А в отношении еврея с такими же заскоками сразу же враждебность, если не озлобленность, что тоже понятно. В любой стране это самые богатые и влиятельные люди, в любой стране на верхних ступеньках в правительстве. Любой курд, ассириец, немец, русский на их месте уже забыли бы о своей курдскости и свои успехи приписывали бы лично своим качествам: уму, образованию, сметке, работоспособности, а вот о еврейскости забывают далеко не все. У некоторых эта детская болезнь организма остается и принимает уродливые формы уже не национализма, а откровеннейшего расизма. И свои успехи приписывают особым генам, которых нет у остального двуногого скота.
Время уговоров и вежливого давления прошло, сказал он себе угрюмо. Терапия не помогла, очередь за хирургами.
Из красной закатной площади в полутемное кафе вошел рослый широкий в плечах турист в клетчатой рубашке и шортах, фотоаппарат и видеокамера на пузе, огляделся, Стивен помахал рукой, Вайс Клемент, один из его заместителей, быстро направился к их столику.
– Извини за опоздание, – сказал он раздраженно. – Перекрыли движение… идиоты. Нашли подозрительный предмет, видите ли! Как будто здесь Англия или Испания, где эти предметы оставляют для устрашения!
– Да, – согласился Курт, – здесь люди серьезные. Взрывают сразу.
– Здесь и власти серьезные, – заметил Дэн. – Если есть подозрение, что идет шахид, – расстреливают издали.
– А шахидка?
Курт ухмыльнулся:
– Местным полицейским свои шкуры дороже. Проще написать объяснительную, почему застрелили арабку, чем рискнуть разлететься на кровавые ошметки.
Стивен дождался, когда Вайс опустился за стол, а официант отошел, наклонился к столу и сказал негромко:
– Мы тоже люди серьезные. Уточняю обстановку. К счастью, все военные центры израильтян вынесены за пределы городов. О них позаботятся наши военно-космические силы, флот и дальнобойная артиллерия. Наша цель – полностью взять под контроль все ключевые высоты в городе, разместить пулеметные группы и снайперов на крышах.
Курт спросил осторожно:
– Командир, я не услышал, чей отряд будет захватывать правительство?
Стивен поморщился, взглянул строго:
– Я ведь говорил, что об этом будет объявлено дополнительно?
– Да, – ответил Курт. – Вы сказали, что эта честь будет предоставлена лучшей команде.
Он выпятил грудь, глаза сверкают, и так ясно, что этот отряд – лучший из лучших, так чего же тянуть, надо назвать, Стивен смерил его долгим взглядом.
– Да, пожалуй, пора. Дэн, ты у нас спец по шумоподавлению… Уверен, что наш разговор подслушать невозможно?
Дэн ответил бодро:
– Да сто процентов.
– Хорошо, – сказал Стивен. – Да, эта честь будет предоставлена лучшим. А лучшими у нас остаются, по мнению нашего руководства, крылатые ракеты нового поколения. Решено, что в последней войне человечества не должно быть ни военных преступников, которых будет судить Гаагский суд, ни вообще побежденной стороны. Быстро и жестоко мы должны уничтожить всякое сопротивление и сразу же упразднить Израиль как самостоятельную единицу. Для этого нужно, чтобы не оставалось ни одного человека, который упорно держится за идею независимого Израиля. Щадить мы должны только тех, кому абсолютно по фигу, кому принадлежит эта земля, лишь бы здесь были хот-доги, «Макдоналдсы», пивные, закусочные и стриптиз-бары.
Дэн взглянул на него удивленно, а Курт спросил:
– Это… серьезно?
Стивен посмотрел на него строго:
– Мы военные, если ты еще не забыл, слоняясь по кабакам.
Курт кивнул, незаметно подтянулся, едва не отдал честь, глаза стали серьезными.
– Да, но… просто все ожидали другого.
– Что просто туристическая поездка?
Курт снова кивнул:
– Честно говоря, и сейчас ожидаем.
– Но вести себя должны так, – подчеркнул Стивен, – словно ежеминутно готовы к военным действиям.
Дэн подал голос:
– Я смотрел кино, там даже не в последнюю минуту, а в последнюю секунду удалось избежать войны!
Стивен молчал, что кино – это кино, а жизнь – это жизнь, но в последнее время жизнь идет за кино, а не наоборот, так что и сегодня, возможно, случится это спасение в последнюю минуту. Даже секунду, как сказал Дэн.
Шумно топоча и оглашая зал звонким почти детским смехом, ввалилась группа великовозрастных мальчиков и девочек, ярко и крикливо одетых, лица в пирсинге, волосы торчком, на шее и на груди яркие бусы, даже не поймешь сразу, кто из них самец, кто самочка. Они заняли место поближе к сцене, благо там свободны три столика, соседями у них оказались двое мужчин явно арабской внешности, судя по одежде, хотя Стивен так и не научился их отличать от евреев, только по одежде и пришибленной манере держаться, точь-в-точь как евреи в фашистской Германии.
Юнцы, напротив, на арабов посматривали сочувствующе и с симпатией, явно выходцы из Западной Европы, что так печется о всех униженных и оскорбленных.
Вайс Клемент наклонился к Стивену и шепотом сообщил, что, по сообщению Людвига, в том доме, где он заготовил тайник со снаряжением, в последние два дня обосновалась некая группа. Не столько арабы, как он ожидал, сколько сами израильтяне, но он отчетливо слышал и арабскую речь.
– Некстати, – сказал Стивен раздраженно.
– Да ладно тебе, – ответил Вайс, морщась, – нас здесь столько, а ты хочешь, чтобы нигде никаких проколов!
Стивен смолчал, Вайс чересчур чувствителен, для него ситуация щекотливая: его, как сына левита и выходца из ортодоксальной семьи, специалиста по еврейской мафии, после долгих проверок зачислили в особую группу, которая должна была внедриться в самом Израиле, подготовить плацдарм для групп другого уровня, пониже, эти будут готовить оружие и складывать в особые тайники, которыми воспользуются уже группы третьего уровня: суперэлитные коммандос. И вот сейчас, когда эти коммандос прибыли, у него что-то не в порядке, как бы не подумали, что он подъевреивает своим.
Они все с ожиданием смотрели на него, Стивен перевел дыхание, сказал ровным голосом:
– Вероятно, можем обойтись и тем, что у нас есть. Но можем и не обойтись. Снайперские винтовки класса «А-3» есть только там. Полагаю, что мы успеем изъять свое оружие.
Курт буркнул:
– Если те парни его не отыскали. Иначе и дивизия не приблизится к той вилле.
Стивен повернулся к Вайсу:
– Что скажешь?
Тот мотнул головой:
– Не отыщут.