— Петенька, вам это зачтется! Покатайте его, пожалуйста! — взмолилась я.
— Это будет нетрудно, Мася весит всего шестнадцать кило. Совсем как пудовая гиря! — ухмыльнувшись, сообщил Колян.
Стажер издал протяжный лошадиный вздох и с сожалением отодвинул от себя недопитый чай.
Расседлать взмыленного Петю удалось только минут через десять, когда Конь-царевич уже начал хрипеть и заваливаться на бок, рискуя придавить седока. К счастью, как раз пришла наша няня, и Мася начал собираться на прогулку, наконец оставив в покое несчастного Петю.
Убегали мы из дому все вместе — я, Колян, Лазарчук и его стажер. Убегали с дружным топотом и ржанием, вчетвером живо напоминая собой классическую квадригу. Коля, Серега и Петя поскакали на работу, а я сбегала в ближайший магазин, прикупила продуктов и вернулась домой. Няня с Масей уже ушли на прогулку, в доме было тихо.
— Одна, совсем одна! — мечтательно пробормотала я, думая, не завалиться ли мне на диван с книжкой в одной руке и шоколадкой в другой.
Посмотрела на книжную полку и охнула:
— Лола! А про тебя-то я забыла!
На верхней полке стояла небольшая клетка, задвинутая поближе к стене, чтобы ее не было видно Масяньке. В клетке сидела декоративная крыса Лолита, принадлежащая нашему соседу Алику Дыркину.
Искренне считая всех женщин существами, совершенно непригодными для одомашнивания, закоренелый холостяк Алик не спешит обзаводиться женой или хотя бы постоянной подружкой. К несчастью для Алика, он хорош собой, имеет стабильный заработок и собственную квартиру, и все это, вместе взятое, делает его весьма привлекательным объектом для дам, жаждущих приручения на законных основаниях. Алик очень старается, чтобы его отношения с женщинами не выходили за рамки необременительной интрижки, и безжалостно пресекает попытки коварных дам задержаться на его территории. Фирменный способ Дыркина быстро выставить из дома навязчивую барышню — знакомство подружки с Лолитой. Обычно накануне интимного свидания Алик относит свою верную крысу к кому-нибудь из соседей, а поутру забирает зверька обратно. Что они с Лолитой вытворяют дальше, я не знаю, но только истошный визг Аликовых девиц слышен всему подъезду.
— Что-то хозяин за тобой сегодня не спешит, — заметила я, забираясь на стул, чтобы снять клетку с крысой с полки. — Может, влюбился?
Лолита несогласно дернула длинным голым хвостом.
— Вряд ли, конечно, — согласилась я. — Скорее, ночное ЧП выгнало голубков из постели, и Алик с подружкой переместились в какое-нибудь другое, более спокойное место.
Тут я с раскаянием вспомнила, что в момент всеобщей эвакуации напрочь забыла о крысе, оставленной на мое попечение, и бедняга Лола рисковала взлететь на воздух. Правда, подозрительный чемодан оказался невзрывоопасным, но лопнувшая зебра могла сильно травмировать нервную систему домашней крыски.
— Сейчас я накормлю тебя печеньем и отнесу к хозяину, — пообещала я зверьку, смешно шевелящему усами.
Сбегав на кухню, я просунула между прутьями клетки надкусанное Масей печеньице, взяла клетку и вышла на лестничную площадку. Но только поднесла палец к звонку соседней квартиры, как заметила, что дверь не заперта.
— Напился и забылся, — догадалась я.
Кстати, мне вспомнилось, что ночью во дворе я мельком видела Дыркина: Алик был пьян, как сапожник, и безвольно висел на плече незнакомой мне полуголой девицы. Я толкнула дверь и сказала взволнованной Лолите, объясняя свой поступок:
— Я только войду и поставлю твою клетку на видном месте. Извини, но я не могу оставить тебя у себя дома: если Масянька тебя увидит, то потребует усыновить, а я не готова обзавестись четвероногим питомцем. Мне и своих двуногих хватает.
