Вика поспешила к выходу, боясь, что может испугаться и передумать уезжать. Здесь она чувствовала себя спокойно и в безопасности. Она решительно открыла дверь и, обернувшись, увидела Елену. Та стояла, облокотившись о косяк, и задумчиво смотрела вслед девушке. Виктория остановилась и произнесла:
– Если будет звонить Александр, скажите ему, что я… Впрочем, ничего не нужно говорить: просто – уехала, и все.
Девушка решительно открыла дверь и, не дожидаясь лифта, бегом побежала по лестнице вниз. Во дворе она огляделась и пошла к машине. Села за руль и задумалась.
– Что же дальше? – вслух проговорила Вика. Потом как-то лихо взъерошила волосы и проговорила: – А ничего, как решила, так и сделаю! – и нервно завела машину.
Ее вдруг разобрало необъяснимое веселье, она решила поспорить с обстоятельствами и почему-то была уверена, что победа останется за ней. Вика специально гнала машину на скорости, превышающей допустимую. Ей было ужасно интересно – удача сейчас на ее стороне или нет?
«Если остановят, значит, так тому и быть, а если пронесет, значит, я все делаю правильно», – думала девушка, нажимая на педаль газа.
Ее никто не остановил, и Вика благополучно добралась до своего дома. Она вышла из машины, совершенно не соблюдая никаких предосторожностей, и прошла к подъезду. Когда девушка вошла в квартиру, первое, что ей бросилось в глаза, – ужасный беспорядок. Она вспомнила, как в полной панике собиралась: вещи валялись везде, где можно, а в основном там, где нельзя.
– Ну что ж, приступим к уборке. Перво-наперво нужно раскрыть все окна, чтобы проветрить квартиру. За время, пока меня здесь не было, пыль, по-моему, поселилась даже в кране с водой!
Виктория начала носиться по квартире с мокрой тряпкой в руках, одновременно стирая со всех поверхностей пыль, раскладывая вещи на предназначенные для них места и запихивая грязные в стиральную машину. Она распахнула дверцы холодильника и начала выгребать оттуда все, что пришло в негодность. Заодно тут же включила кофеварку и поставила сковороду на плиту, чтобы пожарить яичницу. Когда кофе был сварен, а яичница аппетитно скворчала, Вика уселась за стол и блаженно прикрыла глаза:
– Господи, как же хорошо дома! Никуда я больше отсюда не уйду, пока не кончатся деньги, а потом видно будет, что делать дальше, может, все и образуется.
Свет горел во всех комнатах, но Вика почему-то абсолютно не переживала по этому поводу. Она отдала свою жизнь на волю судьбы и решила, что лично от нее, как ни крути, все равно ничего не зависит, а от судьбы не уйдешь, так что нечего и надрываться. Если суждено ей умереть во цвете лет, значит, так тому и быть, а если нет – то нечего и скрываться.
Пятнадцать минут, которые были отпущены Наташе на обдумывание своего дальнейшего поведения, прошли, и в комнату опять вплыл «ароматный» мужчина. Он сел в кресло и пристально посмотрел на девушку:
– Ну что, Наташа, вы пришли к какому-нибудь решению?
– А что мне решать-то? Ведь я же вам сказала: не знаю, где Вика! Я знаю только одно – что дала ей ключи от дома своей свекрови и она должна быть там, больше ей идти некуда. Вы напрасно меня здесь держите, мой муж всех поднимет на уши, чтобы меня найти, не думаю, что вам это очень нужно.
– Не надо, Наташа, брать меня на испуг, стоит мне пошевелить пальцем, и тебя сразу же найдут, только уже в виде утопленницы где-нибудь на берегу Москвы-реки. Захотелось девушке искупаться вечерком в одиночестве, да она еще и немного выпила перед этим. А вода – стихия жестокая, шутить не любит!
– Хватит мне на психику давить, извините, не знаю, как вас величать, – нервно проговорила Наташа.
– Зовите Семеном Павловичем.
– Не буду врать, что мне очень приятно, – пробубнила девушка себе под нос. – И все же, Семен Павлович, мне действительно ничего не известно о том, куда могла деться Вика из поселка. Ведь, насколько я знаю, ей совершенно некуда больше идти. Я – единственный человек, к кому она обратилась за помощью, больше она просто никому не хочет доверять, она сама мне это сказала. Между прочим, ее разыскивает милиция.
– Мне известно об этом, – спокойно произнес мужчина.
– А вам-то она зачем понадобилась? – спросила Наташа. – Если вы думаете, что она кого-то из вас видела, то вы ошибаетесь.
– Теперь это уже не имеет никакого значения, – все тем же невозмутимым голосом проговорил Семен Павлович.
– Господи, я уже вообще перестаю что-либо понимать! Скажите, наконец, зачем же вам тогда нужна Виктория? Поймите, она мне как сестра, и мне небезразлична ее судьба. Я действительно не знаю, куда она делась, и очень бы хотела сама об этом узнать. Почему ее нет в поселке, что могло такого случиться, что она сбежала оттуда?
– Ну, хватит! – оборвал Наташину речь злой окрик. – Будете сидеть здесь до тех пор, пока не образумитесь. Миша, неси наручники, отведи куда положено и пристегни эту Зою Космодемьянскую к батарее, пусть подумает! А решите, Наташа, что-то рассказать – позовете охрану.
Шаги оповестили девушку о том, что Семен Павлович вышел из комнаты. Девушку рывком подняли со стула и куда-то повели. Она поняла, что они вышли из квартиры, потому что начали подниматься по ступеням куда-то наверх, потом Наташу ввели в помещение и опустили на пол. Затем она почувствовала, как на ее запястье левой руки застегнулись наручники. Рука зафиксировалась в неудобном положении, и она поняла, что ее действительно пристегнули к батарее.
«Да, попала как кур в ощип, – пронеслось в Наташиной голове. – Что делать-то? Сколько, интересно, они меня здесь собираются продержать, и вообще, что со мной сделают? – Наташа вдруг вспомнила своих детей, и слезы полились из ее глаз неудержимым потоком. – Господи, за что я-то страдаю? Может, дать им номер мобильного, пусть сами связываются с Викой и выясняют отношения. От того, что я буду молчать, ничего не изменится, только себе хуже сделаю!»
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – крикнула девушка.
Почти мгновенно она услышала голос:
– Чего надо?
– Я дам вам номер Викиного мобильного телефона. Звоните и разбирайтесь с ней сами, а меня будьте добры отпустить! Я и так уже сколько времени у вас проторчала, не знаю, что буду мужу говорить!
– Мне на твоего мужа начхать и растереть, это не мне решать, отпускать тебя или не отпускать. Сейчас босса позову.
Прошло полчаса, но к Наташе никто не шел, она уже начала нервничать, в ее голову полезли мысли, одна страшнее другой.
– Эй, вы что там, совсем про меня забыли? – прокричала девушка, но ответила ей лишь звенящая тишина. Наташа свободной рукой сняла повязку. – Пусть злятся и орут сколько хотят, я не крот, чтобы в темноте сидеть! – Перед Наташиным взором открылась картина – нарочно не придумаешь! Она сидела на грязном полу непонятного помещения. Жилой комнатой это нельзя было назвать ни под каким соусом. Единственной мебелью были кресло и облезлый табурет. Стены оклеены какими-то газетами, видимо, еще дореволюционного выпуска, и куски тех же газет повсюду валялись на полу.