разве не из бывших людей Каприкорна, а, Свистун? — произнес он сквозь зубы. — Без него ты был бы ничем.
— Вот как? А этот нос ты видел? — Свистун провел пальцем по своему серебряному носу. — У меня раньше была тут такая же обыкновенная блямба, как у тебя. Лишиться ее было больно, но Змееглав велел изготовить мне кое-что получше, и с тех пор я пою не для пьяных поджигателей, а только для него одного — настоящего князя, чей род древнее башен этого города. Если ты не хочешь служить ему, возвращайся в крепость Каприкорна. Может быть, его дух еще бродит там по пепелищу, только ты ведь боишься духов, а, Баста?
Они стояли так близко друг к другу, что и лезвие ножа Басты не протиснулось бы между ними.
— Да, я их боюсь, — прошипел он. — Но я хоть не стою по ночам на коленях, скуля от страха, что меня заберут Белые Женщины, как твой новый благородный хозяин.
Свистун ударил его по щеке с такой силой, что Баста ударился головой о притолоку. Красная струйка потекла по его пылающей щеке. Он утер ее тыльной стороной ладони.
— Берегись темных коридоров, Свистун! — прошептал он. — Носа у тебя уже нет, но что-нибудь отрезать найдется.
Когда библиотекарь вернулся со стулом, Басты уже не было. Свистун тоже отправился восвояси, предварительно поставив у дверей двух стражников.
— Никого не впускать и никого не выпускать, кроме библиотекаря! — донесся до Мегги его грубый голос. — И постоянно проверять, чем занят Перепел.
Таддео смущенно улыбнулся Мо, словно извиняясь за солдат у двери.
— Простите, — сказал он тихо, пододвигая ему стул, — но у меня есть несколько книг, на которых появились странные повреждения. Не могли бы вы взглянуть на них?
Мегги подавила улыбку, однако Мо держался так, будто ему задали самый естественный вопрос на свете.
— Конечно, — ответил он.
Таддео кивнул и взглянул на дверь, перед которой с угрюмым видом ходил взад-вперед один из часовых.
— Мортола не должна ничего об этом знать, так что я вернусь с ними, когда стемнеет, — шепнул он Мо. — К счастью, она рано ложится спать. В этом дворце хранятся великолепные книги, но, к сожалению, нет никого, кто мог бы их оценить. Раньше было иначе, но о том, что было раньше, пора забыть. Я слышал, что и в замке Жирного Герцога дела обстоят в последнее время не лучше, но там хоть есть Бальбулус. Мы все очень огорчились, когда Змееглав отдал дочери в приданое лучшего нашего миниатюриста. С тех пор мне позволено держать только двух переписчиков и одного более чем посредственного художника. Списки мне разрешено заказывать только с тех рукописей, в которых говорится о предках Змееглава, о добыче и обработке серебра или о военном искусстве. Прошлой зимой, когда не хватало топлива, Огненный Лис даже топил малый зал не худшими экземплярами моего собрания. — На печальные глаза Таддео навернулись слезы.