Лолита что-то пискнула в ответ, но я не стала ее слушать, просто толкнула дверь и вошла в квартиру. В принципе, можно было оставить крысиную клетку в углу прихожей или на полу, но я ведь уже обещала Лоле поместить ее на видном месте. А наиболее видными местами, по моему опыту, в среднестатистической квартире являются тумбочка с телевизором и кухонный стол.
Не желая тревожить обитателей квартиры, которые, судя по тишине, еще спали, я прошествовала в кухню и с большим сомнением оглядела стол, занимающий центральную часть помещения. Что и говорить, местечко было видное, стол буквально приковывал к себе взгляд, как творение гениального художника-абстракциониста! Блюда и блюдца с мясными нарезками, овощными закусками и всяческими салатами громоздились на столе вкривь и вкось, наползая друг на друга, как черепичины на древней крыше, вступившей в период линьки. С накренившейся салатницы сошла лавина оливье, сдвинувшая с блюда одноногую жареную курицу. Инвалидная птица уползла на самый край стола и застыла там в шатком равновесии. От падения ее удерживала только плоская поллитровка, придавившая острое поджаристое крылышко. Из бутылки на линолеум натекла коричневая лужица.
— М-да-а-а… Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах, — пробормотала я, глядя на куриную тушку под салатной горкой.
Свободной от крысиной клетки рукой я машинально подняла перевернутую бутылку, и освобожденная птица тут же полетела на пол.
— Только смелый буревестник реет гордо и свободно! — прокомментировала я последний полет жареной птицы.
Курица шмякнулась точнехонько в коньячную лужицу, произведя громкий влажный шлепок и некрасиво разбрызгав по полу темно-желтую жидкость. В комнате скрипнула половица.
— Алик, ты не спишь? — Обрадовавшись, что могу отдать Лолиту лично в руки хозяину, я толкнула легкую дверь и вошла в комнату.
Сразу же, еще с порога, мне стало ясно, что Алик в самом деле не спит. Но и бодрствующим его никто бы не назвал. Хозяин квартиры был явно мертв, и, судя по размеру кровавого пятна, испортившего красивый светлый палас, причина смерти Дыркина была крайне далека от естественной.
Впрочем, «причина» стояла тут же, рядом с жертвой! Над окровавленным телом склонился невысокий коренастый парень, одетый в черное. Услышав мои слова, он обернулся, и в руке его угрожающе блеснул какой-то инструмент. Я испуганно пискнула и выронила клетку с Лолитой. Крыса тоже пискнула, дверца клетки от удара распахнулась, и Лола дернула за порог — назад, в прихожую. Мне очень хотелось последовать ее примеру, но ноги с перепугу налились свинцовой тяжестью.
«Все, сейчас он и меня зарежет, как бедного Алика!» — эта мысль мелькнула в моем мозгу, как крыса, удирающая с тонущего корабля.
Убийца, выпрямился, сделал шаг в мою сторону, и я в полной мере почувствовала себя жертвенной овечкой. Наверное, именно поэтому вытаращила глаза, как баран, и за какие-то секунды превосходно рассмотрела парня в черном.
У него была совершенно уголовная внешность! Низкий скошенный лоб как-то незаметно переходил в бритую голову и могучий, как у бизона, загривок. Глубоко посаженные глазки затеняли выпуклые надбровья, крупные ноздри раздувались, отчего весь нос подергивался, как плохо пришитая пуговица. Длинный рот кривился в пугающей усмешке, а массивный подбородок выпирал вперед, как подводная часть ледокола. Руки, ниже коротких рукавов черной майки густо покрытые рыжей шерстью, свисали почти до колен, и над волосатыми пальцами, сжимавшими нож, синели буквы: «Лева». Татуировка! Ну, точно, уголовник!