Определенно, позади меня слышались чьи-то шаги! К сожалению, с равновесием у меня становилось все хуже, поэтому обернуться так быстро, чтобы успеть заметить прячущегося преследователя, мне никак не удавалось.
«Пора переводить борьбу с заблуждениями из плоскости абстрактной морали в реальность мегаполиса! – заволновался мой внутренний голос. – Ты заблудилась и душой, и телом, и это уже не забавно! Зови такси!»
Я сделала несколько неуверенных шагов к краю тротуара, оступилась, покачнулась, явственно услышала за спиной быстрые шаги, слишком резко обернулась – и разноцветная берлинская улица со всеми ее новогодними огнями, светофорами и неоновыми вывесками размазалась в пеструю ленту, плотно залепившую мне глаза.
18
– Ах, Аксель, как же ты жесток! – укорила фрау Кицель супруга, едва он достал из-под полы теплой куртки пластмассовый диск.
Ярко-красный, похожий на одноразовую тарелку, этот предмет был не самым подходящим аксессуаром для солидного пожилого господина: с пластмассовой тарелкой в руках херр Кицель в своем безусловно приличном наряде цвета сухого асфальта и плюшевой кепке с опущенными ушами имел печальный вид голодающего побирушки, кротко ожидающего благотворительного супа. Это зрелище разбивало любящей фрау Марте сердце, однако в жестокости она упрекала супруга по другой причине.
– Пожалуйста, Аксель, не надо снова мучить Би! – попросила она, с материнской нежностью посмотрев на собачку, увлеченно обнюхивающую блеклую зимнюю травку в квадратной рамке каменного бордюра.
К этому маленькому участку плодородной берлинской почвы у Би было особое отношение. Зная об этом, фрау Китцель держала наготове полиэтиленовый кулечек и одноразовую перчатку для своевременного удаления материального выражения привязанности своего питомца к этому клочку немецкой земли.
– Я подожду, – согласился херр Китцель, оценив увлеченность Би, но диск не спрятал. – Давай, Бисмарк, делай свои дела!
Фрау Марта вздохнула. Ей не нравилось стремление супруга воспитывать йоркширского терьера как немецкую овчарку. И грозное имя Бисмарк ей не очень нравилось: милое Би подходило похожей на хризантему собачке гораздо больше. Однако Аксель Кицель был стариком с характером, и спорить с ним фрау Марта не рисковала. Она давно уже определилась с тактикой нераздражающего воздействия на супруга и научилась ждать. С капризами и заскоками Акселя вполне успешно боролся его же склероз.
Впрочем, активную игру с диском херр Аксель затевал уже не в первый раз.
– Бисмарк! Лови! – крикнул он, помахав тарелкой, как канатоходец – веером.
Фрау Марта отметила, что момент для начала игры ее супруг выбрал безошибочно: песик как раз справился со своими делами и сделался особенно подвижным и жизнерадостным. Херр Аксель тоже разрезвился. Фрау Марта, по опыту предыдущих геймов знающая, как плохо сказываются на меткости ее супруга близорукость и болезнь Паркинсона, предусмотрительно спряталась за дерево.
Красная тарелка на бреющем полете прошла над асфальтом и врезалась в гранитный парапет набережной. Бисмарк прокомментировал неудачный опыт дискометания укоризненным лаем.
Фрау Марта пропустила эту сцену, засмотревшись на одинокого прохожего, который приблизился к особой зеленой урне, едва хозяйка Бисмарка от нее отошла. В происходящем было одно несоответствие: спецмусорка с изображением испражняющейся собачки предназначалась для кулечков с естественными животными отправлениями, а одинокий темноволосый прохожий был тотально одинок – без четвероногого друга. Доверяй фрау Марта своим немолодым глазам на все сто процентов, она могла бы поклясться, что странный тип не положил в урну пакетик, а достал таковой из нее!
Фрау Марта проводила ненормального брюнета удивленным взглядом и подумала, что это, наверное, китаец. Умудренная опытом пожилая дама знала, что в старину в Поднебесной, где качественное органическое удобрение было в большой цене, считалось хорошим тоном испражняться на соседском огороде. По всей видимости, у этого бедного человека в Берлине имелся свой земельный надел, но не было добрых соседей.
– Точно, он китаец, – сказала себе фрау Марта, оценив невозмутимость в стиле дао, проявленную брюнетом при заборе из урны собачьих экскрементов.
Выходцев из КНР в Германии было немало, многие из них пытались и на новой родине хранить старинные народные обычаи. К числу последних, очевидно, принадлежало и трепетное отношение к отходам животной жизнедеятельности.
Тем временем подвижная игра в летающую тарелку миновала стадию разминки.
– Хорошо, я возьму повыше! – не смутившись своим первым промахом, пообещал заливающейся лаем собачке херр Аксель.
Он оглянулся на супругу (она по-прежнему пряталась за деревом – невидимая и невидящая), наклонился, подхватил песика и посадил его на парапет. В такой позиции мелкая низкорослая собачка имела больше шансов проявить себя хорошим голкипером.
– Лови, Бисмарк! Лови! – крикнул азартный херр Аксель, отправляя диск в новый полет.
Летающая тарелка со свистом распорола воздух. Бисмарк подпрыгнул и щелкнул зубами. Диск и собачьи челюсти встретились в полуметре над парапетом.
– Молодец, Бисмарк! – обрадовался дискобол-паркинсоник. – Смотри-ка… Бисмарк?!
Фрау Марта ошибалась, считая своего супруга дряхлым и немощным. Запущенная им летающая тарелка даже с песиком на борту продолжила движение, не сильно потеряв в скорости и совершенно не изменив направление полета. Секунду-другую она еще планировала. За это время херр Аксель с поразительной для его возраста прытью подскочил к парапету, а встревоженная фрау Марта выглянула из-за дерева и успела увидеть триумф и трагедию голкипера Бисмарка. На один короткий, но незабываемый миг он завис в воздухе неведомой зверушкой: задние лапы вытянуты перпендикулярно земле, передние – параллельно, красная тарелка торчит из пасти огромным дразнящим языком, лохматые уши вьются по ветру флажками, изумленно выпученные глаза круглятся, как маслины на канапе. В следующее мгновение дивное четвероногое видение с тарелкой в зубах камнем ухнуло в воду.
– Би! – взвизгнула фрау Марта.
Она перепрыгнула газон, резво процокала каблучками по набережной и с разбегу упала грудью на парапет, высматривая в серых водах реки Шпрее бедняжку Бисмарка. Собачка, уже показавшая себя прыгучей и летучей, теперь боролась с волнами за звание плавучей. Через пару минут она прибилась к опоре моста, вскарабкалась на ее основание и свернулась на бетоне в жалкий косматый клубочек.
– Бисмарк, не скули! – крикнул мужественный старик Аксель. – Держись! Я уже звоню спасателям!
– Би, малыш, не плачь! – уже рыдая сама, вскричала фрау Марта.
Она перегнулась через парапет, чтобы лучше видеть своего невезучего любимца, и длинный ремешок дамской сумочки соскользнул с ее горестно опущенного плеча. Приличный кожаный ридикюль плюхнулся в воду и утонул с издевательским хрюканьем, не оставив следа на рябой и волнистой поверхности воды.