— А мы сделаем всё, чтобы найти Паутинку.
Горчичное Зерно тоже кивнул и удалился.
— Как я понимаю, нам пора обратно в метро? — спросила Дафна.
— Можно начать и оттуда, — согласилась бабушка. — Кто-то мог видеть, куда он направился.
— Вдруг он так и сидит там? — предположила Матушка. — Неплохое место, чтобы прятаться от других эльфов: ведь им запрещено находиться в тоннелях.
— Отлично! — воскликнула Сабрина. — Всё, что нам надо, так это фонарь и два года. Вы знаете, какова протяженность подземных линий? А я знаю: шестьсот пятьдесят шесть километров!
Недаром она писала в прошлом году доклад после посещения Музея транспорта!
— Там владения шести гномов: подземка — их ведомство, — подсказала Матушка. — Если он там, они помогут вам его найти.
— Осталось найти самих гномов, — с улыбкой промолвила бабушка.
* * *
Договорились возобновить поиски Паутинки с утра. Солнце давно зашло, стало очень холодно, к тому же все смертельно устали.
Вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что номер мистера Свинсона разгромлен: кровать разворочена, ящики вывернуты. На двери ванной висела записка: "Выбирай, как возвращаться в Феррипорт-Лэндинг: живым или мертвым".
Свинсон сорвал и скомкал записку.
— По крайней мере, мне предоставлен выбор, — сказал он, натужно улыбаясь.
— Может, я причиняю тебе слишком много неприятностей? — спросила Бесс.
Свинсон покачал головой:
— Мне угрожали и не такие, как Толстяк Тони.
Бесс крепко обняла его и чмокнула в пухлую щеку.
— Отдыхай, моя куколка, — обнял подружку Свинсон. — Увидимся утром.
— Надеюсь, нас пригласят на свадьбу! — пропела Дафна вслед белокурой певичке.
Свинсон закатил глаза, но при этом широко улыбнулся.
— Попрошу, чтобы меня переселили в другой номер. Нам всем нужно хорошенько выспаться, завтра у нас трудный день.
Бабушка повела Сабрину, Мотылька и Дафну в номер. Фея Мотылек положила кокон Пака в постель рядом с собой и залезла под одеяло. Сестры и бабушка устроились на второй постели. Сабрина уснула под рассуждения сестры о будущей свадьбе Бесс и Свинсона. В ту ночь ей снились голубки, воркующие на верхушке свадебного торта.
* * *
Проснувшись утром, Сабрина сползла с кровати и отправилась в ванную умываться. Дверь она затворила тихонько, чтобы не разбудить остальных. Прополоскав рот, она взглянула в зеркало — и истошно завизжала.
У нее за спиной в воздухе висел кокон Пака. Его верхушка раскрылась, внутри что-то ворочалось. Она вытянула шею, чтобы разглядеть получше, но тут из кокона вырвалась тугая зеленая струя газа. Вонь была такая, что Сабрину чуть не стошнило: смесь ароматов гнилой капусты, грязного белья и заплесневевшего сыра. Сабрина невольно отпрянула, но кокон последовал за ней, как нашкодивший щенок.
— Уберите это от меня! — закричала она, но никто не пришел ей на помощь.
Попытки обойти кокон ничего не дали: он повторял любое ее движение. Она сделала вид, что сворачивает влево, а сама метнулась вправо. Тогда кокон загородил дверь, превратив ее в пленницу. Оказалось, что настоящий кошмар впереди.
У Сабрины чуть не лопнули барабанные перепонки от звука, похожего на паровозный гудок, из кокона ударила новая струя зеленого газа. Ванная наполнилась зловонным туманом. Он заползал Сабрине в нос, в волосы, в носки, она с омерзением ощущала на языке его вкус. Она заткнула нос, но толку не было никакого.
— Сабрина, ты в порядке? — постучав, спросила из-за двери бабушка.
— Нет! — крикнула Сабрина.
— Наверное, ты съела что-то не то за ужином. Чем тебе помочь? В гостинице можно попросить средство от расстройства желудка.
Снова раздался стук в дверь.
— Зажги там спичку, что ли! — крикнула Дафна.
Внезапно дверь распахнулась, и фея Мотылек гневно завопила:
— Как ты посмела?!
— Боже правый! — взмолилась бабушка. — Что здесь происходит?
— Эту штуковину вырвало прямо на меня, — простонала Сабрина, пытаясь увернуться от по-прежнему бившей в нее мерзкой струи. — Пусть прекратит!
— Твой поступок непростителен! — неистовствовала Мотылек. — Ты узурпировала мои права.
— Ничего я не узур… В общем, я вообще ничего не сделала, он сам сюда залез.
— Объясни, Мотылек, что тут творится! — потребовала бабушка.
— На стадии личинки, когда эльф более всего уязвим, он избирает кого-то одного, кому может полностью довериться, чтобы тот за ним ухаживал. Когда этот выбор сделан, кокон метит своего избранника особым запахом, который кокону проще всего узнать. Эта честь должна была принадлежать мне!
— Что ж, — заявила бабушка, морщась от последнего газового залпа. — Сейчас я разберусь, кого из вас поздравить.
Сабрина не знала, как избавиться от этого запаха: сколько она ни мылась, ничего не помогало. Шесть раз она принимала душ, остервенело мыла голову, скребла себя мочалкой сантиметр за сантиметром, но запах мстительно возвращался. Зубная щетка и та приобрела этот нестерпимый запах. Если бы не злость, она бы разрыдалась.
Но запах был только половиной кошмара. Оказалось, что, куда бы Сабрина ни направилась, кокон тащился за ней, будто привязанный. Она кричала на него, пряталась, даже грозила выкинуть его из окна — всё было бесполезно. Она не могла показаться на улице с болтающейся у ее плеча химической бомбой в форме баклажана, поэтому бабушка и Дафна отправились на поиски какого-нибудь камуфляжа.
Сабрина осталась вдвоем со свирепой феей Мотыльком. Сабрина не обращала на нее внимания и смотрела по телевизору ток-шоу, явно для Мотылька неприемлемые. Фея неутомимо расхаживала по номеру, сжимая кулачки и бормоча злые словечки.
— Что это такое? — спросила Сабрина, когда бабушка и сестра вернулись с веревкой.
Бабушка привязала один конец к кокону, другой вручила Сабрине.
— Какой милый воздушный шарик!
Сабрина проворчала в ответ что-то невразумительное. Она знала, что выглядит, как несчастный ребенок на худшем в своей жизни дне рождения.
* * *
Подсказки Матушки Гусыни оказались правильными, не то что предположения Бесс и Оза. Матушка точно знала, где искать гномов. Они жили на заброшенной станции подземки, прямо под резиденцией мэра в Нижнем Манхэттене. Станцию метро "Ратуша" закрыли давным-давно, когда она не подошла для новых, удлиненных, вагонов.
Направляясь на станцию, Гриммы радовались, что надели теплые шарфы и варежки, иначе они просто бы окоченели. Даже мистер Канис засунул свои когтистые лапы в перчатки, а голову обмотал платком. Мотылька, Свинсона и Бесс холод как будто не беспокоил. Фею грела горячая кровь, а Свинсон и Бесс всю дорогу хихикали и были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на холод.