– А потом? Что со мной будет потом? – холодея от ужаса, спросил Никита.

– Надеюсь, что потом мы уже будем иметь возможность отправить вас на Родину. Если, конечно, ваше государство не откажется заплатить за вашу депортацию, – пожал плечами мужчина.

– А что, может быть и такое?

– Сколько хотите, – равнодушно пожав плечами, ответил мужчина. – Сейчас в вашей стране очень трудно чего-либо добиться. Если ваше государство будет платить за всех бездомных, которые бродят по всему миру, оно само по миру пойдет, – засмеялся начальник тюрьмы, очень довольный своей остроумной шуткой.

– А что же вы тогда будете делать со мной, если такое случится? – леденея даже при мысли о таком исходе дела, проговорил Никита дрожащим голосом.

– Тогда будете сидеть в нашей тюрьме, пока уже наше государство не выделит этих денег.

– А за что же мне сидеть? Ведь я не преступник, – попробовал отстоять свою правоту Никита.

– Пока этого еще никто не доказал. Да и без этого есть за что, – махнул мужчина рукой.

– И за что же? – не сдался Никита, решивший все выяснить до конца.

– За что? За бродяжничество, за то, что вы находитесь в нашей стране незаконно. По-моему, все очень понятно, – пожал плечами начальник тюрьмы.

– Но я приехал сюда на законных основаниях, у меня шенгенская виза, и это нетрудно доказать! У вас же есть такая служба, которая занимается зарубежными гражданами, попавшими в такие чудовищные обстоятельства, как я? Меня ограбили в вашей стране до нитки, даже трусов на мне не осталось! Как же вы смотрите на такие безобразия да еще меня же сажаете в тюрьму? Это произвол, – возмущался Никита, брызгая слюной.

– Да, воров хватает, – равнодушно согласился начальник. – Ну и что? А где их нет? У вас, что ли, в стране их мало? Я, молодой человек, в России прожил три года и прекрасно знаю, какой там творится бардак. Так что сидите и ждите. Здесь хотя бы тюрьма приличная, с вашими не сравнить, – усмехнулся он. – И кормим мы вполне сносно. Наше правительство даже о преступниках заботится, а ваше всех пенсионеров на паперть выгнало! Так что сидите и радуйтесь, что у нас находитесь, а не у себя в Бутырке. Сидите и ждите, когда ваше государство о вас позаботится, – усмехнулся напоследок он.

– Скажите, а есть все-таки какой-нибудь выход, если вдруг мое государство не захочет платить за меня деньги? – дрожащим голосом поинтересовался Никита.

– Я могу сказать вам заранее, что не захочет, хотя по закону и должно быть иначе. Да что вы так расстраиваетесь? – увидев побледневшее лицо русского заключенного, сказал мужчина. – У вас что, нет родственников? В большинстве случаев процедуру депортации оплачивают они. Если таковых не находится, тогда, конечно, все это затягивается на неопределенное время. Рано или поздно вы все равно попадете домой, не отчаивайтесь. Нам и своего населения хватает.

– Я не бедный человек и думаю, что с этим не возникнет проблем, – гордо вскинув голову, с достоинством проговорил Никита.

– Ну-ну, – кивнул головой начальник тюрьмы. – Будем надеяться, что вы правы, – усмехнулся он.

И вот сейчас Никита наконец покидал стены тюрьмы и готов был бежать вприпрыжку – подальше от этого ужасного места. До аэропорта его везли все в той же машине с решетками на окнах, а уже там, в аэропорту, переводчик передал его с рук на руки еще одному человеку, который прошел в авиалайнер вместе с Никитой. Когда сопровождающий занял место рядом с ним, Никита удивленно поинтересовался:

– Вы что, летите со мной?

Тот ничего не ответил, а лишь, лениво улыбнувшись, кивнул головой в знак утверждения.

– Зачем? – не сдался Никита. – Я думаю, что прекрасно найду дорогу до своего дома, когда прилечу в родной аэропорт Шереметьево-2.

Сопровождающий снова ничего не ответил, а взяв журнал из кармашка в кресле, углубился в его изучение.

«Немой, что ли?» – подумал Никита и, нахмурив брови, уставился в иллюминатор, наблюдая за передвижением по летному полю автокаров, доверху нагруженных багажом.

В положенное время лайнер тронулся с места и через пять минут, разогнавшись до нужной скорости, оторвался от земли. Никита смотрел на удалявшуюся землю и про себя думал: «Прощай, Париж, я так и не побывал на твоей Эйфелевой башне, не погулял по Елисейским Полям, не полюбовался Лувром! Зато я испытал здесь столько неприятностей, побывал на стольких помойках, что, думаю, воспоминаний о них мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Я никогда не забуду тебя, Париж», – горько усмехнулся он.

Перелет прошел нормально, не считая того, что сопровождающий Никиту человек категорически не хотел вступать с ним в беседу, сколько тот ни старался. Он отделывался короткими «да» и «нет», и не более того. В конце концов Никита махнул на него рукой и, удобно устроившись в кресле, заснул.

– Дамы и господа, просьба пристегнуть ремни. Наш самолет идет на посадку, – услышал сквозь дрему Никита и открыл глаза.

– Мы прибываем в аэропорт Шереметьево-2. Самолет совершит посадку в 14 часов 40 минут по московскому времени. Температура воздуха в Москве плюс 24 градуса. С вами был экипаж российской авиалинии Аэрофлот. Командир корабля Кошелев Игорь Иванович благодарит вас за то, что вы выбрали нашу компанию для перелета. Всего доброго.

Стюардесса повторила все сказанное на английском языке и, лучезарно улыбнувшись, вышла из салона. Никита посмотрел в иллюминатор и увидел взлетную полосу. «Ну вот, кажется, я дома», – подумал он и пристегнул ремни. Его сосед сделал то же самое, даже не глядя в его сторону.

«Вот послал же бог попутчика, – посетовал Никита, искоса посмотрев на строгое лицо сопровождающего. – Хорошо, что мы сейчас расстанемся и я больше никогда не увижу этой каменной физиономии!»

Глава 32

– Ты? – испуганно посмотрев на женщину, стоящую на пороге, выдохнула хозяйка дома и отступила назад. – Зачем явилась? – обретя контроль над своими эмоциями, уже почти спокойно, но достаточно грубо спросила она.

– Я пришла сообщить тебе, дорогая, что жива и здорова. И что твоя затея с поджогом дома провалилась с таким же грохотом, как и первая, – лучезарно улыбаясь своей лучшей подруге, проговорила Нина и смело шагнула в дом.

– Не понимаю, о каком поджоге ты говоришь? – вскинула Тамара брови.

– Тома, я тебя умоляю, не нужно хоть сейчас, когда мы с тобой вдвоем, ломать комедию, – сморщила Нина носик. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Утопить меня не получилось, сжечь тоже – какая досада для тебя и Никиты, моего бывшего муженька!

Тамара смотрела на Нину прищуренными глазами и ничего не говорила. Было такое впечатление, что все, о чем сейчас идет речь, совершенно ее не касается. Лишь красные пятна, выступившие на щеках и шее, выдавали ее внутреннее волнение.

– Кстати, мне не терпится услышать подробности о том, как ты меня узнала. Может быть, разрешишь мне войти в дом? – спросила Нина и бросила на подругу насмешливый взгляд. Ее бравада была, конечно же, показной, и на самом деле девушка готова была умереть от обиды, досады и боли, которые поселились в ее груди с того самого момента, когда она прочитала отчет частного детектива. – Так ты разрешишь войти или будешь держать меня на пороге? – повторила Нина. – Мне не терпится услышать от тебя подробности.