— Да я даже и не думала… — растерялась Алиса. — Просто так спросила.
— Просто так спрашивайте у кого-нибудь другого, а не у меня! Всего доброго.
— До свидания. Простите, если я вас невольно задела, честное слово, я не хотела, — смутилась Скуратова.
— Бог простит.
— Маргарита Евгеньевна, если у меня появятся еще какие-либо вопросы, я могу вам позвонить? — спросила Алиса.
— Звоните.
— Возьмите мою визитку, если вдруг захотите мне что-то сказать, звоните в любое время дня и ночи.
— Я не захочу! Уж поверьте на слово.
— И все же возьмите на всякий случай, — настояла на своем Алиса. — Жизнь — штука непредсказуемая.
* * *
Катя с Юлей сидели в кухне и неторопливо пили кофе.
— Катя, как ты себя чувствуешь? Как настроение? — спросила Юля.
— Все нормально, не переживай, — ответила Катя. — Мне нельзя сопли распускать. Маму все равно уже не вернуть, а вот Диме я помочь должна. Что Алиса говорит? Какие-нибудь сдвиги в расследовании есть?
— Она вчера ездила к Маргарите, а потом и в тюрьму, но я еще с ней не разговаривала, ничего пока что не знаю.
— Завтра поеду на работу, не могу дома сидеть, от этого только хуже становится. Я написала было заявление на неделю отпуска без содержания, но думаю, что он мне не понадобится.
— Завтра на работу? — переспросила Юля. — Нет, Катя, мне кажется, завтра у тебя ничего не получится.
— Почему?
— Я даже и не знаю, как сказать…
— Говори как есть.
— Ты уже немного успокоилась, поэтому я считаю, что могу сказать тебе очень важную вещь, — проговорила Юля.
— Какую?
— Только ты не волнуйся, очень тебя прошу!
— Да говори уже, Юля, — нетерпеливо попросила Екатерина. — Обещаю, что не буду волноваться, у меня уже сил на это нет.
— Дело в том, что Александра Юрьевна умерла не от инсульта.
— Господи, какая разница, от чего она умерла? — вздохнула Катя. — Инсульт, инфаркт, рак… Ее больше нет, и этим все сказано, а по какой причине — мне совсем неинтересно.
— Разница есть, потому что она умерла… от отравления.
— Какого еще отравления?! Ты… ты не шутишь?! — вскричала Катя.
— Кто же такими вещами шутит? — Юля опустила глаза.
— Ты ничего не путаешь? — Катя схватилась за сердце.
— Нет. Я сама видела заключение о результатах вскрытия, с патологоанатомом разговаривала. Твоя мама умерла от какого-то редкого африканского яда. Ее отравили, Катя.
— Такого не может быть, это врачи что-то перепутали! — пролепетала Катерина.
— Нет, Катя, все именно так, дело передали в следственные органы. Кстати, занимается им небезызвестный тебе Коровин. Я сегодня говорила с ним по телефону, завтра, в одиннадцать утра, он ждет тебя для разговора.
— Ничего не понимаю! Маму отравили?! Но кто, зачем?! У мамы никогда не было врагов, да еще таких, чтобы они захотели ее отравить. Юля, ты же прекрасно ее знаешь, она была очень добрым и жизнерадостным человеком. Нет, я тебе не верю, этого не может быть! Бред какой-то!
— Можешь не верить, но это не бред, а настоящее положение вещей.
— Когда ты об этом узнала? — прошептала Катя.
— Когда брала заключение патологоанатома после вскрытия, перед получением свидетельства о смерти. Он мне все и рассказал, потому что должен был сообщить в компетентные органы.
— Почему же ты мне сразу ничего не сказала?
— Как я могла это сделать, Катя, когда ты была в полной прострации? Ты бы меня в тот момент все равно не услышала и ничего не поняла бы. Я даже Коровина попросила, чтобы он тебя не тревожил до тех пор, пока я не разрешу. Я бы тебе и сейчас еще не сказала, но он вчера позвонил, сообщил, что больше не может ждать, он обязан дать делу законный ход. Для этого ему нужно взять твои показания, и так далее. Вот мне и пришлось сейчас тебе все открыть, чтобы для тебя заявление следователя не стало полной неожиданностью. Я решила, что должна тебя подготовить. Полдня сегодня думала, как начать этот разговор, а потом поняла, что чем дольше буду тянуть, тем труднее будет сказать правду.
— Если маму в самом деле отравили… что это может означать, Юля? — прерывающимся голосом спросила Екатерина.
— Я пока и сама не знаю, но что-то мне подсказывает: дело нечисто. Не хочу опережать события, завтра все обсудим, после твоей беседы со следователем.
— Господи, что же происходит?! — простонала Катя. — За что на меня сыпятся эти несчастья, Юля? Чего мне еще ждать?
— Прекрати, Катерина, — нахмурилась Смехова. — Ждать чего-то плохого — не самая лучшая идея. Нужно просто жить нормальной жизнью, ведь как ни крути, а она продолжается, что бы ни случилось.
— Это моя жизнь продолжается, а вот мама…
— Катя, мы только что этот вопрос обсудили, — прикрикнула на девушку Юля. — Александру Юрьевну не вернуть, царство ей небесное и земля пухом, сейчас нужно думать о живых! О себе, о Дмитрии наконец.
— Как ты думаешь, что мне завтра скажет следователь? И что мне ему отвечать?
— Вот наступит завтра, поговоришь со следователем, тогда все и обсудим, а сейчас — спать, — поторопилась закруглить разговор Юля. — Я поеду к Коровину вместе с тобой, подожду тебя в машине, а сейчас тебе обязательно нужно уснуть, чтобы набраться сил для разговора. Мы обязательно во всем разберемся, верь мне, Катюша!
— Мне теперь от этого ни холодно, ни жарко, — вяло отмахнулась Катя. — Ладно, завтра так завтра. Идем спать, у меня действительно уже сил не осталось.
* * *
— Господи, да о чем вы говорите? Какое самоубийство?! — возмутилась Екатерина, услышав версию следователя. — Моя мать очень любила жизнь, у нее никогда и в мыслях не было подобной глупости, как самоубийство! И потом, она была верующим человеком, а верующий никогда не допустит такого греха! Она была очень добрым, бесконфликтным человеком, всегда со всеми дружила. Да у нее и врагов-то никогда не было и не могло быть! Мама не могла отравиться, для этого у нее не было причин!
— Это все только ваши слова и домыслы, а мне важны доказательства. У вас есть неопровержимые доказательства того, что вашу мать действительно отравили, а не она сама это сделала?
— Нет…
— Что и требовалось доказать, — радостно подытожил Коровин.
— В таком случае мне они тоже нужны, — требовательно произнесла Катя. — Может быть, у вас есть неопровержимые доказательство того, что моя мать покончила жизнь самоубийством?
— А что здесь доказывать, когда экспертиза показала, что она отравилась? У меня есть документ, заверенный медицинским учреждением, с подписями и печатью, он и является веским доказательством.