С течением времени он научился неплохо скрывать жадный блеск в глазах и невыносимый зуд в душе, но и только. Этот зуд был основным двигателем его процветания. Под его непрекращающимся воздействием ювелир пускался во все тяжкие; не спал ночами, дрожал от страха, – но шел на рискованные сделки, имел дело с авантюрными клиентами, – зуд был сильнее его. Нет, до сих пор он никогда не зарывался, но всегда был на грани. Трусость была его тормозом.
– Ну… м-м, – ювелир говорил не спеша, поворачивая в руках фигурку, – Похоже на изображение Будды, хотя… это, пожалуй, не Будда. Фантазия мастера далеко увела его от канонов подобных изображений. Индийские мотивы прослеживаются, это бесспорно. М-мм… очень изящная работа, тонкая работа, я бы сказал. Тут есть надпись. Но так просто не прочитаешь.
– Я знаю, что там написано. – Отозвалась Тина. До сих пор она сидела молча, слушала.
– Да? Это интересно, и что же? – Евгений перевел взгляд с девушки на мужчину. – Это не санскрит, [40] насколько я понимаю. Кто вам переводил?
– Это не важно, – жестко сказал Сиур, давая Тине понять, чтобы она молчала.
– Ради Бога, я и не настаиваю. Кроме надписи, непонятна сама технология изготовления. Не представляю, как это сделано! Посмотрите на лотос – какие лепестки, сердцевинка, – поразительно!.. Мм-м… Огранка камней тоже необычная, да и сам подбор камней…м-м… нетрадиционный.
Евгений действительно удивлялся тем больше, чем тщательнее оглядывал божка. Что за странный Глаз изобразил мастер? Совсем не по-индийски.
– А вот это – мм-м…– Он показал Глаз Сиуру. – Это похоже на Око Гора, такой египетский символ. Диковинная это штука, символы, – изображают целые понятия одним условным знаком. Думаю, этот Глаз – и есть такой условный знак.
– Знак чего? – Сиур торопился, ему не хотелось ехать в полной темноте за город. Похоже, придется ехать в коттедж, спрятать там фигурку понадежнее.
– Если бы я знал… – Ювелир задумался. – Это ведь символ… мм-м… – вроде никто ничего не скрывает, все на виду, а попробуй, пойми. К тому же я не египтолог, – тут иная компетенция нужна. Но кое-что скажу, раз уж вы ко мне обратились.
Он помолчал.
– Бог Гор, Орел, Дух – заключает в себе всепроникающую жизненную силу. «Исполнись им, стань равным ему, покорись ему, и он унесет тебя на своих орлиных крыльях к твоей Цели».
– А что за цель? – Тина смотрела на пухлые руки хозяина, в которых уютно устроился Будда, который вовсе, оказывается, не Будда.
– Да кто ж это знает? Мм-м… Это уж не меня надо спрашивать, а того, кто изготовил сие чудо. – В этот момент зрачок Глаза вспыхнул ослепительно синим цветом. – О-о! Да здесь редчайшего оттенка натуральный сапфир! Как это я сразу не заметил. Да, м-мм… непростая вещица. Ну надо же!…Как это я не заметил.
Евгений так забавно сокрушался, что Тина не выдержала и хихикнула.
– Простите.
– Ничего. – Ювелир не мог отвести глаз от сапфира. – Знаете, Око Гора изображалось не совсем так, хотя и очень похоже. Тут еще восточный колорит прослеживается. Просто салат из стилей. На Востоке делали нечто похожее… мм-м, как это у них называлось… минуточку… Глаз Дракона. Ну да! – Евгений повеселел. – Глаз Дракона, точно. Мудрецы ихние называли так точку «перекрестья миров». Ну, как будто можно пройти в иные миры через Глаз Дракона, или…м-м… само место входа, или перехода так называлось. Символизм, знаете, есть символизм. Тут как копнешь – ларчик в ларчике, а там внутри еще ларчик, еще… словом, задача для нехилого интеллекта.
– Тут еще один нюанс.
Сиур взял у ювелира фигурку, незаметно нажал на верхушку короны, пластинка с Глазом отъехала, открыв загадочное изображение.
– Ну, вы посмотрите! Я же говорю вам, что подобные вещи – тайна в тайне. – Евгений потер свои холеные руки с толстыми наманикюренными пальцами, глаза его плотоядно заблестели. – Одну минуточку! – Он с неожиданным проворством вскочил и вышел в другую комнату.
Тина и Сиур не успели недоумевающе переглянуться, как хозяин выкатился из дверей, неся большое увеличительное стекло.
– Там у меня рабочий кабинет, – объяснил он. – Позвольте-ка! Так мы все лучше рассмотрим. Включите, пожалуйста! – махнув рукой в сторону высокой стильной лампы, Евгений погрузился в изучение загадочной картинки.
– Вот это да! Где вы взяли такую вещь?.. Ладно-ладно, не спрашиваю… мм-м… Это, по-моему, – он пристально смотрел через стекло на миниатюрное изображение, – Колесница Осириса. Чтоб я так жил!
Тина торжествующе глянула на Сиура. – Я же говорила!
– Колесница Осириса? Что это значит?
– Символ, опять символ… мм-м…– Евгений поднял свои иудейские глаза вверх. – Колесница Осириса олицетворяет исполнение Великого Плана. Звезды на балдахине над колесницей указывают на то, что это распространяется на всю вселенную. Диск с крыльями указывает на особую роль планеты Земля. Фаллос показывает, что одни поколения…м-м… сменяются другими, что это формы, в которых воплощается дух.
– А сфинксы?
– Черный и белый сфинксы олицетворяют добро и зло. Они влекут колесницу. Без этих противоположностей игра жизни… мм-м… невозможна.
– Дети Бога должны уметь смотреть в глаза смерти без трепета… ибо они ведают, что за погребальным занавесом. Это знание служит Великому Плану. – Тина сама не ожидала, что скажет что-либо подобное. Слова явились сами собой, а губы их сами собой произнесли.
Мужчины озадаченно уставились на нее, не понимая, дурачится она, или… Она страшно смутилась. Что за напыщенный слог! Она терпеть этого не могла.
Ювелир очень несолидно почесал в затылке. Что за странная пара! Он не любил всякие странности.
– Спасибо, нам, пожалуй, пора.
Сиур почувствовал разливающееся в атмосфере комнаты непонятное напряжение. Всем троим стало неловко.
– Если что понадобится, приходите, буду рад помочь. Вы узнали то, что хотели? Видите ли, я не большой специалист по древностям, а тем более по символам, но с детства увлекался подобными вещами. Люблю разгадывать тайны. Зачитывался Шлиманом, [41] грезил Троей, [42] раскопками, курганным золотом. Просиживал в библиотеках круглыми сутками, в Ленинке, в музейных архивах. Так что знаю много, так уж получилось. Это была моя страсть. Но, – он развел руками, – как всякая страсть, она пошла на убыль. Время – самый страшный враг любой страсти… мм-м… кроме одной – неугасимой. Может, вы думаете, я о любви? Нет, я о тайне.