"Старушка", которой явно было не больше двадцати лет, ничего не ответила. Краснея, курсант Данилов посмотрел на девичью грудь, обтянутую тканью призывного красного цвета. Грудь размеренно вздымалась и опускалась.
— "Напилася я пьяна, не дойду я до дому"? — вопросительно напел Леша, демонстрируя зачатки цинизма, нажитого за месяц обучения в школе милиции.
Барышня вновь промолчала. Леша приблизил свою озабоченную физиономию к аккуратно накрашенному девичьему личику и принюхался. Алкоголем от незнакомки не пахло. Пахло кофе и шоколадом. Будущий милиционер, с детства сладкоежка, невольно сглотнул слюнки. Подумав немного, он сначала осторожно потрогал спящую красавицу за руку, а потом тихонько потряс за плечо. Барышня что-то сонно пробормотала, и воодушевленный этим небольшим успехом Леша перешел к более активным способам реанимации.
— Глазам своим не верю! — на бегу вскричала Ирка.
— Дежавю, — согласилась я, прибавляя скорости, чтобы не отстать от подруги.
Ветер свистел у меня в ушах, бил в лицо, но даже прищуренными глазами я ясно видела до боли знакомую картину! Выбросив длинные ноги чуть ли не до середины аллеи, на парковой скамейке полулежала девица в красной курточке, и невысокий мужичок в спортивном костюме со вкусом лупил несчастную по щекам.
— Р-р-развелось маньяков! — зарычала Ирка, на ходу закатывая рукава куртки.
Я промолчала. Подпрыгивая на бегу, я пыталась из-за плеча подруги разглядеть дальний конец аллеи. Может, там вновь притаилась съемочная группа "Фабрики героев"? Может, ситуация с парковым маньяком используется неоднократно? А что, хороший сценарий, я бы поняла организаторов программы, сделай они его многоразовым.
Ирка не отягощала себя раздумьями. Она привычно свернула под елку, выдернула из-под нее облепленную рыжей хвоей кривую дубину, вздернула ее вверх, как колодезный журавель, и поперла на маньяка.
Хрясь! Еловый кол огрел мужичка поперек спины.
— Мать твою! — ломким юношеским баском вскричал маньяк, отпрыгнув за скамейку.
— Молодой маньячок, шустрый, — сквозь зубы одобрительно пробормотала Ирка, снова замахиваясь дубиной.
— Стой! Стрелять буду! — приседая за спинкой лавочки, на которую Ирка обрушила сокрушительный удар, завопил "молодой маньячок".
Девица, которую содрогнувшаяся скамья основательно встряхнула, простонала что-то неразборчивое.
— Живая еще! — обрадовалась я, бросаясь к несчастной.
Мимо моего уха со свистом пролетела дубинка, лавочка снова ощутимо вздрогнула и заметно покосилась.
— Я те выстрелю! — зловеще пообещала Ирка, с еловой оглоблей наперевес двигаясь в обход скамейки.
"Маньяк" проворно удирал, свистя, как закипевший чайник, и бессмысленно размахивая пистолетом. Ирка гналась за ним, задрав дубину, как мухобойку. Скорость у них была равная, что не позволяло надеяться на скорое завершение погони. Я бы, впрочем, поставила в этих скачках на подругу, потому что преследуемый ею субъект не выглядел крепким и выносливым. Вдобавок он уже начинал кашлять и задыхаться.
Впрочем, дожидаться естественного окончания погони я не стала. Когда гонщики, ревя и чихая, пошли на пятый круг, я выставила ногу, не особо беспокоясь, кому она подвернется. Попалась Ирка! Споткнувшись, она с ускорением полетела вперед и в падении достала-таки своей дубиной притомившегося маньяка.
— Мама! — выкрикнул он, совсем как мультяшный Винни Пух перед приземлением с дуба в колючий куст.
— Мама, роди меня обратно, — глухо, в землю, проворчала Ирка.
Не обращая внимания на то, что ее грудь, живот и колени густо облеплены мокрой хвоей, она поднялась на ноги, в два шага приблизилась к поверженному «маньяку» и победно поставила ему на спину ногу в сапоге.
— Цирк, да и только! — воскликнула я.
— Весь вечер на арене дрессированные маньяки, — отозвалась подруга.
Она пошарила по карманам и обернулась ко мне:
— У тебя веревки нет?
Я попыталась припомнить, чем набита моя сумка.
— Есть моток вязальной пряжи, пятьдесят метров мохера. Годится?
— Моток мохера для чокнутого хера! — неприлично срифмовала подруга. — Давай! Я свяжу ему руки, пока этот псих валяется в отключке и не представляет опасности для общества.
Соорудив из красивой пряжи персикового цвета путы для «маньяка», Ирка перевернула психа на спину.
— Совсем еще молоденький! — сокрушенно заметила она, взглянув на румяное юношеское лицо с по-детски пухлыми щеками и приоткрытым ртом, в который тут же затолкала скомканный носовой платок.
Краешек батистового платочка с вышитой на нем милой розочкой свешивался из пасти усмиренного «маньяка», как татуированный язык. Ирка аккуратно расправила складочки кляпа и заботливо усадила свою жертву на лавочку.
— Ну, и что будем с ними делать? — спросила я, оглядев парочку на скамейке.
Девица еще не пришла в себя, «маньяк» уже был в глубоком нокауте.
Ирка оглянулась.
— Думаю, я смогу подогнать машину прямо сюда, — сказала она. — Стой здесь, сторожи голубков! Я быстро!
Ирка скоренько сгоняла за машиной, а я тем временем прикинула, что и в самом деле делать дальше. К тому моменту, когда в аллею вкатилась «шестерка» и Ирка, даже не попросив меня о помощи, самостоятельно перегрузила на заднее сиденье нашего «маньяка» и его жертву, план дальнейших действий вчерне был готов.
— Возвращаемся на прежнюю точку, — сообщила я Ирке первый пункт программы.
— Куда это? — не поняла подруга.
— К кондитерской.
— Зачем это?
— Так надо, — коротко ответила я, доставая свой мобильник.
— Кому это?
— Слушай, смени пластинку, а? — попросила я.
— Как это?
Я тихо зарычала и вперила взор в подругу. Нет, похоже, она не издевается. На самом деле ничего не понимает — морда озадаченная и несчастная. Ну, прям, двоечник у доски!
— Мы вернемся к кондитерской и там дождемся повторного появления Гиперборея, — объяснила я.
— А с чего ты взяла, что он вернется?
— Не перебивай! Слушай и вникай в ход моих мыслей. — Я на секунду замолчала, давая заявленным мыслям возможность выстроиться по ранжиру, и продолжила: — Мы уже решили, что Борька принял нашу спящую красавицу за меня, так? Главным образом, потому, что у нее в руках был конверт фотоателье. Теперь его у нее нет ни в руках, ни в карманах, ни в сумочке — я проверила, пока ты бегала за машиной. Вывод: конверт с фотографиями уволок Борька. Он посмотрит чужие снимки, убедится, что на них никак не отражен его личный вклад в искусство порнографии, и поймет, что перепутал бабу.
— И захочет ее найти, — подхватила Ирка.