Когда отчим уезжал, они со Стефанией устроили что-то наподобие праздничного обеда: по поводу удачной покупки, договора и грядущего отъезда - всего вместе. Попрощались… а после его ухода, Стефи нашла смятую бумажку, которая, как она предположила, выпала из кармана или из портфеля Аркадия Николаевича. На ней был написан адрес Эрманов и ниже - слово родственники. Поскольку Селезнев больше не объявлялся и не оставил никаких распоряжений, как с ним можно связаться, потерянная им записка заняла место среди других бумаг. А когда я начала расспрашивать, Стефи вспомнила об адресе Эрманов и дала его мне.
- Могу я поговорить с ними?
- Не знаю… - растерялась Лика. - Удобно ли это?
- Я придумаю какой-нибудь предлог, чтобы не раскрывать истинное положение вещей, - успокоил ее Всеслав. - Главное, чтобы вы дали согласие.
Она помолчала, опустив глаза.
- Хорошо, раз это необходимо. Только… поаккуратнее. Я бы не хотела доставлять Эрманам лишние хлопоты.
- Понял.
Сыщик посмотрел на часы - пора уходить. Ему следовало побеседовать с соседями, расспросить их, что видели или, может быть, слышали. На площадке еще две квартиры, но заходить с вопросами лучше утром.
- Что теперь будет? - прошептала Лика.
- К сожалению, я должен вас покинуть. Когда придут из милиции, просто объясните, как все произошло. Думаю, этим и закончится.
- Я… не могу оставаться здесь одна.
- Пойдите к соседке.
- Мы недостаточно знакомы для визита поздней ночью, - в отчаянии сжала руки Лика. - Как же быть?
- Она поймет. Тем более, если они с Красновской состояли в доверительных отношениях.
Молодая женщина медлила с ответом, ее одолевали сомнения. Ворваться к посторонним людям, когда они уже давно спят… казалось ей верхом невоспитанности и нахальства. Она не привыкла прибегать к помощи ближних, и понятие «соседи» не совсем укоренилось в ее сознании. Однако оставаться в пустой квартире наедине с… трупом? Ни за что!
- Пожалуй, так я и сделаю, - все же решилась Лика. - Последую вашему совету. Надеюсь, вы не собираетесь выставить меня в дурном свете.
- Боже упаси! Поверьте, у нас так принято.
Смирнов вышел от Лики с неспокойным сердцем…
Еще два человека не могли найти покоя в эту холодную мартовскую ночь - Ростовцев и Альбина.
Они расстались в напряжении и недовольстве друг другом. Вопреки ожиданиям, Альберт не пригласил госпожу Эрман к себе, как это обычно бывало в подобных ситуациях. Задержавшись в ресторане, на концерте или в клубе, они ехали к нему и продолжали проводить время вдвоем - в постели. На сей раз Ростовцев назвал шоферу адрес Альбины, и она поняла, что они поедут спать каждый к себе домой. От обиды закипели в глазах злые слезы, - на ее счастье, в салоне машины царил полумрак, а подвыпивший «жених» не приглядывался к ее состоянию.
На первый взгляд, Альбина вела открытый образ жизни - везде и всюду ее знали, о ней говорили, она имела множество приятелей, приятельниц и знакомых, - тогда как на самом деле за этой мнимой общительностью стояли одиночество и нежелание никого подпускать слишком близко. Светски-вольное поведение Альбины скрывало пустоту ее частной жизни. Да, она посещала вечеринки, фуршеты, презентации, премьеры и прочие подобные мероприятия, но исключительно потому, что того требовал бизнес. Ей до тошноты наскучили и опротивели одни и те же лица, слова, шаблонные манеры, дежурные комплименты, непременная натянутая улыбка, вид преуспевающей, сияющей красотой и довольством деловой женщины. Она воспринимала эти «тусовки» как часть своей работы и мечтала обрести то общество, те развлечения и того мужчину, которые давали бы ей истинное удовлетворение и питали бы ее интерес. Увы! Она вынуждена была признать, что реализовать свои желания будет трудно. Мужчина - Альберт Ростовцев - наконец нашелся… все шло как по маслу и вдруг, наткнулось на невидимую, но жесткую преграду. Без всякой причины усилия госпожи Эрман, до сей поры приносившие ей победу за победой, начали разбиваться о непонятное упрямство или нерешительность Ростовцева, как морские волны об утес. Ни с того ни с сего он перестал двигаться в ее фарватере, хоть тресни! Вроде бы все было по-прежнему: они оставались любовниками, продолжали встречаться, появляться вместе на людях, Альбина получала дорогие подарки, цветы… но какая-то тяжесть разлилась в воздухе, какая-то невидимая трещинка в чувствах мужчины подспудно делала свою черную работу, без всякого смысла и цели разрушая с таким старанием создаваемую Альбиной модель будущего.
Взять, к примеру, ужин в «Триаде». Ну, что может быть общего у столичного бизнесмена и неотесанной девицы из таежного поселка? Впрочем, не такая уж она неуклюжая простофиля, эта Лика Ермолаева! Увидела красивого мужика, небось не растерялась: давай глазки строить и корчить китайскую принцессу! Унюхала, что к чему! А он и рад стараться, философию разводить… инь и ян, Великое Единое! Тьфу! Неужели эта зачуханная курица могла заинтересовать его? Нет… исключено. Ростовцева наверняка взбесил ее непрезентабельный вид и старомодное кокетство, а любезничал он с «лесной отшельницей» назло Альбине.
«Черт меня дернул пригласить ее в ресторан! - запоздало корила себя Эрман. - Но Альберт! Он просто чудовище! Как он мог преподнести первой встречной такое же украшение, как и мне?! Галантность хороша до определенного предела, за которым она превращается в глупость».
Альбина вспоминала подробности совместного ужина и едва сдерживала негодование. Высказать все Ростовцеву ей мешал страх, - кабы хуже не было! Но лишить себя удовольствия съязвить по поводу Лики Альбина не могла.
Когда «Мерседес» замер у подъезда, а Ростовцев помог ей выйти из машины, Альбина сказала:
- Извини, Альберт. Не стоило мне брать с собой эту нескладную девицу! Она все испортила. Кто ж знал, что она вырядится, как чучело?
- Ты права, - коротко ответил он, блеснув глазами. - Не стоило.
Он проводил ее до квартиры, но не поцеловал руку, как всегда при расставании. Сердце Альбины ухнуло куда-то вниз, в бездну.
Как во сне она вошла в квартиру, разделась, включила чайник. После горячей ванны положение перестало казаться безнадежным. Пришла привычная мысль: «Куда он денется? Семейная жизнь - не трактат по философии Дао. Жена Ростовцева должна быть представительной, умной, безукоризненной во всем, что касается имиджа такого мужчины, как он. Жена - это часть его бизнеса, своеобразная марка. Игра на публику, к которой он привык, не позволит ему ошибиться в выборе».
Альбина боялась признаться себе в том, что Ростовцева, - пусть на час, на минуту, - чем-то привлекла Лика. Такая женщина совершенно не в его вкусе.
Немного успокоившись, госпожа Эрман прослушала сообщения на автоответчике. Этим вечером ей звонил муж постоянной клиентки, бывший прокурор Лавринский.
- Альбина Романовна, - вежливо произнес он. - По поводу вашей просьбы навести справки… есть некоторая информация. Предлагаю встретиться. Если получится, завтра в десять утра. Жду вашего звонка.