Его речь сбивалась, все более походя на горячечный бред. Близость, которая вот-вот могла свершиться, и распаленное желание затмевали разум.
Пленница о чем-то молила, но ее слова сливались в однообразную мелодию флейт и арф, звучавших, вероятно, в храме во время обрядов… Это была музыка Эроса, забытая, как далекое прошлое… Эти звуки подстегнули охотника.
Он принялся исступленно целовать пленницу, развязал ей ноги и повалил на спину, на расстеленное на полу пещеры белое покрывало. Она почти не сопротивлялась, ошеломленная его натиском. Ее мышцы затекли, пока она сидела связанная, тело онемело.
– Если ты меня обманешь, я убью тебя… – задыхаясь, шептал он.
– Сумасшедший… псих…
Он схватил ее за шею, сжал, и она затихла. Она уже не пыталась вывернуться, избежать его ласк, покорившись своей судьбе, – а то в пылу остервенелой «любви» маньяк, пожалуй, ее придушит. Был ли у нее шанс спастись… Она не думала. Ощущала только боль, тяжесть чужого тела, запах и дыхание зверя…
– Ты же сама хочешь этого, признайся… Разве твоя затянувшаяся невинность не тяготит тебя? Я избавлю тебя от нее и подарю новую жизнь…
«Или смерть…» – мелькнуло в ее помраченном уме.
Она закричала в надежде, что кто-нибудь – одинокий скалолаз, любитель горных прогулок или случайно забравшийся сюда турист – услышит ее голос и придет на помощь. Напрасно…
Насильник даже не стал зажимать ей рот.
– Кричи… – прошептал он, обдавая ее слабым запахом алкоголя. – Меня это возбуждает…
И она перестала кричать, стонала, чувствуя, как крепкие мужские пальцы мнут ее плоть, впиваются в кожу, подчиняют себе, как грубо свершается «таинство любви», как сотрясается в мощном оргазме навалившееся тело… и вдруг обмякает обессиленное, придавливая ее неподвижным и оттого кажущимся безжизненным грузом.
Она отдышалась, замерла и робко пошевелилась. Ничего не последовало. Свеча догорала, и в чадном сумраке нельзя было разглядеть, открыты или закрыты глаза насильника. Кажется, закрыты… Он что, потерял сознание? Перевозбудился, не выдержал нервного напряжения… или сердце подвело?..
Эти сумбурные мысли вихрем пронеслись у нее в голове, и осознание их пришло намного позже. А сейчас действовала не она – ее инстинкт самосохранения. Он гнал ее прочь из страшной пещеры…
Она приподнялась, и тело похитителя мягко скатилось, застыв в неприличной позе, со спущенными штанами и обнаженными ягодицами, белыми ниже полосы загара. Все эти мелкие детали врезались в ее память, чтобы остаться там вместо лица и других важных примет извращенца.
Она долго возилась, освобождая руки, кое-как натянула растерзанные спортивные брюки и порванную футболку. Не выходить же из пещеры голой. Насильник тем временем пришел в себя и дернулся, издав хриплый вздох.
Она кинулась к выходу. Солнце ослепило ее, горячий воздух и запах хвои хлынули в легкие. Голова закружилась, и беглянка едва не сорвалась вниз. Первобытное чувство единения с природой – единственное, чем можно объяснить ловкость и быстроту, с которой она спустилась на тропу и помчалась навстречу неизвестности.
Шум и летящие вниз камни подсказали ей, что похититель очнулся, сообразил, что произошло, и бросился в погоню. Она закусила губы, боясь крикнуть и выдать себя. Впрочем, звериное чутье сразу навело его на верный след.
Она бежала, не чуя под собой ног, не ощущая царапин и порезов от цепких ветвей и острых колючек. «Циклоп» возник перед ней внезапно, она не стремилась сюда и ни за что не нашла бы дольмен, если бы искала специально. Одинокий черный глаз как будто направил на нее спасительный призыв, обещая надежное укрытие и защиту…
Как она проскользнула внутрь через узкое отверстие, не думая о змеях и пауках, – тоже осталось загадкой. Человек представлял сейчас для нее большую опасность, чем ядовитые твари. Дольмен впустил ее, окутав тишиной и прохладой… Она села в уголке, поджав ноги и вдыхая запах прелой листвы. Страх медленно уходил из нее, вытекал, растворялся в пелене сна… Она не заметила, как погрузилась в невесомый туман, и ее веки смежились…
После долгой душной ночи, полной раздумий, Астре захотелось свежести, морского ветра, купания.
– Мы приехали сюда отдыхать? – спросила она Матвея, который брился в ванной. – Или киснуть в номере? Пошли на пляж! Завтракать не будем.
– Я против!
Она не успела разразиться возмущенной тирадой – зазвонил телефон. Ну вот и пропавший клиент. Господин Юдин был немногословен. «Да, я знаю о гибели Кати, сын сообщил… Разумеется, все расходы мы возьмем на себя и материальную помощь ее семье выделим… Вам, Астра, даю карт-бланш… Действуйте по обстоятельствам… Рид и Макс в курсе, что вы будете вести собственное расследование… Я уверен – дело нечисто…»
Она села и положила трубку на колени. Наконец-то Аким Иванович откликнулся, а то всякие мысли в голову лезли. Приставать к людям с нескромными вопросами по своей инициативе она не рискнула. Но теперь администратор их предупредит, что хозяин очень просит посодействовать раскрытию преступления, и они будут сговорчивее.
Матвей оделся и вышел на балкон. Солнце слепило. Лужи на дороге почти высохли. По небу бежали мелкие облачка. Море узкой полосой серебрилось на горизонте.
Виринея Нагорная в панаме, шортах и майке взгромоздилась на велосипед. Антон открыл ей калитку. Спортивная дама едет на пляж?
– Ладно, – вздохнул Матвей. – Иду за машиной. Здесь по степи изжаримся топать пешком. Возьми в кухне коробку с бутербродами и виноград. Вместо завтрака.
– Хорошо.
Блондинка сидела на скамейке у бассейна, точно изваянная из мрамора греческая богиня. Гаранин плавал, шумно отфыркиваясь, красуясь перед ней поджарым телом и развитой мускулатурой. Рыжий кот, недовольный летящими брызгами, спрыгнул с парапета и потрусил к тарелочке с едой.
Теплищевы, перешептываясь, прошествовали мимо и скрылись за дверями столовой. Астра с вежливой улыбкой пожелала им приятного аппетита.
Черный «Пассат» уже стоял за воротами, когда она вышла из кухни. Людмила с опухшими от слез глазами молча подала ей бутерброды, минералку и фрукты. Это входило в ее обязанности.
– Что на завтрак? – спросил Матвей, когда Астра уселась на переднее сиденье.
– Овсянка и сырники.
Овсянку он не любил, поэтому без сожаления повернул в степь, на дорогу, ведущую к морю. Пока Астра ходила за едой, Антон подробно рассказал ему, где находится дикий пляж.
– Смотрите, осторожнее там. Близко к берегу не подъезжайте, – предупредил охранник. – В песке застрянете. Если вдруг что, звоните. Вытащим!
«Не очень-то он убивается из-за смерти Кати, – отметил Карелин. – Скорее, напуган. Боится, как бы не всплыли его шашни с горничной».