— А он куда пойдет? — Хват взглянул на Мо.
Все разбойники смотрели на него. Мо чувствовал их взгляды, словно прикосновение рук к коже. Глаза, полные надежды, но на что? Что они о нем слышали? Неужели уже ходят истории о том, что произошло во Дворце Ночи?
— Как можно дальше отсюда, ясное дело! — Черный Принц снял опавший лист со шкуры медведя. — Змееглав будет его искать, хоть и объявил повсюду, что за нападение в лесу отвечает Мортола.
Он кивнул худенькому мальчишке, на голову ниже Мегги, стоявшему среди мужчин:
— Повтори, что объявили глашатаи у тебя в деревне.
— Вот, — начал мальчик, запинаясь, — обещание Змееглава: если Перепел еще раз покажется по эту сторону леса, он умрет самой медленной смертью, какая известна палачам Дворца Ночи. А поймавшему его будет выплачено столько серебра, сколько Перепел весит.
— Начинай-ка лучше сразу поститься, Перепел, — пошутил Хват, но никто не засмеялся.
— Ты вправду сделал его бессмертным?
Это спросил мальчик.
Хват громко рассмеялся:
— Вы только послушайте этого малыша. Ты еще, наверное, веришь, что Принц умеет летать?
Но мальчик не обратил на него внимания. Он не сводил глаз с Мо.
— Говорят, ты и сам не можешь умереть, — тихо сказал он. — Говорят, ты и себе сделал такую книгу — книгу с пустыми листами, в которой сидит твоя смерть.
Мо невольно улыбнулся. Мегги тоже, бывало, вот так смотрела на него большими глазами: «Это правда, Мо? Нет, ты скажи!»
Все ждали, что он ответит, даже Черный Принц. Это видно было по их глазам.
— Нет, что ты, — сказал Мо. — Я могу умереть. Поверь мне, я это очень хорошо почувствовал. А что до Змееглава — да, его я и вправду сделал бессмертным. Но не надолго.
— Как это? — Улыбка застыла на грубом лице Хвата.
Но Мо, отвечая, смотрел не на него, а на Черного Принца.
— А так, что сейчас ничто не может убить Змееглава. Ни меч, ни нож, ни болезнь. Его защищает сделанная мной книга. Но эта же книга его и погубит. Потому что радоваться ей он будет лишь неделю-другую.
— Почему? — спросил мальчонка.
Мо понизил голос, отвечая ему, — так они всегда делали с Мегги, делясь секретом.
— Ну, совсем не трудно сделать так, чтобы книга не прожила долго. Особенно переплетчику. А я ведь переплетчик, хотя здесь многие думают иначе. Обычно в мою задачу не входит убить книгу, наоборот, меня зовут, чтобы продлить ей жизнь, но в этом случае у меня не было другого выхода. Ведь я же не хотел быть повинен в том, чтобы Змееглав на веки вечные остался на троне, развлекаясь казнями комедиантов.
— Значит, ты все-таки колдун! — заявил Хват хрипло.
— Нет. Правда нет, — откликнулся Мо. — Я переплетчик.
Снова все разбойники уставились на него, но на этот раз, как показалось Мо, к уважению примешивалась и толика страха.
— А теперь идите! — нарушил тишину голос Черного Принца. — Идите готовить носилки для раненых.
Они послушались, но, уходя, каждый еще раз взглянул на Мо. И только мальчик при этом смущенно улыбнулся ему.
Черный Принц знаком позвал Мо за собой.
— Неделя-другая, — повторил он, когда они добрались до штольни, где Принц спал отдельно от других со своим медведем. — Сколько дней точно?
Сколько точно? Этого даже Мо не мог сказать. Если во дворце еще не заметили, что он сделал, то все пойдет быстро.
— Не очень много, — ответил Мо.
— А им не удастся спасти книгу?
— Нет.
Принц улыбнулся. Мо впервые видел улыбку на его темном лице.
— Утешительные новости, Перепел. Никакого мужества не хватит сражаться с бессмертным врагом. Но ты, наверное, догадываешься, как беспощадно он станет тебя преследовать, когда увидит, что его обманули?
Еще бы. Поэтому Мо и не рассказал ничего Мегги, делая все необходимое, пока она спала. Чтобы Змееглав не прочитал страха на ее лице.
— Я не собираюсь возвращаться на эту сторону Чащи, — сказал он Принцу. — Не найдется ли для нас надежного убежища вблизи Омбры?
Принц снова улыбнулся.
— Найдется, — ответил он, глядя на него так пристально, словно хотел заглянуть прямо в сердце.
«Попробуй! — думал Мо. — Загляни мне в сердце и скажи, что ты там увидел, потому что сам я этого уже не знаю». Он вспомнил, как в первый раз читал о Черном Принце. «Какой замечательный персонаж!» — подумал он тогда. Но человек, стоявший перед ним, был куда внушительнее, чем образ, который навеяли ему слова. Хотя и немного меньше ростом. И печальнее.
— Твоя жена говорит, что ты не тот, за кого мы тебя принимаем, — сказал Принц. — Сажерук тоже это утверждал. Он рассказывал, что ты родом из той страны, где он был все годы, пока мы считали его мертвым. Она очень непохожа на здешние края?
Мо невольно улыбнулся:
— Да. Совсем не похожа.
— А почему? Там люди счастливее?
— Может быть.
— Может быть? Ну что ж… — Принц нагнулся и поднял что-то, лежавшее у него на одеяле. — Я не помню, как зовет тебя твоя жена. У Сажерука было для тебя странное прозвище: Волшебный Язык. Но Сажерук умер, и для всех остальных ты отныне Перепел. Трудно называть тебя иначе после того, как ты сражался в лесу. Так что это отныне твое.
Мо никогда еще не видел маски, которую протягивал ему Принц. Кожа была темная и потертая, но перья так и сияли: белые, черные, коричневые и голубые.
— Об этой маске сложено много песен, — сказал Черный Принц. — Многие из нас ее надевали, но принадлежит она тебе.
Мо молча вертел в руках маску. На какое-то странное мгновение ему неудержимо захотелось ее надеть, будто он делал это уже много раз. Да, слова Фенолио могущественны, и все же это слова, только слова, даже если они написаны для него. Разве актер не может выбирать себе роль, которую будет играть?
— Нет, — сказал он, возвращая Принцу маску. — Хват прав, Перепел — лишь вымысел, выдумка старика-поэта. Сражаться — не мое ремесло, поверь.
Черный Принц задумчиво посмотрел на него, но маску не принял.
— И все же оставь ее у себя, — сказал он. — Носить ее сейчас слишком опасно. А что до ремесла — никто из нас не родился разбойником.
На это Мо ничего не ответил. Он смотрел на свои пальцы. После битвы ему долго пришлось отмывать с них налипшую кровь.
Он все еще стоял в одиночестве в темной штольне, с маской в руке, когда за спиной у него раздался голос Мегги.
— Мо? — Она с тревогой взглянула ему в лицо. — Где ты был? Роксана собирается в путь, и Реза спрашивает, пойдем ли мы с ней. Что ты скажешь?