Когда он открыл глаза, снизу донесся глухой удар. Драконьи лапы уже не цеплялись за край площадки. Он поспешно подошел к краю. Дракон упал на спину, с неожиданной для такой туши ловкостью перевернулся, даже не сломав гребня, вовремя сложил, гад, теперь на всех четырех пятится от выступа, глаз не сводит, похож чем-то на стрелка из лука, направляющего стрелу…
Придон в отчаянии огляделся. Глупо бить топором по закованной в прочнейшие доспехи морде, глупо голыми руками, но что делать, если дракону на этот раз достаточно прыгнуть точно так же, но не разглядывать, а сразу цапнуть огромной пастью?
Глаза зверя не отрывались от крохотной фигурки на краю обрыва. Он попятился еще, подобрался, голова на короткой шее сдвинулась вправо, затем влево, глаза точнее наметили дугу для прыжка…
Придон напрягся, смерть ужасная, но надо встретить без крика. Отодвигаясь от края, снова уперся спиной в отвесную стену, едва не упал, под ногами шелохнулся валун.
Дракон начал стремительный разбег. Придон ухватил глыбу, с трудом. Гора содрогнулась от удара. Придон, едва удержавшись на ногах, с неимоверным усилием вскинул глыбу над головой.
За край площадки с треском зацепились лапы. Появилась голова дракона, глаза горят бешенством, он раскрыл страшную пасть, Придон изо всех сил швырнул глыбу прямо в глотку.
Тяжелый обломок скалы распорол язык острым, как у бритвы, краем. Огонь и дым на миг исчезли, это глыба закрыла темную на красном фоне пасти глотку, исчезла. Мгновение глаза дракона с нечеловеческой яростью пожирали врага. Из пасти снова вырвался клуб дыма, но вместо рева в груди всхлипнуло, послышался хлопок, словно рвали туго натянутое полотно.
Страшные когти соскользнули с края. Придон с бешено колотящимся сердцем смотрел на страшные борозды, что остались на камне. Кое-как, на дрожащих ногах подошел к краю.
Дракон корчился внизу, его подбрасывало, он задыхался, лапы бесцельно царапали камень, взрывали землю. Из ушей внезапно потекли темные струи, от них шел пар, а где касались травы или щепок, вспыхивал огонь. Жуткая морда трижды поднялась в муке, всякий раз ударяясь о землю со страшной силой, на лапах трещали и обламывались когти.
Зверь задыхался, пытался ползти, не понимая, что тяжелый заостренный осколок скалы не только порвал глотку, но и размозжил ему череп и мозг изнутри.
Придон торопливо сполз, царапая живот, крикнул задыхающимся голосом:
– Ну что?
Дракон пытался привстать, но завалился навзничь. Придон стоял над ним, кулаки сжаты, горячее дыхание из груди, а в сердце нарастало изумление: неужели это он, Придон, сумел завалить такое чудовище? Сейчас особенно видно, насколько Серый Див огромен и чудовищно силен.
– Ты… победил, – прохрипел дракон, он медленно превращался снова в прежнего Серого Дива.
– А я… что говорил?
– Ты победил… – сказал Див уже глуше. – Наше время… закончилось…
– Где, – спросил Придон, – где лезвие меча Хорса?
Серый Див лежал, раскинув лапы. Жизнь медленно уходила из его огромного тела, глаза потускнели. Но едва Придон упомянул про меч, в них промелькнули багровые искорки, как будто ветер подул на покрытые пеплом горячие угли.
– Меч? Меч… лежит… но тебе его не достать…
– Достану, – отрезал Придон.
Серый Див прохрипел, в нечеловеческом голосе Придону послышалась горькая насмешка:
– Тогда тебе придется будить Листогерта…
– И разбужу! – ответил Придон, не задумываясь. Серый Див рассмеялся, изо рта хлынули потоки черной крови. Он закашлялся, кровь брызнула даже из ноздрей.
– Несчастный. – услышал Придон его хриплый голос, – ты даже не знаешь, что говоришь…
– Мне нужен меч, – отрезал Придон, – я его достану. Как достать, отвечай!
Серый Див долго лежал недвижимо, Придон уже думал, что тот умер, но сильные не уходят из этого мира без последних слов, самых важных, ибо уже начинают видеть другой мир, могут предвидеть, что случится в этом, предостеречь, а Серый Див все-таки из Древнего народа, он сумел раскрыть глаза и затихающим голосом произнес:
– Иди к Листогерту… Только с ним… Вот тебе проход…
Гора затрещала, загремела, но Придон неотрывно смотрел на Дива. Чудовищная морда изменилась, в ней проступили человечьи черты, хотя глаза смотрели в небо с прежней нечеловеческой злобой. Нет, таким лицо стало уже ужаснее.
Придон, превозмогая отвращение, провел ладонью по его морде, надвинул сперва правое веко, похожее на опрокинутую широкую чашку, потом левое, и морда чудовища стала выглядеть успокоенной, словно у заснувшего человека, обезображенного тяжелой болезнью.
Звон металла и треск костей постепенно затихли. Придон оглянулся. Страшное поле битвы усеяно костями и трупами воинов. Кое-где вздымалась рука, но падала обратно. От скелетов остались раздробленные черепа и разметанные страшной силой кости, но и артане полегли все… Нет, вон почти в середине ратного поля сидит, опираясь на сломанный меч, воин.
Он с трудом поднял голову навстречу Придону. Лицо залито кровью, скула рассечена, вторая рана на голове, несколько тяжелых ран на груди, левая рука отсечена напрочь. Но вокруг белеют кости скелетов, разбросано оружие, блестят доспехи, щиты…
– Славная битва… – прошептал он. – Спасибо тебе, герой…
– За что? – воскликнул Придон. На глаза навернулись слезы от горячей благодарности, сочувствия и полнейшего бессилия что-то изменить. – Это вам…
– Нет, – прошептал воин еще тише, глаза закрывались. – Это же величайшее счастье… отдать жизнь за родину… за свое племя… за свой народ… Ты позволил нам это сделать дважды…
– Погоди, – сказал Придон торопливо, – не умирай!.. ты еще можешь пойти со мной к этому Листогерту!
– Листогерту? Кто это…
– Не знаю, – ответил Придон быстро, ибо воин уже закрыл глаза. – Но он мне нужен!
– Мы ведь полегли не здесь, – шепнул воин. – Я не знаю здешних земель…
Он упал навзничь. Придон подумал с бьющимся сердцем, что никогда еще не видел такого счастливого лица у взрослого человека.
Итания отыскала Рипея, тот неутомимо гонял воинов на заднем дворе, учил, не давал спуску, поднимал отдыхающих, снова и снова велел метать дротики, стрелять из лука, бегать по двору с мешками на спине, заполненными камнями.
– Слушаю, Ваше Высочество!
– Рипей, – сказала она тихонько, – у меня к тебе необычная просьба…
Рипей низко поклонился.
– Моя жизнь в вашем распоряжении, Ваше Высочество. Как и все мои умения.
– Вот-вот, – сказала она торопливо, – твое умение мне и надо. Рипей, я хочу научиться ездить на коне. Он вскинул брови, удивился.